Пора узнать, сработает ли это.

— Доброе утро, Бак. Как ты спал?

Баки тут же вздергивает голову и оглядывается по сторонам. К удивлению Стива, Баки не выглядит потерянным. Он выглядит взволнованным, и на его лице легкая улыбка. Но он, кажется, не понял, что голос исходил от Стива.

Стив слегка машет ему рукой.

— Эй. Доброе утро. Как ты спал?

Взмах привлекает внимание Баки, и он пристально смотрит на Стива. Улыбка тут же сползает с его лица, и он выглядит раздраженным. Отвернувшись от Стива, он, кажется, погружается в себя, и Стиву кажется, что у него снова один из этих припадков.

Но Баки почти сразу выпрямляется и протягивает руку, чтобы немного поправить стаканчик.

Поскольку Баки неразговорчив, Стив решает нарушить тишину.

— Я спал хорошо. Мне спалось лучше, чем в парке. Ты помнишь это? Несколько раз нам приходилось ночевать в парке у реки. Это было в Бруклине. Обычно мы пытались найти жилье до того, как нас выселяли, но несколько раз мы…

Внезапно Баки поворачивает голову и свирепо смотрит на Стива.

— Заткнись! Заткнись, заткнись, заткнись! Хватит использовать его голос! У тебя нет–это не правильно–лицо не–я хочу–голос важен! Прекрати это!

Стив думает, что понимает, что происходит в голове Баки. Баки, может быть, и не способен ясно выражать свои мысли, но Стив может сказать, что его беспокоит.

— Я звучу как то? А? Чей у меня голос? Стива? Это потому, что я Стив.

Баки сжимает свою металлическую руку в кулак и выглядит побагровевшим.

— Ты украл его, и это он–он возвращается! Он звучит–голос–в моей–ты не можешь! Ты не можешь!

Затем он резко замирает, его лицо снова становится вялым, и он обрушивается назад на витрину магазина, его голова бьется о стекло. У него опять припадок.

— Черт! Бак! — Вскинувшись вверх, Стив спешит к нему, но приступ прекращается прежде, чем Стив успевает прикоснуться к нему.

Он моргает и хмурится, находясь в замешательстве. Когда он видит Стива, стоящего над ним, он сердито смотрит на него и тянется к своему стаканчику, чтобы снова поправить его. Кажется, его отвлекает название кофейни на стаканчике, потому что он зачарованно смотрит на нее и проводит по ней пальцами. Это, кажется, заставляет его забыть о Стиве, потому что, когда он заканчивает, он отклоняется назад к стеклу и снова пялится в пространство.

Медленно двигаясь, Стив возвращается на свое привычное место и садится. Некоторое время они молчат. Стив обдумывает, не сказать ли что-нибудь еще, но Баки опережает его.

— Целая новая пачка карандашей! О, это действительно шикарно! Должно быть, стоит целое состояние, а? — Баки улыбается и протягивает руку, хватая что-то в воздухе и слегка встряхивая.

Стив улыбается. Баки, должно быть, вспомнил, что мама купила ему новую пачку карандашей на его день рождения или Рождество. В них не было ничего особенного, просто обычная пачка карандашей, но для Стива они были на вес золота. Рука Баки, должно быть, помнила, как он хватал Стива и тряс его с восторгом всякий раз, когда они делились хорошими новостями.

— Мама принесла мне пачку карандашей, а? Помнишь, что я делал с карандашами?

Баки не смотрит на него. Может быть, он думает, что это Стив из его воспоминаний разговаривает с ним, потому что он продолжает счастливо улыбаться.

— Ты бы рисовал разные вещи. Мяч…и…и…меня! У меня были мои модные подтяжки! — Он ощупывает свою грудь, как будто чувствует подтяжки, которые носил каждый день в течение десятилетий. — Собака–она–она–так…она лизнула мою руку!

Стив не совсем понимает, о какой собаке говорит Баки. Они никогда не могли позволить себе иметь домашних животных, но Баки всегда любил животных и дружил со всеми бродячими кошками и собаками в окрестности. Стиву всегда нравилось смотреть, как Баки играет с животными или пытается утешить их, когда они напуганы, но Стиву всегда приходилось наслаждаться этим на расстоянии из-за его аллергии.

