— Пожалуйста, ответь мне хоть что-нибудь, детка… Тась, для меня это удар. Ты понимаешь это?

Да, возможно, я бы и поняла. Возможно, забив на собственные эмоции, поддержала бы его. Если бы до этого он не назвал меня «бесполезной дрянью» и не дал пощечину. Ни за что. Вообще.

— Тася…

Нет. Мне нечего было ему ответить.

Для меня это тоже было неприятной вестью. Для меня это тоже было ударом. И ревность тут была ни при чем. Святослав просто показал себя настоящего. Того, кем являлся на самом деле.

— Поговори со мной…

Я отодвинулась на самый край кровати и прикрыла глаза. Мне были неприятны его прикосновения и уж точно безразличны все пустые слова.

Я не смогла посмотреть на Святослава иначе даже неделю спустя.

Затем прошла еще неделя в его бесконечных извинениях, и снова мимо. В моих мыслях это был уже глубоко чужой для меня человек. Не тот светлый образ мужчины, в которого я почти влюбилась.

Я попала в какой-то эмоциональный вакуум и не желала из него выбираться. Я закрылась, словно улитка в своем панцире. Мысль о том, что я вряд ли когда-нибудь возьму своего ребенка на руки, что вряд ли когда-нибудь буду вынашивать под сердцем малыша от любимого человека въелась в сознание.

Я просто не реагировала ни на Святослава, ни на весь окружающий мир.

Работой занимались Алина и Лиза. Домом — сам Свят. Я проводила все эти дни в кровати. Почти не ела, мало и плохо спала, а сил для того чтобы побороть накатившую депрессию и вовсе не было. Мне казалось, что все. Это конец.

Впрочем, в каком-то смысле слова так оно и случилось.

— Мне это начинает надоедать, — проговорил Святослав, избавляясь от строго костюма. На часах было девять вечера, он только пришел домой. — Я устал приходить домой и видеть тебя в таком состоянии. Я все понимаю, я поступил ужасно, я переборщил, но извини меня, строить из себя спящую принцессу больше двух недель — это попахивает клиникой.

Я снова промолчала. Я не разговаривала с мужем уже две недели. Не хотелось этого делать. Я просто не могла себя пересилить.

Тот Свят за которого я вышла замуж и тот, что бросался в меня отвратительными обвинениями — это были два разных человека.

— Если это так и ты действительно перестала дружить с собственной головой, то я могу сейчас набрать номер психиатра. Есть у меня один знакомый должник. Приедет, оформим тебя быстро и поедешь на лечение!

Боже мой. А ведь Алан был прав. За кого я вышла замуж? Что он сейчас говорил, да еще и таким спокойным тоном?

— Тася, черт тебя дери, обрати на меня свое внимание! Я уже полмесяца танцую перед тобой на задних лапках!

Я не смогла повернуться к нему. И это стало моей роковой ошибкой. Через несколько минут меня уже волокли на кухню, держа за волосы.

— Я, по-твоему, железный что ли? Ты меня за идиота держишь?!

Святослав буквально вшвырнул меня на кухню. Я пролетела полметра и приземлилась на коленки, больно счесывая их. Чему было больнее — я не знала. Наверное, моей душе. Ведь это повторялось уже во второй раз.

Во второй раз мне делали неимоверно больно. Те, кому я доверяла. Те, кого я любила. Те, кого я выбирала в качестве спутников.

— Оглянись вокруг!

Я оглянулась и поняла, о чем говорил муж. Гора немытой посуды. Пустой холодильник. Срач, одним словом.

— И что?!

— О, смотрите-ка, заговорила! — прокричал Свят в ответ на мои слова.

— Взял все и сделал сам, если что-то не нравится, — со злостью прошипела я, потирая коленки.

— Да ты что?! А ты тогда здесь тогда для чего, бесполезная тварь?! На кой хер я тебя содержу, не подскажешь мне? А может быть, своему дикарю ты тоже так отвечала? Или только меня удостаиваешь такими высокими словами? Я для тебя лошок, да, с которым можно по-всякому?!

— Меня тошнит от тебя!

— Ах, тошнит! Сейчас мы это исправим! Сделаем так, что будет не тошнить, а болеть!

