Леголас смотрел на Мэглина.

И Иргиль смотрел, не отрываясь.

Даэмар и Тауриэль — тоже.

— Прикрывайте меня в пути, — сказал Мэглин. — Я войду через подземный ручей. Шансов выйти немного, но способ послать весть вы видели. Трандуил должен знать. Я… — голос его упал до шепота, — я должен знать.

— Да, — сказал Леголас, — отдохнем, и в путь. Да.

========== Глава 7. Вести (1 часть) ==========

Послание от Саурона доставили к Трандуилу спешно, как только оно прибыло во дворец, привезенное необычно человекообразным могучим орком на роскошном животном цвета пламени. Варг щелкал зубами на лошадей и эльфов, рослый всадник с яркой кожей медно-красного оттенка и татуировками восседал на своем звере горделиво, как будто был наследным эльфийским принцем.

Огненный гонец был статен и невозмутим. Вид его указывал на то, что орки вновь обрели непростых предводителей, изъявителей воли Темнейшего.

Но привезенные огненным орком требования Гортхаура были невыполнимыми.

Трандуил бесстрастно отказался исполнять изложенное в послании и начертал на свитке несколько рун, предлагающих его настырному темнейшему соседу по доброй воле вернуть королеву в целости и сохранности, освободить Амон Ланк и Дол Гулдур и полностью очистить Южное Сумеречье… а в противном случае обещал войну.

Переговоры Владыка назначил на выходе из Сумеречного леса, напротив дворца, около места, с древних времен именовавшегося Плоской скалой – огромный камень, ровный, как стол, высотой в два роста эльфа, стоял там на равнине, а недалеко протекал ручей. Когда-то многие встречи правителей и важнейшие события северного Средиземья происходили именно тут. «Прежде чем двинуть хотя бы бровью, - сообщал Владыка Лихолесья своему могущественному врагу, - прежде чем выслушать хотя бы еще одно слово от тебя, я желаю видеть Ольву Льюэнь в добром здравии».

Встречные требования столкнулись, как грозные валы вешнего Андуина, взрывающего северные льды; орк понесся обратно быстрее ветра, пламенем мчась по тропам Эрин Гален.

Трандуил был так уверен в своем решении и горделиво-отстранен, пока принимал посла, так равнодушен и прекрасен, что Элронд и Галадриэль не знали, что думать. Увидев первоначально степень его боли, трудно было теперь мириться с обликом и поведением истинного короля – мудрого, рассудительного, великолепного.

Владыка постоянно был в доспехах, армии собирались по всему Сумеречью, но – кроме того единственного, первого дня, когда он только прибыл из Дейла, потеряв Ольву – никто из эльфов не видел на его лице никаких чувств. Даже когда исчезли Мэглин, Тауриэль, Даэмар и Леголас, когда Владыка читал записку сына – он лишь кивнул, не выказав ни гнева либо огорчения таким неосмотрительным поступком, ни радости, что отважная четверка решилась на рискованную вылазку. Глаза его сияли, чело оставалось недвижным, лишь вертикальная морщинка на лбу очерчивала меру осознанной ответственности и тяжесть принимаемых решений.

Элронд страдал по отсутствующему тут Митрандиру и без конца прокручивал в голове тот день, когда исчезла Ольва. Он пытался определить, вспомнить момент, куда и с какой целью ускакал Глорфиндейл… и не мог. Просто не заметил. Вот Виэль наподдала тому по коленке… и витязь, пребывавший не в наилучшем состоянии ума и тела, взвыл от боли и неожиданности… без доспехов, расслабленно лежащий в кресле… вот Виэль уезжает на меарас Асфалоте; вот появляется дракон. Элронд, летя во весь опор к месту событий, видит, что целительница и гном пытаются противостоять чудовищу… а меарас? Благородный конь словно растворился. И Глорфиндейл – также. И это давало мудрому полуэльфу невероятную надежду, подтвержденную лишь репутацией и прежними подвигами витязя.

