Багровые зеницы Саурона и сияющие глаза Трандуила.

И еще, почему-то только теперь, Ветку преследовали мысли, которых раньше не было и в помине — про антибиотики и тампоны, про интернет, мобильники, телевидение; про элементарный аспирин в случае головной боли, про нашатырный спирт, марганцовку и про горячую воду в кране. Девушка вспоминала свою квартиру, оставленные в ней деньги, новые вещи.

Рассудком Ветка понимала, что, видимо, ранее все эти неприятные мысли были сглажены могуществом ее великого, хотя и темного, покровителя. Теперь же ее заново бросили в эту жизнь, как игрушку в водоворот реки. Когда любые нити, связывающие ее с родиной или с Сауроном, порвались окончательно, Ветка предстала сама перед собой во всей ужасающей неприглядности. Ни отваги, ни силы, ни элементарного здоровья, балрог его подери.

Ее постоянно шатало от слабости. Длинная болезнь, когда девушка вовсе не могла есть, сожгла не только жир, но и изрядно мышц. Ветка поднимала за столом двузубую вилку… и понимала, что долго ей ее не продержать. Она не могла спать. Закрывая глаза, Ветка видела всегда одно и то же. Находится третий змей. Нашедшийся змей погибает в новой битве, и в момент его смерти она снова оказывается на ипподроме, перед залитым кровью Трандуилом. Король снился то в виде Кости Боксера, то в собственном облике, но клинок Дис неизменно был до самого основания вогнан в его грудь. Вот и все разнообразие.

Девушка чувствовала себя истончившейся, словно баньши. Откуда-то она знала, что последние силы из ее собственного времени — какой-то запас, который, наверное, у каждого есть с детства — иссякли, и связь потеряна теперь уже окончательно. Ветка никогда не увлекалась эзотерикой — но сейчас она буквально ощутила, как острым клинком отсечены ее корни — ее мама, давно лежащая в земле, ее отец, которого она никогда не знала, ее бабушка и дедушка, которые не слишком-то ее жаловали, ее дядя и тетя, ее двоюродные братья и сестры…

Москва.

Россия.

Земля, которую Трандуил признал за ослабленную и многократно искаженную Арду.

В зеркале Ветка видела тощую женщину, совершенно ей самой незнакомую. Ранее подобная худоба восхитила бы девушку. Тело приобрело полупрозрачную хрупкость, такую желанную когда-то. Ветке казалось, что дунь на нее сейчас посильнее — и она попросту развеется или состарится в один час, и будет досиживать свои последние дни на теплом солнышке около Эребора, дряхлая и беззубая.

Но только снаружи досиживать, не внутри. На теплой деревянной лавочке, на ветерке, под звон копыт…

И волосы. Волосы отросли неопрятным разноцветным вороньим гнездом, и пора было бы стричься. И Ветка, которая очень любила короткие стрижки, просто не знала, что делать. В ее природных волосах было достаточное количество седины — Ветка предполагала, что теперь ее стало больше. А в основном это был нейтральный, рыжевато-русый цвет. Пресловутое лунное серебро на кончиках, загадочно имитирующее цвет волос синдар, постепенно тускнело и серело без подкрашивания и применения бальзамов. Ветка нуждалась в женской помощи.

И вот однажды ей повезло — пришла Дис, ничуть не смягчившаяся по отношению к ней, но все же разумная и сильная.

— Пока ты болела, мои мастерицы сшили тебе полное приданое, — сказала Дис. — Вот, в сундучке, подходящие украшения. Торин сам подбирал. Чтобы никогда у тебя не возникало вопроса, что надеть к платью. И чтобы не бродила голая или в чужих сорочках, тьфу. Сейчас кликну кого-нибудь, и тебе все перенесут в покои. И по твоим рисункам также сшили, убогое непотребство.

— Дис… спасибо.

— Это не мне спасибо, а Торину. Узбад, понимаешь, думает о твоих тряпках, иш как хе ай дулгнур.

Ветка кивнула.

— Дис, что мне делать с волосами? Я бы подрезала их снова. Я привыкла, чтобы коротко.

— Ну так и будут смотреть как на больную или на колдунью, — неприветливо сказала Дис, — ты вот все глупишь и на свои дурные традиции киваешь, но теперь-то ты тут. А тут всякий знает — нет волос, злое колдовство или болезнь.

