Он подошел ко мне совсем близко. Его взгляд был таким напряженным, что я не смогла его выдержать.

— Я очень хочу, что бы у нас получилось… Нет, не так. Я хочу прожить с тобой всю жизнь…

Я онемела. Это звучало как предложение. Если быть честной, Вадим последнее время старался быть настоящим жлобом. Так старался! И я была готова к расставанию, к тому, что у нас ничего не получится, но сейчас в его глазах было столько нежности и любви …

— Пока тебя не было, я много размышляла обо всем, что с нами приключилось. Ты вошел в мою жизнь, и я снова захотела двигаться вперед, смеяться, жить… Ты стал много значить для меня … я в это поверила… я так в это поверила … Но я не думала, что мне будет так тяжело…

И он остался у меня ночевать. Но хоть в каком-то смысле и легко было претворяться, что у меня все хорошо (потому что, если подумать, так мы оба и претворялись всю дорогу), с другой стороны, я практически задыхалась от того, каким грузом давила на меня вся неизвестность, недосказанность, и позже, когда Вадим уснул, отвернувшись от меня, я лежала без сна, глядела в окно и чувствовала, что совершенно одинока. Прошло два месяца со времени нашей поездки на остров, но ближе с той поры мы не стали. Пора было определяться как, где, а главное с кем мне жить дальше. Надо было ехать в Питер, чтобы закрыть все вопросы с моим обременяющим наследством (магазин, квартира, доля в фирме). Бесшумно к кровати подошел Норд, положил свою морду на подушку, уткнувшись носом в мою щеку. Я погладила его по голове, он лизнул мне руку. Ну что, малыш, хочешь прогуляться? Ну, тогда пойдем. Стараясь не разбудить Вадима, я оделась, и мы вышли на крыльцо в туманное, промозглое утро. Часа через два, сделав полный круг по берегу озера, с тяжелым сердцем я постучалась к Валентине Ивановне и Егорычу. Домой идти не хотелось. Машины у калитки не было, значит, Вадим уже уехал. Лилька открыла дверь и крикнула вглубь дома:

— Нашлась пропажа, — потом, смеясь, потянула меня на кухню. — Ну, вы даете! Прям парочка: то один пропадает, то другая.

Наверное, сильно разозлился, подумала я. Еще и телефон остался у кровати на зарядке. Да, понимаю, не красиво все вышло.

Валентина Ивановна поднялась со стула и, как всегда обняла меня.

— Доброе утро, Леночка. Вадим позвонил спозаранку, искал тебя. Мы волновались, — она внимательно посмотрела мне в глаза. — Ну, ничего. Нашлась и ладно. Слава богу ничего не случилось. Садись, покушай с нами.

Меня накормили грибным супом — есть особенно не хотелось, но суп был горячим, а я до смерти закоченела.

— Мне надо уехать на неделю, чтобы закончить все свои дела, — вдруг саму себя удивив, выпалила я. — Можно я оставлю у вас Норда. Боюсь, что в дороге у меня будут с ним проблемы.

Все посмотрели на меня. Егорыч нарушил молчание:

— Конечно, оставляй, — и настороженно, — ты вернешься?

Я улыбнулась.

— Обязательно. Здесь мой дом.

Следующая половина дня прошла в хлопотах. Я упаковала сумку с вещами, заказала по интернету билет на поезд, позвонила Ромке предупредить о своем приезде. Разговор получился короткий и по-деловому сухой. Был разгар трудового дня и может ему было неудобно говорить, а может он испытывал тоже чувство неловкости, что и я. Ладно, разберемся при встрече. Меня потряхивало и мутило. Не хватало еще простудиться. А может это грибы. Я набрала Лилю.

— Слушай, что-то мне нехорошо. У вас градусник есть?

Пока я ее ждала, меня вырвало. Точно — грибы. Я посмотрела на себя в зеркало: бледная как полотно. Похоже градусник уже не нужен. Я снова набрала телефон.

— Лиль, забеги в аптеку, купи что-то от отравления.

Через полчаса, мы сидели на полу в коридоре перед туалетом и ошарашенно смотрели на тест на беременность, который Лилька, предусмотрительно проявив инициативу, купила в аптеке.

