— Не знаю, — осторожно уронила Фран после неловкой трехсекундной задержки, надеясь, что этот ответ окажется честным. Поняв, что этого недостаточно, она вздохнула и спросила без особого энтузиазма. — Ты… — взгляд упал на Скальпель в руках. — Вы в курсе, что вообще произошло?

О, она надеялась, что в курсе…

Фран замирала после каждого движения, пытаясь прислушаться к внутренней мелодии собственного существа, найти в ней новый чужеродный мотив.

Фран искала и не находила. Она чувствовала себя собой. Так же думала… Кажется.

И так же мерзла.

— Бывает так, что дорога оживает и двигается тебе навстречу, — произнес Хезуту, высматривая бутыль. — Это хорошо, когда тебе по пути с дорогой… Как тебе погодка?

Девушка пожала плечами. После всего пережитого погода волновала её меньше всего.

— Июль же… — прошелестела она неуверенно, не утруждая себя оценочным ответом, после чего стряхнула с плеч подтаявший снег. Пальцы свело холодной судорогой.

Вино обнаружилось в рыхлом сугробе по соседству. К счастью, сосуд Хезуту закупорил.

— За летом идет осень, а за осенью — зима, — произнес крыс, протягивая Фран вино. — За один вечер с нами произошло слишком много событий, и эти события продавили время. Будто тяжелый предмет на мягкой перине. Сейчас нам предстоит вернуться в июль, так что я предлагаю подогреть вино в качестве временной замены внутреннего солнца. Ну, а дальше увидишь…

— Продавило, — скривила губы. Раздосадованно и презрительно. — Не думала, что время такое хлипкое… Согласна. Грей, — Фран снова поежилась. «Хорошо бы побыстрее», — подумала она, но торопить крыса вслух не стала. — Там, в фургоне, должны быть в дальнем углу жалкие остатки апельсинов. Бери что найдешь, — опустила взгляд на бутылку с своих руках и с серьезным видом поболтала ей из стороны в сторону. Тихий плеск вина немного успокаивал. Фран облизнула губы, вспоминая его вкус. Чуть нахмурилась, борясь с собственными сомнениями. К нежно любимому вкусу молодого сухого вина хотелось прибавить пару заварных пирожных; Фран нахмурилась — что ещё за сочетание? — и на некоторое время погрузилась в воспоминания о марципане, залитых медом фруктах и снова о пирожных. Расплывчатые образы аристократских десертов витали в разуме, пока в конце концов не сменились простым…

— И, Хезуту… — она резко обернулась вслед уходящему крысу. Поколебалась пару секунд и решилась. — Сахара возьми… побольше, — аристократка нервно улыбнулась собственным глубоко неожиданным пристрастиям.

— Конечно, возьму, какой же глинтвейн без сахара, — благодушно проговорил Хезуту, забираясь в фургон.

Фран быстро проводила Хезуту взглядом и отвернулась, задумчиво уперев взгляд в низкое небо зимней ночи, словно пытаясь рассмотреть в нём продавленные места. Фран, не любившая нестабильности и вещей, не поддающихся прагматизму, ценила ход времени, полагая его тем единственным, что, как ей казалось раньше, точно не окажется подвержено хаотическим колебаниям мира. Чувствовать течение времении строить свою жизнь вокруг этого чувства, подсчитывая отрезки жизни — это было привычно. Фран казалось, что у неё выбили почву из-под ног. А ещё она была, наверное, разочарована.

Искать долго не пришлось: крысы довольно неплохо отыскивают продукты в темноте, а Хезуту к тому же был учёный. Через несколько минут он уже разжигал потушенный рвиидами костер. Алхимическое пламя довольно загудело, озаряя поле битвы победным голубым светом.

— Я позаимствовал пару бутылок из твоего тайника во имя внутреннего лета, — проговорил крыс, сооружая подставку для найденного в фургоне котелка. — Потерпи немного, и мы снова окажемся в июле. И дай, пожалуйста, Скальпель.

Приняв костяной нож, крыс мысленно попросил: «Три высоких звука в котел, пожалуйста».

«Ты хорошо подумал?».

«Да, интервалы помнишь?»

«Помню».

— Тоже мне тайник, ты его так быстро нашел… — фыркнула Фран, наблюдая за процессом. — А, или… — с любопытством она прищурилась, воззрившись на крысиные усы Хезуту. — А ты можешь учуять что-то… хоть то же вино… через бутылку?

Потому что единственный шанс сохранить достоинство, когда понимаешь, что не умеешь прятать — сделать вывод, что все просто нечестно ищут.

— Нет, не могу, — усмехнулся крыс. — Но, когда вино частенько открывают, остается ароматный шлейф. Вот, к примеру, эта бутылка. Она запечатана, и, если верить этикетке, это карменер. Однако запаха карменера я не ощущаю. Только мерло. Так что, смею предположить, рядом с ней недавно хранилась другая, так сказать, «действующая» бутылка мерло…

Фран развела руками — не то с уличенным видом человека, которого застукали за скрытым распиванием мерло, не то с удовлетворенным: «Значит, всё-таки запах».

