Трандуил молчал.

— Ты сможешь есть? — спросил Элронд.

— Нет. Но я выпью вина, — отозвался лесной король. Брови его были нахмурены, на лбу лежала горькая складка.

— Они живы, — прошептала Галадриэль.

— И их мучают, — ровно сказал Владыка, принимая от Галиона кубок. — Когда я ощутил их… обоих… сперва было безмерно больно. Но они живы. Постепенно звуки их фэа затухают в моей душе. Возможно, я не все время сумею ощущать их. А хотел бы.

— Я не могу доподлинно судить о том, что происходит, — прошептала Галадриэль. — Но Трандуил… я поняла. Это важно. Я использовала все свои силы, всю магию… и итог так прост.

Трандуил, чьи глаза светились опалами, а лицо застыло в резной недвижности, воззрился на великую, прихлебывая вино.

— Сложный замок не отпереть простым ключом, — Владычица смотрела в бокал, на поверхность вина, словно вопрошая свое зеркало, а не перебродивший виноградный сок. — Старый шрам не иссечь без боли. Мы думаем, что ошиблись в том, что выбросили Аулендила прочь за рубеж, из-за которого явилась Ольва. Мы думаем, что все происходящее суть его замысел. Но есть силы более великие и благие, чем он. Чем он… куда как более великие…

— О чем ты говоришь? — Элронд сдвинул брови. — О чем, Владычица?

— О воле Илуватара, — едва слышно прошептала Галадриэль. — О том, что ошибка Белого Совета и чрезмерная сила, проявившаяся в наших действиях и заклинаниях, на самом деле сила не наша… мы сами лишь орудие… склонитесь, проявив смирение… если я права, и все мы — ноты великой песни, новой песни, которой даровано зазвучать громче и мощнее, на днях нам будет весть… подтверждение благой силы творца, а вовсе не некроманта, каким изворотливым и сильным он ни казался бы…

Элронд опрокинул бокал вина и встал. Походил влево-вправо. Остановился.

— Возможно, — ровно сказал он, — наше предназначение решено изменить? Возможно… не все пути эльфов ведут в Валинор, и не все наше время исчерпалось? Я верно понимаю тебя, светлейшая Галадриэль? Это… испытание? Проверка на прочность, на умение меняться?.. Ценой такой надежды… такой боли?

Трандуил, выпрямившись, слушал, придерживая пальцами ножку кубка. Губы его были сжаты. Воля Илуватара. Не морготова слуги.

— А где Митрандир? — спросила вдруг Владычица. — Где истари?

— Он отправился с рохиррим, — выговорил Трандуил. Он, слушая Галадриэль, неотрывно смотрел на сына. — Отдать предводителя табунов… вернуть его на зеленые луга Рохана. Помочь Тенгелю в коронации и восшествии на престол. Эорлинги пойдут сразу к Дол Гулдуру. Тенгель не задержится. Это добрый друг… Ольвы Льюэнь… и Эрин Гален.

— Когда выходим мы? — спросил Элронд. — Немедля? Завтра?

— Нет. Сперва я жду известий от гномов и людей. И от Саурона. Они должны быть. Я хочу услышать то, что предполагаю. Два или три дня — войну нужно готовить. Хотя бы два или три дня.

— Отлично. Я отсылаю гонцов в Ривенделл.

— Я — в Лотлориен…

— Леголас?

— Границы были неспокойны все время, — сказал принц Сумеречья. — Мы держали оборону, но посты вблизи Дол Гулдура отошли вглубь Леса в последние дни. Сила, скопившаяся там, непривычно грозна. Единый удар необходим. Ада…

— Позже.

— Да. Да…

— Что же, — Трандуил поднялся. — Я понял вас, великие эльдар. Элронд. Галадриэль. Вы ищете высшего объяснения простому. Я король, и я воин, унаследовавший Пущу от моего отца, Орофера, и прилагающий все силы, чтобы сохранить ее цельность… силу… доблесть. Вы пытаетесь понять меня и мой поступок — пусть через волю Илуватара. Вестница ли Ольва Льюэнь перемен, ожидающих всех эльдар, ставленница ли она Майрона или же орудие Эру, ключ к сложному замку — мне неважно. Мои решения и поступки от этого не переменятся. Она моя любимая и моя жена. Я поведу войско к Дол Гулдуру в надежде, что смогу вернуть ее. В надежде. Вот и все.

— Трандуил… — совсем тихо проговорила Галадриэль, и улыбнулась. — Трандуил…

— Да, почти так же, как тогда, — решительно сказал Владыка. — Почти. Но я другой. Хоть в это и сложно поверить. Я не тот эльда, которого вы держали за плечи в Гавани, не тот, который рыдал, провожая супругу и дочь. Я не тот. Я прошел в другой мир. Я ощутил на своей фэа плоть человека. И я вернулся сюда, когда Ольва Льюэнь воткнула меч в мое сердце. Я говорил об этом вам, вам всем, кто сидит сейчас за этим столом. И только вам. Остальное вы… знаете.

Галадриэль и Леголас также встали.

Трандуил коротко поклонился и отправился к себе; Леголас, в богатых дворцовых одеждах и светлом венце, серебристой тенью скользил следом.

***

Мэглин шел по коридорам Сумеречных чертогов, преодолевая подвесные мосты и ворота, с лицом спокойным и задумчивым. Тауриэль забегала то слева, то справа, стремясь заглянуть в его изумрудные глаза… и так добежала до его комнат в той части снаружи Сумеречных чертогов, где жили воины. Мэглин откинул тяжелый плотный кожаный полог комнаты и обернулся на эллет.

Тауриэль юркнула внутрь.

— Надо было взять еды, вина…

— У меня есть тут лембас и вино, — сказал лаиквенди.

Тауриэль наконец схватила его за руки и повернула к себе.

— Мэглин! Мэглин, ты не можешь!

Нандо улыбнулся. Спокойно.

— Мэглин, не надо, слушай! Трандуил… приказ…

— Ты тоже ослушалась в свое время приказа, следуя за гномом, — сказал Мэглин. — И что? Ты выиграла, Тауриэль — спасла немало жизней, помогла в битве с драконом. Оказалась рядом с любимым.

— Но и напутала немало, — Тауриэль сжала губы, — с чем еще предстоит разбираться, Мэглин! Ты правая рука Владыки…

— Нынче тут справа сам Элронд, — возразил Мэглин, перебирая свои доспехи и одежду, — мне кажется, замена надежная, а?

— Что ты можешь сделать?..

— Тауриэль, — Мэглин повернул девушку к себе за плечи и улыбнулся, нежно, спокойно, глядя ей в глаза. — Каждый делает, что может. Я верю Глорфиндейлу, так как много раз становился свидетелем его необоримого мужества и воинской доблести. Я верю Трандуилу, который поведет войско на Дол Гулдур. Но все это потребует времени. Я верю также, что иногда большие дела делаются малыми силами… и хочу оказаться около темной башни или внутри нее как можно скорее. Возможно, мне удастся нагнать Глорфиндейла и помочь ему. Возможно, нет, но оставаться здесь я не могу.

— А ты не думал, что можешь — помешать? И златому витязю, и Трандуилу? — воскликнула Тауриэль.

— А о чем думала ты, когда очертя голову бросилась в Эсгарот, и принц полетел тебя нагонять? — чуть резко сказал Мэглин. — Я достаточно в себе уверен. В своем решении и в умении вести себя разумно. Я отправляюсь на вылазку. Как ты — за Кили. Как Ольва и Бард — на перевал. В обоих случаях было спасено много жизней… а мне надо спасти одну.