Трандуил, высоко подняв подбородок, выслушал от гонцов новости. Все, как он и думал — к Дол Гулдуру стягивается немыслимое воинство.

— Принц Леголас отправил в южные пределы всех следопытов, собрал войско. Владычица Галадриэль предрекла, что Владыка Трандуил вот-вот вернется, — говорил эльф, захлебнувшийся скачкой, — велела нести новость навстречу. Там собрались все — поналезли тролли, идут орки, хотя, казалось бы, их ряды должны были сильно поубавиться. Варги, тоже много. В самой башне полыхает пламя. В ночи ее бойницы светятся так, что видно на много лиг. Лес вблизи снова стал гибнуть — древние деревья не выдерживают того, что там происходит…

— Новая заря, да? — тихо сказал Элронд. — Новая, последняя заря эльдар… пожалуй, нет, мой друг. Пожалуй, новая война. И мы все послушно пойдем на эту войну. И я, и Галадриэль, и Саруман. Надо призвать орлов. Потому что, не могу не признать, и надежда велика.

Трандуил сидел на олене молча, тонкие ноздри его трепетали.

— Мы едем во дворец, — слова упали серебряными каплями. — Там я приму войско.

Двинулись; изнуренные конники, принесшие весть, остались отдохнуть ненадолго — с тем, чтобы позже пойти с пешими воинами, не мучая больше лошадей скачкой.

Мэглин, спокойный и сдержанный, ехал на понуром Герцеге, Тауриэль рядом — на Зиме; следом Лантир, Эйтар-следопыт, и прочие эльфы из тех, что сопровождали Владыку верхом. Пешая часть отряда двигалась своим распорядком.

Элронд оставался вблизи Трандуила.

— Тебе не нужно в Ривенделл? — спросил Трандуил. — Эта война будет навязана Сумеречью и пойдет по законам темной воли. Последний Приют надежно закрыт как горами, так и воинской силой; и все же.

— Я пока останусь, — мягко сказал Элронд. — Противник знаком, а друг нуждается в верной руке. Я знаю, тут много достойных воинов. Но желал бы помочь. Более того, я пошлю гонца за воинами. У меня здесь всего шестеро ривенделльцев… двух и пошлю. Дол Гулдур не может быть только твоей проблемой, Трандуил. Это касается всех.

— А Ривенделл? Ты не беспокоишься за свое владение?

— Элладан, Элрохир. Они управятся не хуже, — чуть резковато сказал мудрый полуэльф. — Дети — наши наследники и опора. Леголас же управился с Лесом. Не гони меня, Трандуил.

— Дети, говоришь? — усмехнулся вдруг повелитель леса, и Элронд услышал, как лед скорби треснул, треснул. Глаза Владыки вспыхнули сиянием сапфиров. И этот внезапный свет, клинком вырвавшийся из сердца лесного короля, напугал полуэльфа намного больше, чем уже привычная отчаянная боль, затмеваемая блеском драгоценных камней, заливаемая потоками отличного вина.

Трандуил должен был ронять ядовитые слезы, ядовитые, прожигающие до самого нутра. Как прожег, уничтожил он свою душу тогда — несколько тысяч лет назад. А он…

Осанка лесного короля и так была безупречной, но Элронд словно увидел, как вдоль спины Трандуила протянулось нечто вроде стальной ветви, стальной — с живыми, зелеными листьями.

— Я не понимаю, — чуть беспомощно сказал Элронд. — Трандуил? — и встретился взглядом с изумрудными глазами Мэглина.

Лесной эльф, едущий поодаль, он понял. Понял.

— Морготов прислужник сильно пожалеет, — надменно сказал Трандуил, — что связался с моей невестой… женой. Верить, говорит Гэндальф? Да. Я поверил. Я слышу, она жива. И слышу, что жив сын. Она не даст его в обиду. А мое дело… мое дело — война. Я не позволю себе колебаться. Ольва вернется.

И повелитель лесных эльфов Эрин Галена, Владыка Сумеречья резко толкнул ногами оленя — скакать домой, скакать навстречу новой войне Великого Леса.

Мэглин на секунду притормозил около Элронда.

— А когда Саурон бросит к его ногам ее искалеченное тело, начнется эра короля Леголаса, — горько сказал Владыка Ривенделла. — Ему не выдержать второго удара.

— Пусть сначала бросит, — легко ответил Мэглин, и поднял Герцега, зажавшего уши и пытающегося тяпнуть Элронда за колено, в галоп.

Слово нашлось.

Даже два.

***

Бард, оставшись без гостей, никак не мог вернуться в привычный распорядок. Успокоиться душой, отдаться городу.

Виэль в подоткнутом платье, Виэль с его мечом в руке, скачущая на меарас, нападающая на дракона, была столь непохожа на себя обычную, что Барду казалось — он узнал новую деву.

Бард вспоминал Виэль — тонкую, как хлыстик; а скорее — узкую как мифриловый стилет, сияющий угрожающе ослепительным светом. Вспоминал ее наряды — когда Виэль прибыла, вскоре за ней доставили две повозки сундуков с целительскими сосудами, снадобьями, книгами и травами — и с ее платьями. Она редко надевала два дня подряд одно и то же, и каждый наряд был произведением искусства, идеально обрамляющим ее красоту.

Виэль избегала садиться верхом; была строга, сдержанна; никогда не надевала одежды, открывающей ноги — лишь тонкие сверкающие платья до самого пола. Бард, который успел обдумать вариант, что грядущая королева никогда не позволит ему прикоснуться к ее телу как мужу, в принципе, был согласен на целомудренное супружество. На политическое супружество, если угодно. На бесконечное ожидание. Они все равно будут достойны гравюр и картин, все равно станут символом Дейла и нового союза между эльфами и людьми.

А бездетность такого брака никого не удивит. Равно как и его долголетие, если Виэль и Глорфиндейл не ошиблись.

Пока Бард никаких особых перемен в себе не ощущал.

Синувирстивиэль.

Представить это тонкое тело обнаженным Барду, отцу троих детей, было отчего-то сложно. Хотя он пробовал — но каждый раз натыкался на запрет, как будто прекрасная целительница могла управлять его думами. Супруга Барда была намного плотнее — невысокая красавица с полной грудью, широкими бедрами, веселая, домовитая, живая. Человек. Виэль на нее наверняка не похожа. А какая она?..

Но теперь…

Город жил своими заботами — королю задавали вопросы, к нему шли с разными воинскими и хозяйственными мелочами. А Бард горько жалел, что не поскакал вместе с Виэль и лесным королем, отдавшись не воле сердца, а воле долга. Но не стоило лукавить — Бард попросту не представлял, что и как мог бы сказать лесному королю, и остался утешать короля подгорного. Он и сам скорбел, но в его скорби был свет… а у Трандуила? На что мог надеяться Владыка лесных эльфов?

Стон, подслушанный у покоев Трандуила и Ольвы. Н-да.

Несмотря на всю везучесть этой странной женщины, несмотря на то, что сам он говорил Торину, Бард думал, что он слишком мало верит в ее счастливое возвращение. Хотя…

И еще король славного города людей не мог перестать думать о Виэль.

Ее взрослеющее лицо, из которого почти невидимыми морщинками вырезается характер. Неизвестный ему характер, а ведь она уже немало времени провела в Дейле.