И он действительно осуществил свою угрозу. Свят не стал церемониться. Схватив меня за руку, он потянул меня вперед, заставляя вставать на ноги и толкнул к раковине.

— Мой! Приводи тут все в порядок, иначе я не отвечаю за себя! Это твоя прямая обязанность! От тебя должна быть хоть какая-то польза, если уж ты бесплодна!

— Хватит! — закричала я, хватая нож из раковины, начиная нервно сжимать его в руках.

Он бил по самому больному. И делал это уже не в первый раз.

— Смотрите-ка, — зло усмехнулся Шевченко. — Ножичком решила помахать? Да ты не лучше, чем твой дикарь — выходец с гор! Вы были бы отличной парой, а я идиот, повелся на твою красоту, да невинность, подумал, что будешь хорошей женой, а ты даже родить не можешь!

— Вперед, рожай сам тогда!

— Нож убери по-хорошему, иначе это плохо для тебя закончится, даю слово, — прошипел Шевченко, надвигаясь на меня. Автоматически я начала отступать назад, вытянув оружие перед собой до тех пор, пока не уперлась в холодильник за своей спиной. Вынужденно остановилась и в следующую секунду получила удар в лицо. Да такой силы, что забыла, как дышать. Я выронила нож и сползла вниз.

Боль. Острая. Резкая. А еще что-то теплое и липкое залило мне рот и нос.

Впрочем дальше стало еще больнее. В какой-то момент я поняла, что связь с окружающим миром становится размытой. Видимо, я начала терять сознание, потому что совсем скоро провалилась в спасительную темноту.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Бить меня быстро вошло у него в привычку.

Святослав перестал сдерживать своего зверя, целиком и полностью обличив свое нутро. После того случая с избиением на кухне, это стало повторяться регулярно. Последние два месяца я постоянно ходила в синяках, ушибах, царапинах, но Шевченко не был глуп. Он бил меня, но бил так, что это не было видно окружающим. Тот первый случай мы списали на мое очень неудачное падение, а в последующем он был осторожен.

Спросите меня, зачем я это терпела?

Я не терпела. Я потребовала развод сразу, как только пришла в себя. В больнице. Где у Свята оказалось несколько друзей врачей, которые сделали вид, что поверили в рассказ про падение. Мы ехали назад, когда я превозмогая боль с решительностью заявила, что ухожу от него. Сразу по возвращению домой.

Я больше не собиралась никому прощать таких вещей. Они априори были непростительны. Я больше не верила в такую любовь. В любовь с кулаками. Когда мужчина утверждает, что жизни без тебя не видит, но при этом колотит, словно боксерскую грушу. Когда говорят, что ты — единственная, но при этом ты ходишь с синяками и разбитым носом.

Правда меня ждал очередной жестокий удар.

В самом начале брака я отдала Святославу все свои документы. Тогда это не показалось подозрительным, я просто хотела поменять фамилию как можно быстрее и как можно менее хлопотно.

В тот вечер Свят добил меня. Он заявил, что я могу валить на все четыре стороны, только при этом и моя машина, и моя квартира, и даже доля в моем бизнесе останутся у него. Сначала я подумала, что он шутит, но нет, супруг досконально объяснил мне, что зная законы, имея связи и большое желание, можно все оформить и обставить так, что я останусь ни с чем. В случае чего.

Случай как раз и пришел.

Шевченко привязал меня к себе.

— Не понимаю, зачем я тебе.

— Я не буду разводиться тысячу раз. У меня будет один брак. Один и на всю жизнь.

— И неважно, что ты и сам мучаешься в этом браке?

Мы находились в гостиной. Сегодня был очередной вечер очередного дня. Для меня это был кромешный ад, где мне приходилось притворяться перед всем миром, что я замужем за прекрасным мужчиной, а вечером переживать очередной кошмар.

— Хочешь сказать, что беспокоишься за меня? — Святослав ухмыльнулся, поднимая на меня свой взгляд. Он сидел на диване, закинув ноги на журнальный столик. На коленях стоял ноутбук, он часто работал дома до поздней ночи. А я обхаживала его в это время, словно прислуга. Вот и сейчас принесла веленый чай.