— Но вернемся к глинтвейну. Сок апельсина и яблочные дольки определенно скрасят наш вечер. Вот, попробуй, —он протянул Фран дымящуюся жестяную кружку. — Как, сахара хватает, или ещё добавить?

Кружка стремительно нагревалась, перенимая тепло вина. Фран сделала глоток почти сразу, будто торопясь, чтобы успеть, пока она ещё согревала, прежде чем начать обжигать. Обманчивые ощущения, конечно.

— Ещё, — решительно сказала она, распробовав вино, и протянула кружку обратно крысу.

— Ну конечно, еще, — крыс хлопнул себя по лбу. — Как я сам не догадался. Слушай, еще такой вопрос, ты не ощущаешь в себе желания немедленно вырыть большой и красивый туннель?

Фран нахмурилась и непонимающе воззрилась на Хезуту.

— На что ты намекаешь…

Фран, в общем-то, чувствовала, к чему он мог клонить.

Совершенно не хотелось анализировать…

— Да не бери в голову, не хочешь — так не хочешь, — Хезуту сделал глоток из своей кружки. — Восхитительно. Чувствуешь, как первые лучи солнца пробуждают уснувшие в октябре деревья? — проговорил он, возвращая изрядно сдобренное сахаром вино девушке.

Она отрицательно покачала головой.

— Слишком быстро всё было. Я не успела почувствовать их сон, — приняв кружку, она снова сделала глоток и блаженно прищурилась. — Спасибо. Так лучше, — маниакальное желание добавить ещё чуточку сахара не отпускало, но Фран воздержалась: глядишь, и правда тоннели рыть потянет.— Намного лучше… Так вот, природные ритмы я обычно проживала довольно остро… А сейчас, скорее… просто немного ослабевает этот… — ей очень не хотелось произносить это слово, но оно точно само слетело с губ: —…диссонанс.

— Ну, вина еще много, так что, я думаю, до ритмов скоро доберёмся, — заметил Хезуту. — К тому же, я добавил к этому кулинарному шедевру один небольшой ингредиент… — он лукаво усмехнулся. — Так что наслаждайся. Сейчас середина марта, главное, не торопись… Как окажемся в июле — ну, сама увидишь…

Фран фыркнула, закатив глаза.

— Знаешь, обычно после таких фраз советуют пить в два раза осторожней, — заметила она с усмешкой. — Не торопиться с особыми ингредиентами… Остаётся надеяться, что моё вино этим не испортишь, — следующий глоток она сделала словно бы более сосредоточенно, старательно изучая вкус глинтвейна и пытаясь различить в букете этот загадочный компонент. — Да нет. Вроде ничего, — март осыпался с неба остатками сырости, руки всё ещё мерзли. — Моя шаманка тоже так часто делала. Добавляла невесть что и потом говорила — это нормально, но ты аккуратней. Правда, я всё равно всегда…

Франческа сбилась. Воспоминание резануло её вдруг яростно нахлынувшей тоской по Йин. Она отвернулась и на несколько секунд погрузилась в свои мысли — но не стала их озвучивать, а вместо этого, задумчиво нахмурившись, заговорила о другом:

— Хезуту, а то, что было… Как повлияет на… — снова запнулась, подбирая слова. — …Короче. Я раньше по сравнению с другими почти не пьянела. Шаманка говорила, это одна из особенностей метаболизма, вызванных этим моим сращением душ, — вопросительно воззрилась на собеседника. — Это останется после операции?

— Вот сейчас и узнаем, — отозвался Хезуту. — Как эмпирик скажу, что лучший способ что-либо открыть — это эксперимент. А по твоему метаболизму теперь можно смело писать научные труды… А что до алкоголя, знавал я одного не особо одарённого колдуна, который приспособился к жизни тем, что ходил по тавернам и перепивал всех за деньги. Да, чего только не бывает, — Хезуту хмыкнул. — Обычно он перенаправлял алкоголь из своей крови в спящих постояльцев. Наутро они просыпались с жутким похмельем, а непьянеющий колдун сматывался с деньгами… Но эта авантюра продолжалась недолго. Сперва его трюк просто перестал работать, ну, а дальше — самое интересное… Видимо, колдун проложил в тонком мире нечто вроде алкогольной тропы, которая в какой-то момент стала работать в обратном направлении. В общем, если в ближайшем его окружении кто-то выпивал, люди не пьянели, а вот он — да… Закончил он тем, что стал отшельником, стоило ему только зайти в город, он сразу валился в грязь под напором чужого алкоголя… Ах, черт, опять снег пошел, апрель же уже, вот уж эти весенние заморозки.