Баки рассказывает Стиву, как прошел его день, используя свое расписание и список фотографий и имен сотрудников, чтобы контролировать то, о чем он говорит. К приятному удивлению Стива, он замечает, что Баки держит палец на каждом пункте в своем расписании, о котором говорит, поэтому всякий раз, когда Баки теряет контроль над тем, что он говорит, он даже не нуждается в подсказке Стива, потому что Баки просто смотрит вниз и видит, о чем он говорил.

Стиву немного грустно, что Баки больше не нуждается в его помощи, чтобы поддерживать нить разговора, но это не то, что Стив должен комментировать, потому что это плохо.

Стив показывает Баки рисунки, которые он набросал, и он рад, что Баки, кажется, восхищен ими. Он показывает Баки рисунки, на которых изображены Баки и Стив, когда они были маленькими, несколько рисунков с семьей Баки, с самим Стивом, мамой Стива, и случайными сценами из их детства.

Баки грустно улыбается, увидев портреты своей семьи.

— Я их не помню.

— Ничего страшного. Возможно, эти воспоминания вернутся к тебе, когда пройдет больше времени. Не беспокойся об этом.

Баки, кажется, доволен этим, и они помещают рисунки в рамки, и Баки решает, куда он хочет их поместить. Первый рисунок, на котором изображен Стив, он кладет на прикроватный столик, разместив его так, чтобы видеть его всякий раз, когда будет лежать на кровати.

— Если тебя не будет рядом днями и ночами, то я хочу видеть тебя, когда захочу. Это–это очень важно, — Баки смотрит на Стива сквозь лицевой щиток так, как будто он идиот.

Сердце Стива сияет.

— Хорошее решение.

Схватив рамку с другим изображением Стива, Баки подходит к окну.

— Я хочу поставить–я хочу поставить другой рисунок тебя на твое кресло у окна.

Он подходит к двум креслам и аккуратно кладет фотографию Стива на его кресло.

— Вот. Мне нравится.

В животе Стива при этом так много противоречивых эмоций. С одной стороны, это согревает его сердце, что Баки хочет вспоминать о нем, когда его здесь нет…но он немного расстроен тем, что Баки так просто принимает то, что Стива здесь не бывает. Как будто Баки не возражает.

Стив знает, что это несправедливо по отношению к Баки. Его команда по уходу, вероятно, провела весь день, говоря ему, что скоро он не будет видеть Стива каждый день, и это важно для его выздоровления, и Баки работал, чтобы принять это. Так что Стив не собирается неуважительно относиться к этому прогрессу, скуля о том, как он хотел бы, чтобы Баки был намного больше расстроен тем, что Стива здесь нет.

Но все эти мысли обрываются, когда Алиша стучит в дверь. Она хочет увидеть рисунки, которые нарисовал Стив, она становится на колени рядом с Баки, когда он садится в свое кресло, и Стив помогает ему рассказывать о рисунках. Она отвечает Баки также, как и Стив, когда он грустно комментирует, что не помнит свою семью, и ей нравится, куда Баки положил эскизы Стива.

— Рисунки замечательные, правда? Нам повезло, что Стив такой хороший художник.

Баки улыбается и выглядит гордым.

— Он–он лучше Микеланджело.

Она смеется.

— Согласна. А теперь я хотел бы поговорить с вами обоими о завтрашнем плане.

Стив собирается духом. Теперь он понимает, что Алиша отвечает за многих пациентов, и она не проводила бы с ними так много времени, если бы это не было большой проблемой. В животе у него разрастается пустота, и Стив знает, что ему не понравится то, что она скажет.

— Так, Стив снова может переночевать в своей комнате. А завтра, Стив, я хочу, чтобы ты вернулся в Вашингтон и привез Баки еще кое-что из его одежды.

Баки хмурится.

— Когда–когда Стив вернется?

Алиша одаривает его доброй улыбкой.

— Помнишь, мы говорили о том, как важен распорядок дня, Баки?

— Угу, — Баки звучит настороженно. Стив собирается с силами. Если она скажет какую-нибудь глупость вроде того, что Стиву позволят видеться с Баки только раз в два дня, или еще что-нибудь нелепое, он воспротивится, потому что это ненормально. Это…это ненормально.

