— Ты испугался, дрожал как мокрая крыса, — прокомментировала Скальпель.

— Но ведь пошел, — возразил Хезуту.

— Пошел, — согласилась Скальпель. — Однако жалкое это было зрелище.

— Возможно, я выглядел не слишком уверенно, — продолжил рассказ Хезуту. — Но я пошел за ним в самую чащу. По дороге многое прояснилось. Например, что удача меня не оставила хотя бы в лице этого типа. Один бы я далеко не ушел. Мой проводник оказался кем-то вроде лесного смотрителя. Он привел меня в свое жилище. Огромный шатер из небольших деревьев. И в этом шатре на земле лежал исполинского размера пес. У него было две головы, шесть хвостов, и шкура отливала серебром. Проводник был немногословен. Но я понял, что его питомец болен. Никогда раньше я не видел, чтобы духи болели. Поняв, что от меня требуется, я приступил…

— Ничего ты не понял, — возразила Скальпель. — А спросил меня. А я рассказала, что в теле этого существа — которое вовсе не тело — полно маленьких существ, которые вовсе не существа.

— Да, нам со Скальпель пришлось хорошо повозиться, доставая их из него…

— Не нам, а мне.

— Нет уж, работали мы в паре. Эти светлячки существуют сразу в двух мирах — и в нашем, и в мире духов. И одинаково опасны для обоих миров. А вот простое стекло их неплохо сдерживает. Я выяснил это прямо там, на месте. Тогда я поместил их в пустую колбу. А банку со специальной крышкой, для безопасного кормления, я изготовил гораздо позже. В общем, лесной дух сдержал обещание и вывел меня на то самое место. Только возвращались мы под землей. В Ночном Лесу, вероятно, самая большая колония Рвиидов. Это огромные разумные жуки, само название которых переводятся как «думающие о прекрасном». Проводник повел меня сквозь их тоннели, заметив, что одними путями дважды не ходят… Рвииды в присутствии моего спутника не проявляли к нам должного внимания. Жаль, лесной дух не согласился задержаться, я бы с огромным интересом понаблюдал за ними… «Думающие о прекрасном» одно название чего стоит!

— Скажи, Хезуту, — прервала рассказ Скальпель. — Как бы ты отреагировал, если бы тебе встретилась парочка твоих распрекрасных рвиидов, а проводника рядом не оказалось?

— Ну, я бы, вероятно, очень расстроился и…

— Ну тогда можешь начинать расстраиваться, — ласково заметила Скальпель. — Потому что к вам как раз приближается парочка этих несравненных жуков. Убежать вы все равно не успеете, поэтому я бы рекомендовала, как ты и хотел, задержаться и понаблюдать… Думаю в этот раз «должное внимание» вам непременно окажут…

Крыс ощетинил усы.

— Два рвиида? Ты уверена?

— Абсолютно, два взрослых «думающих о прекрасном» жука, бодренько чешут к вам.

Хезуту подскочил.

— Оставайся здесь, — бросил он Фран. — Нужно отдать долг красоте напоследок… — с этими словами он юркнул в фургон.

Фран только и успела, что развести руками и коротко окликнуть его в спину:

— Эй, а как ты вообще собираешься?..

Ответа не последовало. Фран, беспокойно поежившись и придвинувшись поближе к костру, передернула плечом и подумала, что спустя час знакомства с Хезуту — да ещё эта Скальпель — совсем не удивилась бы, если бы «красотой» было названо что-нибудь… уникальное. И неповторимое. Акт искусства, который невозможно воспроизвести — потому что не выживет никто, кто мог бы его запомнить… Конечно, если так рассудить — что можно сделать, имея при себе только скарб из фургона — он ведь даже банку с насекомыми оставил здесь, как и этот нож-крысу…

— Фран, ты взяла мою жизнь, мои клыки, — произнес пресловутый нож-крыса, до боли знакомо искажая нараспев данный ей женский голос. — Назвала хуевым другом… Надеюсь, в желудке у рвиида мои клыки облегчат твою боль…

Фран передернуло, рука сама потянулась к болтающимся на шее клыкам Аластера.

— Слушай… — зло процедила она, стрельнув глазами в сторону Скальпель, но тут же осеклась, не завершая фразу. Страх почему-то очень мешал ругаться, и ей стоило большого труда не впасть в оцепенение. Фран сжала кулаки, ногти больно впились в ладони.

