Под занавес встречи – гостеприимное застолье, я извинился и переписал назания угощений – тоже ведь культура.
Халюж (типа чебуреков с сыром). Сушёный сыр – брали с собой в дорогу. Паста из кукурузы и пшена. Нэкуль (типа домашней колбасы) – из внутренностей говядины, и хмельной напиток «бахсым»…
Археолог поднял тост.
– Раньше, – сказал он, – молодые адыги не пили – только боги. Собрались боги на горе Эльбрус, пригласили одного человека, героя нартского эпоса. И вручали ему ритон, рог зубра, с белым вином. Он выпил. ˝Замечательно, – сказал, – давай второй˝. Боги сказали – простым людям мы наливаем только один рог, второй смертным не полагается. А тот нарт был не из робкого десятка. Увидел кадку, пнул ногой, и вместе с вылитым вином разлетелись винные косточки по всей Адыгее, – вырос виноград. Поели его люди и спрашивают стариков, что делать с виноградом. Те отвечают – вино. И стали адыги вино пить. Но всегда с благопожеланиями.
– …Я хочу выпить за то, – завершил свой тост археолог, – чтобы у нас и наших родителей сбывались все благопожелания. Хочу пожелать адыгам жить тысячи лет и сохранять адыгэ хабзэ – образ жизни, поведения человека в обществе. Чтобы он передавался детям, чтобы мы его передавали….
* * *
Рог был выпит, а дальше, как обычно в застолье, пошло в разнобой, о разном. Вот что запомнил.
История о футбольной команде, приехавшей в Адыгею из Израиля, их встретили на границе республики, оказалось, что они из Кфар-Кама, Рейхания, – черкесских аулов на севере Израиля, и язык знают великолепно.
О тысячах адыгов, появившихся в Турции после русско-кавказской войны, и осевших там.
О черноморском побережье, которое прежде было адыгским…
Говорили и говорили.
В Адыгее говорят: «Приход гостя – дело его, а уход – дело хозяина».
А хозяева улыбаются, не спешат.
Так вот сидим, пьём в ауле главы республики.
БОГАТЫРИ И СТАРЦЫ
Молодёжь потихоньку уходит, говорят люди с грустью. Потихоньку уходит дух из наших семей. Раньше людей было много, веселее было. А сейчас мало того, что мало, да ещё разнятся по состоянию. Поэтому проект, который вы делаете, чтобы закрепить молодёжь на родине, очень важен, – говорят они мне о северном, арктическом проекте, таком, кажется, далёком отАдыгеи.
Но что соединяет север и юг?
Якутский богатырский эпос «Олонхо» и кавказские «Нарты». То самое, что помогло сохранить обычаи, народ. «Через тысячелетия мы сохранили, а могли раствориться…» – повторяют они.
Я думаю: нет, это не отсталое традиционное общество. Люди из аулов Джамбечий, Уляп… прекрасно понимают, что нужно идти навстречу новому. И как это сделать, рассчитывая не на далёкое мифическое государство, а на собственные силы.
Вот один из примеров – предприятие «Адыгейская соль» из аула Уляп, в нём пятьдесят человек работают.
Местный житель, Аслан Закиреевич Хуажев, был главой поселения, а потом «с политикой распрощался». Перемешивал соль руками дома, а сейчас его продукция в Америке, Китае, в России, много наград, золотых медалей. «А почему такое название – адыгейская соль?» – «Потому что нет в Адыгее блюд без соли…»
Бывший глава поселения соль не добывает, а обрабатывает, делает приправы, добавляет перец… Производит несколько видов соли, сухую аджику, из кукурузной муки делает разные блюда, приготовляет напитки. «Ему шестьдесят три года, – рассказывают о предпринимателе, – уже десять лет работает…»
Одни о земледелии, другие об адыгейской соли, третьи о курганах, но всё это как-то сходится.
– …Не факт, что большой курган богаче, чем маленький, – говорит археолог Аслан (а звучит шире, – о стране, народе, культуре). Курган – «слоёный пирог», кочевые племена хоронят своих сородичей, потом время проходит, другие хоронят и досыпают, потом третьи… Получается, что курган – «произведение» разных народов и культур.
Однажды нашли в длиннющих ямах кости людей длиной 2–2,5 метра. Всё целое, даже фаланги… Великаны. Такие мощные, скорее всего, были воины. И что интересно – те, что лежали наверху, – маленькие, а эти великаны в глубине, закопаны на четыре метра. Великое – в глубине?..