— Я закончила составлять твое расписание, и Стив будет навещать нас каждый вторник и пятницу, если это согласуется с его расписанием.

Стив моргает, глядя на нее.

Вторник и пятница?!

Вторник и пятница?!

Это всего лишь два дня в неделю! Что, черт возьми, он должен делать в остальные пять дней недели?! И Баки не может обойтись без того, чтобы хотя бы раз в день видеть его.

Баки хмурится, и Стив готовится к очередной истерике…но ее нет.

— Стив может приезжать только два раза в неделю, потому что я буду очень занят, верно? — он бормочет грустно, но не сердито.

— Совершенно верно. Но помнишь, что мы говорили о телефонных звонках?

Это заставляет Баки улыбнуться.

— Ага! Мы можем разговаривать каждый день.

Алиша улыбается.

— Да, можете. Вы вдвоем можете решить, в какое время вы захотите созваниваться, но звонки не должны будут мешать твоему или расписанию Стива.

Баки подталкивает ноги Стива своими.

— Мы можем говорить по утрам, когда будем просыпаться. И мы можем говорить по вечерам перед сном. Так ты сможешь петь мне песню про Звездочку, а я буду рассказывать тебе о своем дне.

Стив сидит, оцепенев. Он ненавидит все это. Он привел Баки в этот центр, чтобы они помогли ему, и теперь они собираются держать Баки подальше от Стива!

— Стив? Мы можем говорить не дважды в день, если ты не хочешь.

Моргая, Стив смотрит на Баки, который выглядит расстроенным и сбитым с толку. Черт возьми. Должно быть, плохое настроение отразилось на его лице. Отлично. А теперь он еще и огорчает Баки. Заставив себя улыбнуться, Стив легонько подталкивает Баки ногами.

— Это было бы прекрасно: говорить два раза в день. Мы можем поговорить о том, что ты собираешься делать в течение дня. Ты можешь провести свой день, сосредоточившись на своем расписании, а потом можешь рассказать, как все прошло, когда мы будем говорить перед сном.

Это заставляет Баки улыбнуться, и Стив усердно старается не смотреть на Алишу, потому что знает, что она будет хмуриться, глядя на него.

Затем наступает странная тишина, которую Стив не знает, как заполнить.

— Баки, давай я покажу тебе завтрашнее расписание, — внезапно говорит Алиша, открывая свой планшет и вынимая листок бумаги.

Стив не может сосредоточиться на том, чем будет заниматься Баки, потому что понимает, что у него осталось всего несколько часов, чтобы провести их с Баки. Сегодня суббота, а это значит, что Стив привезет Баки его одежду, но ему, вероятно, не разрешат увидеться с ним. Ему придется сидеть в этом дурацком городке до вторника.

В конце концов, Вэн приходит и просит Баки зайти в ванную, чтобы они могли начать ночную рутину. Думая, что Баки поднимет шум, если ему придется самому чистить зубы, Стив следует за ними и заходит в ванную, закрывает за собой дверь, чтобы дать им больше уединения.

К удивлению Стива, он видит в ванной новое кресло. На нем есть высокие подлокотники, и оно имеет широкое основание, что делает его устойчивым, и оно стоит прямо перед раковиной. Вэн занят тем, что объясняет Баки, как он может сидеть в кресле, чистить зубы, бриться и расчесывать волосы, не надевая шлема, но все еще будет в безопасности, если у него случится припадок.

Баки смотрит с любопытством, когда видит кресло и нетерпеливо садится в него, улыбаясь.

— У меня новое кресло, Стиви! Видишь?

— Вижу, — бормочет Стив, стараясь, чтобы голос звучал восторженно, а не ревниво из-за дурацкого кресла. Это просто еще один пример того, как все пытаются вытеснить Стива из жизни Баки.

Вэн указывает на две белые доски, прикрепленные к зеркалу, на одной написано “утро”, а на другой - “вечер”.

— Видишь, Баки? Это шаги, предпринимая которые ты можешь выполнять свои утренние и ночные процедуры. Какой первый пункт в ночных процедурах?

Баки наклоняется вперед и изучает доску.

— Садись в кресло и сними шлем. Ну, одну часть я уже сделал.