Время замедлилось.

Вскоре из дверного проема, пригнувшись, показался Хезуту, вновь облачившийся в платье. Вышагивал он гордо.

Фран нервно хмыкнула. Всего лишь платье, да? Она бы соврала, если бы сказала, что не ожидала чего-то более внушительного… Неожиданного и, может быть, хоть сколько-нибудь меняющего положение.

Она прикусила губу. При виде платья опять вспомнилась Элиж. Через пару дней девочка должна была отправиться к друидам, а теперь в ее платье расхаживает крыса, а сама она вероятно, на дне болота… Очень некстати подумалось, что будет здорово, если людские верования не окажутся правдивы — и им не случится так скоро встретиться в загробном мире. Если судить по реакции Хезуту, вероятность, что им только туда и дорога, не так уж мала с этими рвиидами…

— Теперь и умирать не страшно… Как ты их видишь? — обратился он к Скальпель. Голос его стал спокойным и невозмутимым.

— По феромонам, я их хорошо запомнила, когда ты вскрывал матку слонового муравья. У рвиидов феромоны похожи, с тем отличием, что их запах разносится по миру духов. Тогда, в туннелях, я от него чуть не задохнулась… Будь у меня легкие…

— Повторить сможешь? — спросил Хезуту очень тихо.

— Что повторить?

— Феромоны эти, если они, как ты говоришь, существуют в мире духов, то структурно они должны походить на вибрацию…

— Я могу попробовать спеть песню той муравьиной матки, если хочешь. Раз уж перед смертью вас потянуло на авангард…

— Хорошо, скажи, а если использовать мощный магический катализатор, ты сможешь спеть эту песню так, чтобы в мире духов она походила на феромон?

— Мои вокальные данные не обсуждаются, — съехидничала Скальпель. — Все, что я могу — это спеть так громко, чтобы во всех мирах услыхали.

— Фран, слушай меня очень внимательно, — Хезуту повернулся к Фран. Она сидела поникнув, словно не слушая их разговор, однако при звуке своего имени вскинула голову и кивнула ему с видом достаточно серьезным, чтобы предположить понимание происходящего. — Мне понадобится твоя кровь и маленький кусочек души. Жабой ты сегодня была, придется побыть королевой рвиидов.

Фран открыла было рот, чтобы громко выругаться, покрыв на чём свет стоит этих врачей, их магию, их скальпели, их тяготение к крови и её слишком непосредственное участие. «Я думала, что, может, ты мне, не знаю, сваришь яд и мы их, не знаю, подстрелим!» — пронеслось в её мыслях. Но она вновь смолчала.

«Маленький кусочек души»… Она с ужасом и отвращением вздрогнула. Прикрыла глаза, шумно вздохнула и кивнула снова — ну, излагай…

— Времени у нас очень мало и, скажу честно, я не уверен в результате. Но через пару минут здесь будет парочка огромных насекомых, я не знаю, как их еще остановить. План такой: я отрежу небольшой кусок волокна твоей души вместо него помещу нематериальную часть светляка, так ты станешь более похожей на насекомое, в духовном плане… После чего ты возьмешь в руки Скальпель, а она использует отрезанное волокно, чтоб связать свою муравьиную песнь с миром духов через тебя. В качестве катализатора придется использовать твою кровь. И это самая непредсказуемая часть плана. Но, в любом случае, терять нам особо нечего… Если все получится так, как я надеюсь, рвииды придут в замешательство, и ты сможешь подойти к ним близко. И тогда ты сможешь воспользоваться оставшимися светлячками… Исходя из того, что я о них знаю, они смогут, — крыс сглотнул. — Решить проблему.

Фран издала тихий стон, явно намекающий, что ей очень жаль не иметь других вариантов.

Хезуту взял в лапку Скальпель и наклонился к банке.

— Я сейчас приоткрою крышку, а ты быстренько сцапаешь одного светляка.

— Лучше я вытолкну всех из банки и посмотрю, как они вас съедят, — предложила Скальпель.

— Нас с большой вероятностью и так съедят. А так у тебя еще будет возможность спеть…

— Это, конечно, аргумент… Ну, а что мне мешает спеть просто так, когда вас будут жрать…. Ладно уж, открывай — представлю, что у меня все еще есть лапы.