— Тебе нравилось, когда собака лизала твою руку, да? Это тебя смешило, — говорит Стив.

Баки тихонько хихикает, все еще звуча счастливо. И вдруг он перестает смеяться.

Встревожившись, Стив собирается снова вскочить, думая, что у Баки опять припадок, но Баки снова начинает говорить. На этот раз его голос звучит ровно и роботизированно.

— Цель–цель приблизится–она будет–с северо-запада–северо-запада–к зданию. Проверка оружия! Я подчинюсь.

Затем он резко замолкает и снова впадает в еще один легкий припадок. На этот раз за ним следует еще один, почти сразу же после того, как он приходит в себя и обрушивается на стекло позади себя.

После того, как прекращается второй, Баки падает на витрину магазина и дрожит, издавая тихие болезненные звуки из горла. Он подносит ладонь правой руки ко лбу и устало массирует ее, как будто у него болит голова.

Руки Стива сжались в кулаки. Ему хочется броситься к Баки и успокоить его, но он знает, что еще слишком рано. Его приближение не будет воспринято как предложение успокоить. Кроме того, что Стив может существенно для него сделать? Баки нужны пища, вода и лекарства.

Говоря о еде и воде, где, черт возьми, Сэм?

Как только Стив осторожно достает из кармана свой телефон, чтобы проверить, не получил ли он каких-нибудь сообщений, он видит, как фургон внезапно тормозит перед припаркованными машинами, выстроившимися вдоль улицы. На боку фургона написано название какой-то церкви, и с пассажирского сиденья выпрыгивает женщина. Она бросает взгляд на Стива и Баки, затем снова возвращается в фургон и появляется с четырьмя бутылками воды в руках.

Она протискивается между двумя припаркованными машинами и подходит к Баки.

— Доброе утро, солнышко!

Баки все еще устало потирает лоб, но при звуке женского голоса вскидывает голову и снова улыбается.

— Доброе утро, сладкая. Как поживаешь, куколка?

Стив моргает. Как будто сейчас 1935 год, и Баки приветствует одну из многих женщин из окрестни, которые были влюблены в Баки Барнса с самого его рождения.

Прошло уже несколько десятилетий, но первая реакция Стива – это знакомая бурлящая ревность. Его ревности было плевать на то, что они с Баки в любом случае никогда не смогут открыто быть вместе – и просить Баки Барнса скрываться было бы оказанием медвежьей услуги Баки и всему остальному обществу – и его ревности также было плевать на то, что Баки, вероятно, не чувствовал то же самое к нему. Его ревность всегда была бессмысленной, но Стив давно перестал пытаться контролировать ее.

Женщина издает радостный смешок. Некоторые вещи, по-видимому, никогда не меняются. Несмотря на то, что Баки выглядит ужасно и пахнет еще хуже, он все еще может флиртовать с лучшими дамами. Она наклоняется, чтобы поставить две бутылки с водой рядом с ним. Заглянув в его стаканчик, она делает грустное лицо.

— Пока ничего?

Баки хмуро смотрит на нее, как будто не понимает, но когда она показывает на стаканчик, Баки бросается к нему и смотрит в него с надеждой. Но когда он видит, что он пуст, он делает печальное лицо.

— Нет, ничего. — Потом его лицо снова загорается. — По-моему, у Джонса осталось немного кофе в его пайке! Ты должна спросить его!

Женщина кивает и улыбается.

— Точно. Потому что Гейб – хороший парень, правда?

— Угу.

— Я спрошу его, милый. Обязательно выпей эту воду, хорошо? — Покопавшись в кармане своего свитера, она вытаскивает горсть монет и бросает их в стаканчик. — Желаю хорошо провести день.

Затем она спешит к Стиву и протягивает ему две другие бутылки с водой. Стив судорожно опускает голову и надеется, что капюшон скроет его лицо от нее. Он понятия не имеет, как объяснить: что Капитан Америка делает, сидя на тротуаре.

— Ну, привет! Ты, должно быть, новичок здесь. Меня зовут Делайла. Не хочешь немного воды?

— Э-э…я не…я…

— Ты немного застенчив, да? Это нормально. Я оставлю воду прямо здесь. — Поставив воду, она бежит обратно к фургону, запрыгивает в него, и фургон уезжает.