Правила хозяина и гостя
Кунацкая – дом для Бога. Гость считался его посланником, в этом доме было всё самое лучшее: постельные принадлежности, музыкальные инструменты, оружие. Двери не закрывали, мог зайти каждый. Этот божий дом был школой просвещения для народа.
САМЫЕ ПЕРВЫЕ ПРАВИЛА
Гость слезал с коня. И по тому, как вешал кнут, хозяин понимал, сколько пробудет в доме. Если плётка вешалась у выхода – гость скоро уедет, надо быстрей готовить еду. А если кнут вешали подальше от двери, это был знак – приехали надолго.
Тогда хозяева резали барашков, приглашали соседей. По вечерам пели песни, развлекали незнакомого гостя, три дня ни о чём не спрашивали. Дом был длинный, до пятидесяти метров, все дети жили.
Воспитание, простые правила:
• Чем больше детей, тем, больше благ посылает небо.
• Воспитай моего ребёнка как своего.
• Если хочешь жить спокойно, – не воруй, не жадничай, не завидуй.
• Цени и уважай семью, родителей, братьев и сестёр. Не будешь ценить, – и другие не будут.
Будь щедрым, делай добро, не греши – это всё воспитывалось. Маленькие играли, подбрасывая камушки, называлось, как и у якутов на севере – «альчик». С трёх-четырёх лет мальчики садились в седло. Существовало волшебное слово: институт «хагрэй». Если встречали мальчика, говорили, «будь хагрэй», – он помогал, делал, что нужно.
Девочек с пяти лет обучали «золотому шитью» – чтобы пальцы были подвижны, чтобы дети были усидчивы. Эталон красоты женщины – узкие плечи, тонкая талия, неразвитый бюст и маленькие ступни, поэтому девочки с подросткового возраста носили корсет и круглые сафьяновые туфельки. Вырастая, девушки красились, делали макияж. Но когда проводился «конкурс красоты», девушка умывалась, и её оценивали в «натуральном виде», прилюдно…
О религии.
Адыгам был привычен синкретизм, смешение религий. С четвёртого века – христианство, с четырнадцатого – ислам…
Камешки с отверстием вешали на люльку от сглаза.
Маску козла – языческую, надевали во время праздника, смешили и пугали, отпугивали злых духов.
НЕ СПРАШИВАЙ: «МОЖНО ВОЙТИ К ВАМ»?
Купцы, коммерсанты, путешественники, учёные, начиная с «отца истории» Геродота и выдающегося античного географа Страбона, подробно описывавшего Кавказ, стремились больше узнать об этой таинственной «стране гор». И первое, что обнаруживали, – невиданное гостеприимство[2].
Джорджио Интериано, путешественник, географ, этнограф эпохи Возрождения издал в Венеции в в 1502 году книгу «Быт и страна зихов, именуемых черкесами. Достопримечательное повествование». В этой своеобразной энциклопедии черкесской жизни он рассказывает о «величайшем радушии принимать всякого»:
«Хозяина и гостя они называют "конак"… По уходе гостя хозяин провожает конака-чужестранца до другого гостеприимного крова, охраняет его и, если потребуется, то отдаст за него жизнь как самый преданный друг».
Джованни Лукка, итальянский монах-миссионер, сообщает из XVII века: «Нет в мире народа добрее или радушнее принимающего иностранцев. Они сами услуживают тому, кого поместили у себя… Мальчики и девочки прислуживают гостю с открытым лицом и моют ему ноги. Женщины заботятся о мытье его белья».
Спустя два столетия К. Сталь подтверждает: гостеприимство – одна из важнейших добродетелей всех черкесов: «Беднейшие сословия так же гостеприимны, как и высшие».
Все стремились услужить гостю. «Не слыхано, чтобы гость покупал когда-либо что-то», – утверждал в XIXвеке в «Записках о Черкесии» историк, просветитель, этнограф Хан-Гирей. Он замечал, что нарушение великого закона гостеприимства считается одним из главных преступлений адыга против своей нации: нарушивший обет гостеприимства мог стать навсегда презренным для всего аула, всей округи, всего народа, «честные люди теряют к ним уважение и гнушаются их сообществом, на каждом шагу они слышат оскорбительные упреки». Такие люди «нередко лишаемы жизни своими родственниками за нанесённое их роду неизгладимое посрамление».
