В этом есть смысл. Стив чувствует себя ужасно, потому что он должен был предвидеть это. Покупка новой машины и квартиры были для него захватывающими, потому что у него не было много других дел в течение дня. Но у Баки есть много вещей, над которыми он должен работать в течение дня, и последнее, о чем он должен беспокоиться, – это то, что произойдет, когда он завершит программу. Ему нужно сосредоточиться на том, чтобы думать об одном дне или даже о десяти минутах за раз.

Как обычно, Алиша демонстрирует, что она умнее Стива.

— Мне очень жаль. Я просто был взволнован и не понимал, что сейчас неподходящее время для всего этого. Прости, что я тебя так напрягаю.

— Все. Все в порядке. Мы все еще можем поговорить об этом, если ты хочешь.

— Нет. Мы поговорим об этом, когда Алиша скажет, что тебе пора беспокоиться о будущем, хорошо? — Стив уверен, что у них будет много встреч, чтобы обсудить, что будет, когда Баки завершит программу. До тех пор Стив будет продолжать делать квартиру настолько замечательной, насколько это возможно, но он будет держать все при себе. У него будет достаточно времени, чтобы рассказать Баки о квартире, когда он будет здесь жить.

— Ладно, спасибо.

— Хочешь, я спою тебе пару раз песню про Звездочку или послушаешь рассказ?

— Сначала я хочу послушать рассказ, но не новый. Я забыл, как называется новый. В любом случае, я хочу послушать рассказ про Джонни Таун-Мауса, пожалуйста.

Улыбаясь, Стив хватает свой ридер с маленького столика рядом с креслом и листает файлы, чтобы найти мышиную историю.

— Будет сделано.

Пока Стив ищет ее, он слышит какой-то шорох – Баки устраивается поудобнее.

— Я люблю эту историю, — бормочет Баки.

Стив ухмыляется и переворачивает первую страницу.

— Я тоже.

— Ты–ты как Джонни Таун-Маус, живешь в городе.

Усмехнувшись, Стив кивает.

— Да. А ты – Тимми Вилли, деревенский мышонок.

— Ты можешь–ты можешь изменить имена в этой истории на Стиви и Баки?

— Конечно! — Прочистив горло, Стив начинает читать. — Стиви Таун-Маус родился в чулане. Баки Кантри-Маус родился в саду. Баки Кантри-Маус был маленьким деревенским мышонком, который по ошибке отправился в город в корзине…

К счастью, эта история, кажется, успокаивает Баки. К тому времени, как Стив заканчивает, Баки полностью расслабляется и перестает заикаться.

— Можешь спеть мне песню про Звездочку? — бормочет Баки, как только Стив заканчивает рассказ.

— Конечно. Ты готов?

— Угу.

Вздохнув, Стив тихо начинает петь знакомые слова. Баки наугад подхватывает несколько куплетов, словно произносит их беззвучно, а иногда поет пару, сам того не замечая.

— … Эти ясные лучи светят путнику в ночи. Кто ты, где ты - я не знаю, но мигай, звезда ночная!

Баки тихо дышит, когда Стив заканчивает песню и позволяет своему голосу мягко затихнуть.

— Спокойной ночи, Бак. Я люблю тебя, — шепчет он.

— Я люблю тебя сильнее, — бормочет Баки в ответ. — Хороших снов.

— Тебе тоже.

Повесив трубку, Стив мысленно поздравляет их обоих с тем, что они так хорошо оправились от этой почти катастрофы. Баки понял, что он расстроился и начал считать сам, а Стив быстро понял проблему и приложил все усилия, чтобы помочь Баки успокоиться.

В целом, ночь заканчивается на хорошой ноте, и Стив ложится спать, чувствуя себя очень взволнованным их будущим.

========== Часть 19. ==========

Месяц спустя Баки начинает их вечерний телефонный разговор со слов, которых Стив не ожидал.

— Они хотят, чтобы я начал пользоваться этой дурацкой рукой.

Стив хмурится, расслабляясь в постели на подушках. Он знал, что персонал начнет подталкивать Баки использовать свой протез, но он не знал, что они начнут делать это так резко. Это наполняет его негодованием, что они не удосужились сообщить Стиву, что поднимут эту важную тему сегодня. Он был в центре всего два дня назад на дне посещений, и Алиша ничего не говорила об этом. Металлическая рука – трудная тема для Баки, и Стив всегда был уверен, что Алиша попросит Стива поднять ее первым, и ему придется утешать Баки во время истерики. В его фантазиях это привело бы к тому, что Баки упрашивал бы Стива приехать в Вирджинию и забрать его, потому что он не хотел оставаться со злыми людьми, которые давили на него, чтобы он использовал свою руку.

