А там наверняка начиналась весна.

В один из дней покалеченный орк притащил не только еду, воду и факелы, но также несколько толстых книг на эльфийском и на вестроне. Ветка не могла читать, но разглядывала нарисованные вручную гравюры — их было много. Эльдар были изображены столь прекрасными, сказочными, что девушка ни за что бы не поверила в таких — если бы не видела вживую.

Еще через пару дней порог ее темницы осторожно переступил высокий нуменорец.

— Опять ты? — спросила Ветка. — А сам где?

— Саурон собирает войска, — сказал верзила. — Я принес тебе вот это, — и поставил на стол клетку, самую настоящую клетку, в которой сидела небольшая серенькая пичуга. — Ты просила другую… побудку.

— Меняем звонок в будильнике? — буркнула Ветка. — Кто это?

— Соловей. Просто лесной соловей. Он будет ощущать рассвет… весну… и петь. На первой песне, на утренней заре — тебе пора просыпаться. На второй, на заре вечерней — спать.

— Сколько я тут дней? — сердито спросила девушка. — Я считала, но могла сбиться.

— Всего лишь десять.

— Так где Майрон?

— Он собирает войска, оборонять башню. Короли отвергли его предложение обменять тебя — и теперь желают отбить, идут войной на Дол Гулдур. Саурон не желает отдавать, стягивает силы, — нуменорец снял шлем, вынул большой тонкий черный платок и завязал его на манер ковбоя, скачущего пыльной прерией.

Ветке немедленно стало намного комфортнее.

— Так тебе проще сосредоточиться на буквах и прекратить изучать мои зубы, — хмыкнул Голос из-под повязки.

— Какие условия отвергли короли?

— О, оба получили одинаковые ультиматумы. Трандуил — оставить Эрин Гален и уйти, уведя свой народ до последнего эльфа. Торин — оставить Эребор со всеми сокровищами и уйти, уведя свой народ до последнего гнома. Хозяин сильно смеялся, комментируя, как мало в королях осталось истинной храбрости. Он предложил тебя — и оба отказались, Ольва. Понимаешь?

Ветка подумала и сказала:

— Так это нормально. Саурон не мог ожидать, что целый лес… или целую гору ему отдадут за нас.

— О, ты привыкла к своему положению? — ухмыльнулся Ома. — Значит, так. Сегодня я покажу тебе начертания — будешь учиться читать на вестроне и на синдарине. Постарайся усваивать быстро… у меня нет времени подолгу тут с тобой сидеть. Я также готовлюсь к обороне.

— Это он просил?

— Это я утомился наблюдать, как ты носишься тут по кругу вдоль стены, приседаешь под счет и принимаешь непотребные позы. Не такая, как ты, смогла бы заинтересовать Хозяина — странно, что он выбрал тебя. Я хочу занять твою голову, чтобы ты перестала так истошно упражнять тело.

— А ты меня можешь видеть? — пролепетала Ветка. И тут не такая. Но собственно, и не надо.

— Ну, ты все-таки не в своем доме, а в плену. Так или иначе, и что бы ты не делала, за тобой наблюдают, — Ветка живо представила, как иронично, в тон голосу, кривятся обрубленные губы.

— Кошмар.

Ома медленно стянул черные, набитые металлом перчатки. Подтянул стол ближе к ложу — стульев или кресел тут все равно не было. Выложил маленькую, плотно закрытую чернильницу, несколько листов пергамента, несколько очиненных перьев.

— Зачем ты помогаешь мне? — спросила Ветка. — Зачем… подсказываешь? Я же все поняла…

— Все время, Ольва. Все время чьи-то глаза. Итак. Смотри. Сперва вестрон, и сразу немного эльфийских рун. Короли требовали от Хозяина, чтобы он тебя показал. Он отказался, сказав, что им придется верить ему на слово. Но он может и передумать. В идее показать тебя Торину Дубощиту и Трандуилу Орофериону кроется для него большое искушение, так как с тобой он может продемонстрировать и себя самого — в собственной мощи и красе. В противном случае от тебя можно показать часть. Ты готова?

Ветка кивнула и послушно нагнулась над пергаментом. Голос Саурона пах застарелыми незаживающими ранами, псиной, сажей и сиренью. Что было очень, очень странно…

Руки его были сильными, с длинными пальцами, с твердыми ногтями, обведенными по краю темным — но отчего-то эта грязь не смутила Ветку. Видно было, что Ома любит и умеет обращаться и с пером, и с книгами.

Когда тюремщик ушел, Ветка зарылась в постель и суммировала сказанное и осознанное самостоятельно.

Безгубый ужас симпатизировал ей. Либо — играл в хорошего полицейского. Никому не верить, не дождетесь.

Если ее повезут показывать, надо быть готовой удирать. Пожалуй, это единственный шанс. Башня необорима. Она все проверила — остается метод Монте-Кристо, но тут нечего было копать… только камень. Только.

Если оставаться — вспомнить слова Саурона. Он хочет, чтобы его любили. Сыграть любовь так, чтобы она дрожала на грани правды. Темная Королева — это намного лучше, чем дрожащая в плену беременная игрушка.

Каждый выигранный для сына день — это выигранный день.

И есть, что дадут.

Ветка, составив план, открыла дверцу клетки, сплетенной из ивовых прутьев — соловей выпрыгнул, миг посидел на ее пальце, взмыл наверх — полетел кругами, достиг вентиляционных окошек, и исчез.

— Если сможешь, — уныло сказала вслед пичуге Ветка, — если сможешь, сообщи ему, что я жива. Что мы живы. И пусть держит лес как следует. А то, ишь… набежали охотники. Нет уж. Нет уж…

Комментарий к Глава 3. Голос

http://1.bp.blogspot.com/-uGhucZD3Gvs/UDf8NRe6_kI/AAAAAAAANFQ/yO4_bIIpnWs/s1600/mouth-of-sauron.jpg

http://www.resimbul.com/sonuc/yuzuk/yuzuk-savasi/yuzuk-savasi-fc5886.jpg

http://www.vmir.su/uploads/posts/2013-09/1380465445_065.jpg

https://www.youtube.com/watch?v=To_RJ_mPNqM

Голос Саурона - канонный персонаж, в самом деле Темный Нуменорец. Когда начал возрождаться Барад Дур, его бессменный комендант и глашатай Саурона (у которого тогда с телесностью стало совсем плохо). Но Голос Саурона служил Гортхауру и ранее, он не взялся из ниоткуда, и на момент описываемых событий уже был, естественно. Это, так сказать, идейная фигура - как сам Саурон в свое время избрал Моргота, так Ома (“голос”, квенья) избрал Саурона.

========== Глава 4. Слово ==========

Комментарий к Глава 4. Слово

Прошу прощения за долгую задержку!

И огромное спасибо: с ЯК ****75 мне был сделан подарок.

Мне очень приятно!

Едва Виэль исчезла за поворотом дороги к Дейлу, едва эльфы вскочили на коней и собрались продолжать путь к Сумеречному дворцу — им навстречу вылетели трое всадников. Морды лошадей в пене; сами конники эльдар, похоже, скакали всю ночь.

Яркое, уже по-настоящему весеннее солнце расчертило каменистое предлесье и деревья причудливо графичными тенями. Необычно глубокий для этого места и для этого времени года снег оседал, будто на глазах — теперь никакая холодная, безжалостная воля не сопротивлялась наступлению весны. Воля была занята в другом месте.