- Владыка, - к совещающимся подлетел Лантир, - Владыка, вокруг Дол Гулдура встают тролли! Они лежали свернувшись, как камни, а сейчас, когда стемнело, уцелевшие под огнем поднимаются и идут на нас!..
- И много?
- Сотни!..
***
- Ты красив, эльф, - выразительные оранжевые глаза пылали возле самого лица Мэглина. – Что заставило тебя так неразумно рисковать собой? – Кривой кинжал очерчивал круги и дуги у шеи Мэглина, касался его груди напротив сердца, нежной, чуть смуглой кожи на животе. – Ты-ы… красив… как все вы, да? Что вело тебя? Преданность? Любовь? Желание стать героем – сейчас, когда народ ваш уже движется к закату? М?
- Агнир, - сказал Мэглин, - кто были твои предки? – Руки его были грубо и неудобно заломлены назад; эльф мог или повиснуть, или стоять, напряженно выпрямившись и чуть приподнявшись на цыпочках. – Саурону нужны военачальники, но эльфы давно бы приметили такого, как ты. Таких, как ты. Ты не мог взяться из ниоткуда.
- Тебе интересно? – Огненный орк вычерчивал незримые руны по груди эльфа.
- Ты знаешь… лесных эльфов считают очень наблюдательными.
Агнир выпрямился – во все два метра роста. Роскошные широченные плечи, украшенные черными татуировками, правильные черты лица…
- Три поколения назад в моем роду была эльфийка. Она попала к оркам, и стала пленницей предводителя, его наградой, его игрушкой. Я не знаю толком, как все устроено у эльфов, но она понесла. Этого никто не ждал. Но раз так – грех не воспользоваться, ведь так, оруженосец Трандуила, ведь так?.. Моя прабабушка родилась у нее, у той эльфийки, доказав, что наши народы когда-то были единым целым. Орк был добр к эльфийской пленнице, по-своему добр, и она, посидев лет двадцать в плену, полюбила его и понесла от него. Затем была бабушка. Затем мать. Всего по одному ребенку, всего… хозяин не терял надежды получить воина, предводителя, и получил – меня. Да, эльфийской крови уже почти не видно. Да, мои предки по женской линии умирали, как мухи. Но я жив. Я рос в Минас Моргул, под надзором самых лучших, самых преданных из слуг Хозяина… и теперь я руковожу обороной Дол Гулдура. И прямо сейчас вырежу тебе то, чем ты можешь поведать эту историю…
Орк сунул руку в рот Мэглину, умело ухватив язык у корня; в дверь застучали. Эльф извивался на своих оковах, но ничего не мог сделать.
- Кто? Я занят! – рявкнул Агнир.
- Эльфы подожгли лес!
- Балрогово пламя! Что значит подожгли лес?..
- Пауки… пауки бегут из огня на крепость, что нам делать?
Агнир отпустил пальцы, хлопнул Мэглина по щеке.
- Ты ведь подождешь меня, красавчик?
И бросился вон из круглой башенной залы.
Мэглин, очухавшись и сплюнув, тихо позвал:
- Vilcuina!
Последний из жуков-вестников, божья коровка, и в прежние времена изрядно потрепанная неусидчивым мальчишкой, еще тогда лишившаяся нескольких лапок, выползла из каштановых прядей.
- Это была ловушка, - прошептал Мэглин, - Ольва Льюэнь находится в какой-то из крепостей Мордора. Прощай, мой Владыка. Я…
Шум за дверью заставил его скорее дунуть на жучка, и божья коровка взвилась, направляясь к крошечному окошку под потолком.
Два или три напряженных часа Мэглин демонстрировал чудеса акробатики, но ни подтянуться и вывернуть хотя бы наручники вперед, ни освободиться не удалось. Это было тем горше, что меч его, отблескивающий в прыгающем свете факелов, лежал на разворошенной постели.
Ни шума битвы, ни криков защитников Дол Гулдура – ничего не было слышно, такие толстые стены были у этой башни, и так высоко возносилась она над лесом. Лишь в окошки потянуло дымом и запахом горящей плоти.
Спустя это время, показавшееся Мэглину вечностью, Агнир вернулся снова – разъяренный, закопченный, раненый пауком.
- Мерзкие твари! Мерзкие, тупые, неразумные!.. Мы впустили орков и варгов, но нам пришлось сражаться с пауками… с нашим собственным заградительным кордоном…
Мэглин тяжело дышал, был залит потом; мышцы его вздулись, запястья в наручниках были стерты в кровь, волосы спутаны.
- О, - обрадовался Агнир, - так ты еще борешься? Ты надеялся сбежать? Удра-ать? Это еще интереснее… интереснее…
Орк приблизился и снова вытащил свой огромный кинжал.
- Жаль, некогда с тобой возиться, эльф… я просто разрежу тебе живот и вытащу кишки, размотаю их по этому любовному гнездышку, чтобы ты видел, как пульсирует твоя жизнь… а так – рассказать тебе, что я сделал бы, если бы у меня было время?..
- Убивать безоружного и беспомощного не так уж и просто, Агнир? – спросил Мэглин, тяжело дыша. – Не так просто, да? Что-то не дает тебе это сделать. Азог уже давно закончил бы со мной, но у тебя вытравлен не весь свет в душе. Как ты думаешь, может, эльфийка и вправду… полюбила своего поработителя? А любовь – это всегда священная искра, которая горит в потомках. Все, что рождено от любви…
- Заткнись! Посмотри, сколь остер мой нож…
- Агнир…
На секунду эльф и орк замерли, глядя друг другу в глаза.
- Агнир… Владыка любит. И Ольва Льюэнь любит короля эльфов. Никакие силы не вынудят ее стать Темной Хозяйкой. Искра священного света уже трепещет в ней, - тихо сказал Мэглин. Агнир коротко сильно замахнулся… и в дверь забарабанили.
- Что-о-о?..
- Рохиррим! Разведчики докладывали – но никто не думал, что кони пройдут по лесу! Рохиррим атакуют с другой стороны, король Тенгель и отборные бойцы!
- Крепость неприступна! – рявкнул Агнир. – Внутрь не пройти! Скоро стемнеет, и встанут тролли!
- Что нам делать, что нам делать?
- Тупицы…
- Это трудно, - с сочувствием сказал Мэглин. – Трудно руководить обороной, хотя ты постарался. Орков сложно подчинить дисциплине. Ты молодец, Агнир.
- Балрог! – рявкнул огненный орк. – Мне не нужны похвалы от эльфа, не нужны, нет!
- Я не буду тебя хвалить, - тихо и очень мягко сказал Мэглин. – Не буду. Иди, справляйся с обороной. Тебя зовут.
Агнир глянул на огромный острейший клинок в руке, словно впервые его заметил. Снова поднял неистово горящие оранжевые глаза на Мэглина.
- Иди, мальчик. Играй в солдатики и лошадки, - сказал Мэглин. – Сколько тебе лет? Ста нет еще?
- Н-нет… какое это имеет значение? – зло выплюнул слова Агнир. – Какое?..
- Может, никакого. Ступай.
- Ты-ы…
- Я подожду.