«Было злое колдовство, чего греха таить».

— Растить долго… потом, концы же крашеные.

— Тебе вскоре решать, где твой дом, — строго сказала Дис. — Останешься с нами, пойдешь в Дейл или еще чего придумаешь. Пока ты тут, тебя Торин защищает. Я могу тебя хоть наголо побрить и татуировку сделать на темечке, как у Двалина. Хочешь?

— Дис… принцесса… прости, пожалуйста, но да, хочу.

Дис склонила голову набок.

— Я верю, что ты не отрежешь мне уши…

Гномка посмотрела на Ветку, подумала.

— Ладно. Лицо, когда щеки отрастут, у тебя неплохое. Есть у нас небольшой секрет. Волосы у тебя негустые, и по корням вижу, не слишком красивые. Помогу и с цветом, и с самими волосами. Только чур, уговор.

— Какой?

— Как сможешь сесть в седло, поедешь в Дейл погостить, хотя бы недели на две. Хочу дать Эребору от тебя роздых.

— Договорились, — с облегчением сказала Ветка. Она и так собиралась в Дейл. И даже дальше. Не собраться туда было попросту невозможно. А договор с Дис давал шанс уехать, ничего не объясняя Торину.

Она должна была знать — наверняка.

Секрет Дис, предназначенный ее волосам, заключался в паре невзрачных кусков твердого мыла. Намылить голову следовало сперва одним, затем другим; и подождать с каждым зельем немного. Когда куски закончатся, Дис обещала дать еще. Затем гномка вправду срезала все светлые кончики, вполголоса костеря Ветку на чем свет стоит. Девушка только улыбалась. Как ни грозна была принцесса, она помогала.

Как ни грозна была принцесса, а узбад был грознее. И пока он не приходил. Ни разу.

Отчего-то после стрижки Ветка почувствовала себя лучше, как будто чище, хотя на голове остался буквально трехсантиметровый ежик волос. Натуральный цвет, надо же. Давненько не встречались.

Ветка вздрогнула, подумав, что Средиземье, вероятно, всю ее вот так вычистит. До самой что ни на есть натуральности.

Затем девушка полдня рылась в куче одежды, периодически на ней же и устраиваясь полежать; к счастью, практически любое платье было пошито так, чтобы она могла его надеть без посторонней помощи. Многие вещи скроили с запасом, видимо, надеясь ее откормить, но Ветка и за это была признательна. Много не мало, подпоясать всегда можно.

И к вечеру сделала вывод — пожалуй, хватит болеть.

Надо думать, как жить.

========== Глава 4. Ложь ==========

На следующий день, впервые за целых двадцать восемь суток, Ветка собралась выехать на прогулку.

Спросила у Фили новости из Дейла, о Барде.

Король снова правил, и зажившая рана его не беспокоила. Теперь он проводил много времени, упражняясь в конных и воинских забавах с рохиррим, которые все еще оставались близ города в положении желанных и дорогих гостей. Рассказывая, Фили проводил девушку до конюшен, устроенных в длинных подгорных галереях близ врат, поседлал лошадку и выехал вместе с Веткой на мохнатом полупони.

Получаса рыси на хрустком, вкусном морозном воздухе хватило; в глазах завертелись огненные круги, повело. Фили придержал Ветку за локоть и помог ей добраться обратно. Въехали; Ветка, бросив кобылу на принца, по стеночке побрела к Бильбо.

Девушка, уже много раз беседовавшая с хоббитом, знала, что Дис властно и неумолимо воцарилась в кладовках и подсобках, пекарнях и кухнях, как только прибыла, и его хозяйственному единоначалию пришел конец. Характерами они не сошлись, и, дождавшись свадьбы Кили, мистер Бильбо Бэггинс собирался домой.

— Кили и Тауриэль условились, что если она не вернется зимой, то на весеннее равноденствие посольство поедет сватать ее в Сумеречье, — говорил Бильбо, наливая крепкого чаю и намазывая булочку маслом, — вот тогда и я с ними. Мне охота еще раз глянуть на чертоги эльфов, а то я в прошлый визит так ничего и не посмотрел. А уж потом — домой, в Шир. Варенья нету, и повидла также, и даже домашнего мармелада либо пастилы предложить не могу. Но есть мед, и, если пожелаешь, Ольва, то вот — козий сыр.