— Да ну, бред какой-то. Либо я сделала что-то не правильно, либо у него срок годности закончился. Куда мы дели коробку?

Я крутила в руках упаковку, понимая, что со сроком годности здесь все в порядке. Лилька радостно обняла меня и тонко пропела мне в ухо: а-а-а-а.

— Вот тебе и Медвежьи острова!

— Да нет, ты пойми, пять лет я пыталась забеременеть. Пять! И — ноль. А здесь — раз, и залет. Этого не может быть! — я так давно свыклась со своей бесплодностью, что теперь разум отказывался принимать эту новость.

Она молча поднялась, достала из пакета еще один и протянула мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Повторим?

Я зашла в туалет и уже через дверь услышала:

— Имей в виду, у меня есть и третий. Будешь делать до тех пор, пока не поверишь.

Мы сидим рядком на диване, и перед нами на столике лежат три теста. У меня уже прояснилось в голове и успокоилось внутри. Я пытаюсь распознать свои ощущения и в итоге понимаю: радость …, которая медленно сменяется липким страхом. Медвежьи острова? А может…Новый год? И вдруг меня пронзает током: я н е з н а ю к т о о т е ц! Это только со мной могло случиться!

Лилька хватается за телефон, ее распирает сообщить эту новость родителям и, особенно, Вадиму. Но я упрашиваю ее подождать.

— Вот я вернусь. Схожу там к врачу, все точно узнаю и тогда сама всем расскажу.

Она согласно несколько раз радостно кивает:

— Хорошо. Буду молчать.

Вечером приехал Вадим. Он входит в дом и застывает возле выставленной в коридор сумки.

— Не понял…

— Я утром еду в Питер. Мне надо довести до ума все, что я там бросила.

Он, не раздеваясь продолжает молча смотреть на меня.

— Не волнуйся — это всего на неделю, — я пытаюсь его успокоить. — Ну максимум — на две, — еле слышно добавляю я.

— У нас все хорошо? — также тихо спрашивает он.

Я уверенно киваю:

— Да.

— Хорошо. А то все это больше похоже на … Ладно. На неделю, так на неделю.

Яковлев встречает меня на вокзале. В руках огромный букет белых роз.

— Привет, — говорит он и берет мою сумку у меня из рук.

— Привет.

Мы дружим уже десять лет. Теперь мы говорим «привет» и не смотрим друг другу в глаза.

— Как же я рад тебя снова увидеть, — говорит Ромка, и: — Вид у тебя измученный, — и: — Ты надолго приехала? — и вручает букет.

Я, не глядя на него, забираю цветы и пробираюсь сквозь толпу пассажиров к стоянке машин.

— Лен, ты будешь со мной разговаривать? — он останавливается возмущенно.

— Неудачный момент, ты не находишь? — я подхожу к машине, открываю дверь, забрасываю букет на заднее сиденье и одариваю его самой лучезарной из своих улыбок.

Он закидывает сумку в багажник. Мы садимся в машину и сидим в полной тишине.

— Лен! У тебя что-то случилось? Кто-то обидел?

Он пытается взять меня за руку, но я отдергиваю ее. Сейчас хлынут слезы, которые ни при каких обстоятельствах я не могу ему показать. В моей раздрызганной душе происходит что-то немыслимое, полный переворот — я ничего не понимаю и я в полной панике. Прошло всего ничего, а я уже тосковала по Вадиму. Я все еще слышала его голос, ощущала его запах. Грудь сдавило от осознания потери. В голове застучало. Но ведь ничего, ничего не кончено и я могу вернуться в любой момент! Хотя, кого я обманываю? Я уезжала не для того, чтобы возвращаться. Я просто в очередной раз струсила и сбежала.

— Скажи хоть что-нибудь. Пожалуйста, только не молчи — до меня доносится голос Яковлева.

— Сказать? Иди на хрен, Рома! Катись к чертовой матери! Все? Так нормально? Теперь мы можем ехать?

Он обалдело таращится на меня.

— Ну, ты даешь! Слушай, я, конечно, понимаю, что ты устала и я понимаю, что после того, что произошло между нами ситуация довольно непонятная, но…

— А вот на эту тему я вообще ничего не хочу слышать, — резко перебила его я, поднимая руки.