Гэндальф вскинул посох; Галадриэль подняла руки — на тонком пальце грозно сияло одно из колец. Элронд оставался на месте, сидя на пляшущей лошади, опустив руку с мечом вниз, и ожидал момента вмешаться.

— Трандуил нагонит ее, — торжественно возгласил волшебник. — Ольва простейшей хитростью отвлекла Врага, и…

Враг пришел в себя.

С жутким свистом, с воплем дракон бросился на край скалы и перегнулся, поливая пламенем схватку — неважно, своих, чужих; эльфы, презрев гордость, бросились под широкие щиты гномов. Орки смрадно вспыхивали; Кили, крепко обхвативший ногами пушистую вершину одного из деревьев, старательно целился одной их двух последних черных стрел, откованных королями.

Волшебник растянул прозрачную защиту над эльфами, которые не успели укрыться под щитами, и громко выговаривал заклинания, остужающие пламя, усмиряющие зверя.

Галадриэль рванулась вперед.

— Ты! Гортхаур! Давно не испытывал мощи Белого Совета? — закричала она. — Иди ко мне, Темнейший, поиграем по-серьезному! Я тебе не беременная девочка, слышишь, червяк?

— Что ты… — шепнул Элронд, оказываясь рядом.

— Дай время Ольве ускакать, — прорычала эльфийка, — дай время…

— Манве!.. Да!

Тройка магов приготовилась к схватке с чудовищем…

Пламя и вопли обгоревших орков; и где-то там, уже достаточно далеко — коричневая точка стремительно удаляющегося Герцега с Ольвой, вжатой в его тугую шею, и следом — гордый силуэт раскинутых рогов оленя Трандуила, нагоняющего обожравшегося гончим листом коня.

Нагоняющего.

Дракон неспешно вытянулся в струну, перестав жечь своих; просвистела черная стрела — и, хотя лучник был близко, чудовище чуть выгнулось, и стрела скользнула по мелкой чешуе. Вторым выстрелил Бард — но увы, с тем же результатом.

Не отвечая, не вступая в переговоры, дракон плавно взвился в небо, игнорируя магические атаки Гэндальфа и Галадриэль, и устремился за удаляющимися ганновером и оленем.

— Не-е-ет! — закричала Галадриэль; могущественный враг понял ее хитрость, и просто проигнорировал ее.

Дракон прошел низко над скачущим во весь опор оленем, и, казалось, едва задел его. Животное смялось, точно бумажное, и кубарем покатилось по земле, перекатываясь через всадника.

И точно так же, как показалось, сверкающий синью и небом силуэт едва коснулся мордой Ольвы — и вот уже Герцег несется пустошью один, а дракон, не обращая внимания на происходящее позади, плавно взмывает вверх и направляется к югу, раскинув легкие крылья над Сумеречным Лесом.

Галадриэль ахнула и прижала ладони к щекам.

Элронд, не медля, осадил коня, и, разогнавшись галопом, перескочил ров, по пути срубая головы обожженных и обезумевших орков — там, далеко, Трандуил поднимался, пошатываясь — а перед ним стоял Агнир с огромным пламенеющим ятаганом наголо. Дракон оставил поверженного Владыку Лихолесья своему наиболее могущественному слуге…

Гэндальф заломил брови. Встретился взглядом со взором Галадриэль.

— Если она и теперь уцелеет… Н-да. Н-да…

— Еще не вся надежда потеряна, — отчаянно сказала эльфийка. — Я буду верить. Мое сердце говорит, что это еще не все.

Это еще не все.

========== Глава 9. После. Часть 1 ==========

Ветка снова пришла в себя.

Снова.

Сердце радостно стукнуло – ускакала; получилось; но нет – вокруг были те же самые стены кругом, те же самые камни, изученные до ряби в глазах, те же отсветы факелов, такие омерзительные после настоящего весеннего солнца.

Ветка была в своем узилище. На широком ложе. В разорванном, распоротом зубами дракона платье, в царапинах, порезах и синяках.

Осознав, что случилось, девушка повалилась ничком и зарыдала.

Она вспомнила тонкий свист полупрозрачных крыльев, перекрывающий стук копыт, храп коня, собственный лихорадочный пульс; прикосновение к спине, к бокам, жесткое, сминающее, рывок вон из седла… и с этим рывком из нее выскочило дыхание, выскочило сердце, намертво застряв в горле и перекрыв воздух.

Все. Это конец. Больше ничего не получится.

Ветка представила, что будет, когда до нее доберется униженный, обиженный болью Темный Властелин, и с привизгом зарыдала, понимая, что теперь простым насилием ей не отделаться.

Было страшно так, что в какой-то миг она внутренне взмолилась всем известным богам – а нельзя просто умереть, просто, прямо сейчас?

Шелест чешуи, царапанье коротких лап с мощными когтями по камню – Ветка перестала выть в подушку, и, дрожа, сжалась, уткнув лицо поглубже в складки ткани.

На спину легли широкие теплые ладони. Девушка затряслась… но ее гладили. Всего лишь. Гладили. И постепенно, по секунде, по крошечному шагу из пропасти отчаяния наверх… Ветка если и не успокоилась, то обрела способность думать.

- Ты…

Девушка снова сжалась.

- Повернись ко мне. Ты… я знаю, каково тебе сейчас. Ты долго придумывала этот… трюк, так? И… ничего не вышло. Я понимаю.

Ветка чуть оторвала лицо от постели – скосилась. Услышанное ей понравилось намного меньше удара бича по спине. Жалость? Сочувствие? От него? От него?

Ветка взметнулась и набросилась на Майрона.

Ей в прежние времена в голову не приходило кусаться – теперь она кусалась, когда доставала, как дикая кошка вцеплялась зубами и царапалась; удары ее рук ложились хлестко, все в цель. Она била его так уже один раз, но, пожалуй, без нынешнего безумного азарта, еще не понимая, чем это чревато – а сейчас она хотела убить. Вот так, своими руками. От ужаса, от понимания неизбежно предстоящего кошмара, от адского отчаяния неудавшейся попытки бежать.

Мужчина лишь чуть прикрывался руками, а в итоге перехватил ее запястья, и…

Лицо девушки было сплошь залито слезами, она не могла вытереть ни их, ни неизбежный спутник рыданий – сопли; Саурон скрутил ее запястья за спиной, прижал к себе, и покачивал, удерживая на коленях, как разбушевавшегося ребенка. И что-то даже приговаривал – не надо так, ты сама себя покалечишь, ну что ты, что… ну не получилось, и не могло получиться, я же тебя предупреждал. Я. Предупреждал.

Понемногу девушка перестала всхлипывать. Пытаясь восстановить хоть какое-то душевное равновесие, глянула вверх. Лиловые глаза глядели сочувственно, в них не было ни издевки, ни торжества, лишь сполохи огня; черно-алые пряди разметались по широким плечам.

- Почему? – сиплым басом выдавила Ветка.

- Потому что я поверил тебе. И это была лучшая минута за многие тысячи лет моей жизни, - серьезно ответил Майрон. – Она стоила боли… стоила унижения. Скажи, почему Трандуил? Чем эльф лучше меня?