После отъезда орка Трандуил кликнул собственных гонцов и направил двоих с вестями - в Дейл и в Эребор.

Галадриэль следила за Трандуилом зорко. И когда тот покинул тронный зал, отправилась за ним в его покои. Владыка без лишних слов пропустил повелительницу Лотлориена и плотно прикрыл дверь.

- Итак, - сказала Галадриэль, - вы с Сауроном словно пытаетесь расставить солдатиков на игровом поле, он – своих, ты - своих. Каждый из вас знал, что первый обмен требованиями не завершится результатом. Он издевается… ты, Трандуил… на что ты рассчитываешь, требуя показать Ольву?

- На нее… – ответил Владыка, и вот теперь Галадриэль увидела цену, которую он платил каждый день за уверенность и невозмутимость. – На себя, на тебя, на Элронда. Я не планирую ничего на эти переговоры и жду… жду, открывшись надежде. Саурон не упустит возможности похвастаться драконом, пленницей, собой. Он много… говорит впустую и красуется, и это может его подвести.

- Да, он всегда был таков, - согласилась Галадриэль. Она понимала, что королю мучительно необходимо увидеть любимую, услышать пульс жизни в ее теле… и оттого он рискует теперь - и дерзит темному майа.

Трандуил опустился в кресло, и Владычица подошла, сняла легкий мифриловый венец с его чела, обняла ладонями голову.

- Чего ты ждешь на самом деле, Трандуил Ороферион? Неужели чуда? – прошептала мудрейшая. – Мне кажется иногда, что ты смотришь на двери зала с надеждой, словно они могут распахнуться и впустить твою смертную.

- Она могла бы, - сказал Трандуил. – Могла бы – именно так. Нет, Галадриэль. Я понимаю, что слишком толсты стены темной крепости и мощна стража. Саурон не упустит Ольву. Я жду весть, добрую весть, которую ты предрекла, и которая придаст сил не только мне… но и каждому взявшему оружие эльфу. Без доброй приметы нельзя начинать эту войну. Ты и сама это знаешь.

- Но я могла и ошибиться, - тихо сказала Галадриэль, поглаживая светлые пряди. – Я да, я ощущаю доброе… но оно так нежно и слабо пока, что даже источник этой вести я не могу тебе указать, лесной король.

- Я терпелив, - сказал Трандуил, - я подожду.

- Даже зная… зная, что…

- Тревоги и пустая торопливость не помогут ни Ольве, ни моему сыну, - решительно сказал Трандуил. – Я уже поторопился раз, сочтя, что все понятно – и это обошлось мне чрезмерно дорогой ценой. Теперь же я эту ошибку не повторю.

- Я так боюсь, что твои надежды окажутся миражом, - проговорила Галадриэль.

- Они… – начал Трандуил, и тут на его запястье опустился небольшой пятнистый жучок.

Галадриэль ахнула.

Сам Трандуил замер – рот его приоткрылся, губы округлились; глаза воссияли.

- Магия Владычицы! – вскричала Галадриэль. – Твоя мать шлет тебе… послание?!.

- Не мать, - прошептал Трандуил, - хотя сейчас я словно ощущаю ее ладонь на щеке… Эру, как давно это было… Мэглин отыскал и оживил жуков. Лаиквенди.

- Что, что говорит он? – нетерпеливо воскликнула Владычица Лотлориена. – Я всегда считала, что ты недооценивал этого нандо из Дориата…

- Я всегда ценил его как следует, - отозвался Трандуил. – Он говорит, что пойдет внутрь Дол Гулдура. Мой старший сын, Тауриэль, благословленная тобой на брак с гномом, синда-следопыт Даэмар… и Ключник Путевого дворца, Иргиль Одиночка, следуют с ним. Лаиквенди предполагает, что его могут задержать в Дол Гулдуре, и чтобы послать весть оттуда, берет с собой оставшихся жуков.