— Нет, это не из-за этого. Я просто чувствую настоящую благодарность за то, что Бог делал для меня в последнее время. Он не был частью моей жизни, но я был частью его жизни. Я хочу…снова посвятить себя этому.

Стив изумленно смотрит на него.

— Ты…благодарен ему?

Баки поднимает брови.

— Да. Конечно, — Баки слегка хмурится, как будто не может поверить, что Стив не понимает.

У Стива точно такое же хмурое лицо, потому что он не может понять, как Баки может видеть вещи с такой точки зрения.

— За что, черт возьми, ты ему благодарен?! Ты сражался на ужасной войне, ты был захвачен врагом –дважды! – и ты провел 70 лет, подвергаясь пыткам и промыванию мозгов, и вынужден был делать ужасные вещи. Какого черта ты должен быть благодарен за все это?! Ты ничего этого не заслужил!

Баки закатывает глаза.

— Конечно, нет, придурок! Не глупи. А теперь заткнись. Мне нужно–мне нужно успокоиться, иначе я начну терять связь с речью. Я собираюсь ответить, но мне нужно–мне нужно время, — с этими словами Баки закрывает глаза и мысленно перебирает то, что хочет сказать, прежде чем начать говорить.

Стив послушно закрывает рот, но ему трудно сохранять спокойствие, потому что он очень расстроен всем этим. Баки добился такого прогресса, но, может быть, его прогресс во время терапии двигался в бок, а не вперед? Стив ужасно переживает из-за этого, но он дает Баки тишину, которая ему необходима.

Наконец Баки открывает глаза и смотрит на Стива.

— Я не испытываю благодарности за все плохое, что случилось. Я благодарен за все хорошее. Я бы умер, если бы ты не нашел меня, когда я жил на улице, но Бог позволил тебе найти меня. Ты чуть ли не свалился на мою голову, не так ли? Это не совпадение. Ты нашел меня и привел сюда, и я живу настоящей жизнью. Я должен был умереть, но вместо этого, посмотри на меня сейчас.

Стив пристально смотрит на него.

— Это…не Бог привел меня к тебе. Я ходил по тому же маршруту десятки раз и, вероятно, проходил мимо тебя кучу раз, не замечая. Если бы не чертово солнце, давшее отблеск от твоей руки в тот день, я бы тебя не заметил.

Баки мягко улыбается.

— Но солнце посветило мне на руку именно тогда, когда ты проходил мимо.

Стив изумленно смотрит на него.

— Это был не Бог! Просто солнце было в определенной позиции на небе. Если бы я прошел на десять минут позже, солнце бы сдвинулось, и я бы тебя не увидел. Это было просто совпадение.

— Ты не обязан думать, что это был Бог, но так думаю я.

Стив вздыхает, чувствуя раздражение от всего этого.

— Значит, ты думаешь, что Бог заставил тебя пройти через 70 лет пыток только для того, чтобы однажды он мог направить солнце на твою руку, чтобы я спас тебя? Серьезно? Ты считаешь, что это достойный поступок для кого-то?

— Я не думаю, что Бог имел какое-то отношение к тому, что Гидра захватила меня.

Закатив глаза, Стив насмехается.

— Это не работает в одном направлении, Барнс. Либо Бог всемогущ, либо его не существует.

— Я не согласен. Я не думаю, что Бог так всемогущ, как нас учили в детстве. Я думаю, что он делает все, что может, и иногда у него нет возможности, чтобы помочь кому-то, когда он находится в плохой ситуации. Но он находит другие способы помочь.

Мало того, что весь этот разговор злит Стива, он действительно раздражен тем, что Баки сидит здесь и спокойно относится к этому, в то время как Стив кипит от раздражения.

— Как, черт возьми, твой Бог помог тебе, когда тебя пытала Гидра, а?

— Он заставил их усовершенствовать криотехнологию.

— Что?!