Как оказалось, Стиву не была отведена роль в этой ситуации, и Баки не звучит близким к истерике. И снова Стив ненавидит себя за то, что разочарован из-за этого.

— Стив? Ты меня слушаешь?

Стиву приходит в голову, что он ведет себя как идиот. Вот он – надулся, что ему не дали возможности утешить Баки, когда впервые заговорили о его металлической руке, и он игнорирует Баки, когда разговаривает с ним по телефону.

— Извини, да. Как–когда это случилось?

Баки вздыхает. Он не звучит расстроенным, только немного раздраженным.

— Сегодня у меня был сеанс с доктором Стюарт, и она неожиданно заговорила об этом.

— Что она сказала?

— Сначала я не хотел об этом говорить. Но ты же ее знаешь. Она была такой милой и забавной и продолжала настаивать. Я разозлился, но потом мне стало стыдно, потому что она такая милая.

Стив хмурится.

— Тебе не нужно пользоваться рукой, если не хочешь, Бак. Она не может заставить тебя.

Как только слова слетают с его губ, Стив понимает, что не должен был их произносить. Врачи исследовали руку Баки, и нет никаких физических причин, по которым он не может ею пользоваться. Персонал ясно дал понять, что качество жизни Баки было бы намного выше, если бы он правильно использовал свой протез, и Стив всегда знал, что это было частью плана. И все же вот он Стив – его желание делать Баки счастливым заставляет его говорить глупости, которые не очень хорошо повляют на его будущее.

Тихий голос в его голове, который звучит как Алиша, указывает на то, что это, вероятно, и есть причина, по которой Стиву не сказали обо всей этой ситуации и почему его держат в стороне от этого.

— Я знаю, что не должен, но доктор Стюарт хотела, чтобы я–чтобы–чтобы я объяснил ей–черт, я буду говорить медленнее. Она хотела, чтобы я объяснил ей, почему не хочу ею пользоваться. Я знал, что не смогу обмануть ее, потому что они провели исследования, и она знает, что рука не причиняет мне боли, и она прекрасно работает. Доктор просто знает, что мне это не нравится.

Желание заверить Баки, что ему никогда не придется использовать свою руку, так сильно, но Стив делает вдох и напоминает себе, какова его роль. Поскольку Баки не слишком расстроен, доктор Стюарт и он, должно быть, достигли какого-то консенсуса.

— Ты объяснил ей, почему тебе это не нравится? — Стив никогда не спрашивал Баки об этом, потому что не хотел его расстраивать. Опять же, это, вероятно, было ошибкой.

— Да. Я действительно не хотел, но она убедила меня. Ты тоже хочешь знать?

— Да, пожалуйста. Но только если ты захочешь мне рассказать.

Баки тихо вздыхает.

— Гидра насильно навязала мне эту руку. Я ничего не помню, но мне кажется–мне кажется, они не отняли у меня руку, а дали вот эту. Они дали ее мне, потому что это оружие. Чтобы причинять людям боль. Чтобы–чтобы все разрушать. Я сделал этой рукой много плохих вещей. Я не помню подробностей, но когда–когда я двигаю ею, я вспоминаю. Я чувствую–иногда я чувствую это желание: крушить вещи или причинять людям боль.

Стив помнит инстинктивную бурную реакцию Баки, когда впервые увидел его живущим на улице. Его реакции, должно быть, были чистой мышечной памятью – действия, которые были вбиты в него силой. Он хочет утешить Баки, и снова у него на языке вертится сказать Баки, что ему никогда не придется пользоваться рукой. На самом деле, Стив начинает подумывать о том, чтобы предложить удалить руку, если это причиняет Баки столько страданий.

Но Баки, похоже, не очень расстроен. Он более подавлен, чем обычно, но не кажется расстроенным. Делать глупые предложения — это последнее, чем должен заниматься Стив, особенно потому, что все это напоминает ему, что он не профессионал во всем этом, и в интересах Баки позволить профессионалам делать свою работу. Он просто должен быть поддерживающим голосом на другом конце провода.