— Если бы меня не подвергали криозаморозке, я бы никогда не прожил достаточно долго, чтобы снова встретиться с тобой. Бог не мог забрать меня от Гидры прямо тогда, но он мог создать для меня более светлое будущее. И он это сделал. По крайней мере, я в это верю. Посмотри на нас: мы сидим здесь, спустя 70 лет после долгой разлуки. Мы оба погибли там… — Баки тычет пальцем вдаль, что всегда было способом сказать о людях, ушедших воевать на фронт в Европе. — …и мы воссоединились здесь, дома, 70 лет спустя. У меня в башке несколько больше дыр, чем было раньше, но в остальном мы оба целы и здоровы, едва ли старше, чем были, когда умерли 70 лет назад. Бог сохранил нам обоим жизнь, потому что он знал, что мы будем нуждаться друг в друге, и мы захотим быть вместе, когда проснемся в будущем.

Стив качает головой.

— Я не верю, что Бог причастен к этому, Бак. Я просто не могу заставить себя поверить в это.

— Я и не прошу тебя об этом. Я не…дело не в том, что я хочу надавить на тебя. Это не имеет к тебе никакого отношения. Я хочу заново построить свои отношения с Богом, потому что это важно для меня. Я просто говорю тебе, потому что если ты против этого, тогда я найду другой способ понять, что со мной случилось.

Глубоко вздохнув, Стив проводит руками по лицу.

— Господи. Конечно, я не против. Ты можешь верить, черт возьми, во все что захочешь. Все, чего я хочу, это чтобы ты был счастлив. Если вера в Бога и посещение церкви по воскресеньям сделают тебя счастливым, то ты должен это делать. Я хочу, чтобы ты это сделал.

Баки улыбается.

— Ладно, спасибо.

Стив сдвигается.

— Хочешь, чтобы я тож сходил в церковь? — Он не может полностью скрыть выражение отвращения, которое, как он знает, написано у него на лице, но он чувствует, что должен предложить.

Фыркнув, Баки с улыбкой закатывает глаза.

— Нет, дурак. Если ты действительно хочешь пойти в церковь, тогда ты должен пойти. Но мне все равно, пойдешь ли ты в церковь, так же как тебе все равно, пойду ли я, верно?

— Да.

— Хорошо. Значит, все решено.

Откинувшись на спинку кресла, Баки закидывает ноги Стиву на колени.

Некоторое время они сидят молча, и Стив постепенно начинает успокаиваться. Он не понимает, почему он не может отпустить всю эту проблему о Боге. Это всегда раздражает его, независимо от того, сколько раз он говорит себе оставить все это в прошлом.

Но, как оказалось, убеждение себя в том, что он больше не верит в Бога, не отменяет горького предательства и разочарования, которые он все еще испытывает с тех самых пор, когда верил в него. К счастью, все это никак не связано с Баки и его желанием вернуться в церковь. Если восстановление его отношений с религией даст Баки чувство мира, то Стив полностью поддержит его.

— Эй, Роджерс?

Схватив Баки за пальцы ног, Стив шевелит ими.

— М?

— Ты можешь подстричь мне волосы? Я не могу пойти в церковь с такими волосами.

Стив собирается сказать, что мужчины с длинными волосами сегодня это нормально, в этом нет ничего такого, но Баки так не посчитает. Кроме того, мысль о том, чтобы подстричь Баки, заставляет его сердце прыгать от радости.

— Конечно. И Барнс?

— Да?

— Завтра я принесу тебе еще немного одежды. Мы не можем допустить, чтобы ты пошел в церковь в джинсах и мешковатом свитере. Это подошло бы для посещения закусочной “Солнечный свет”, но не для церкви.

Мягко улыбаясь, Баки хватает Стива за палец и нежно сжимает его.

— Спасибо, Стиви.

— Ты можешь отблагодарить меня, попросив Вэна помочь тебе с галстуком, чтобы ты выглядел прилично, и попросив его сфотографировать тебя перед уходом. Это несправедливо, что Бог – единственный, кто увидит, как ты щеголевато выглядишь.

*

Стрижка Баки требует от Стива полной сосредоточенности, как и покупка костюма для Баки, и у Стива нет времени полностью оценить результат, пока он не получает фотографию Баки в воскресенье утром.

От этого фото у Стива перехватывает дыхание по многим причинам.

Немыслимо снова увидеть Баки с короткой стрижкой. Стив привык к более длинным волосам, а Баки с короткими волосами существовал только в его воспоминаниях. Даже после того, как Стив подстриг его, он был слишком сосредоточен на волосах, чтобы оценить, как выглядит Баки. От того, что Стив видит эту фотографию в воскресенье, — больше чем через день после того, как Стив постриг его — у него перехватывает дыхание.