Довольный собой менеджер–страховщик порекомендовал мне урегулировать возникшие разногласия путём «дружеских переговоров» – оплатить предъявленную сумму в досудебном порядке, в случае несогласия дельце будет передано в суд, а размер «долга» увеличится процентов на тридцать–сорок.

Я пообещал подумать над всеми заманчивыми и взаимовыгодными предложениями, страховщика выставил за дверь, а нашу квартиру – на продажу. Оценив все возможные риски, вероятные исходы и дальнейшие варианты развития событий, понял, что без квартиры останемся при любом раскладе. Мы с Кириллом не стали ждать, когда судебная машина раскачается, заведётся с полуоборота и, выпустив свои выхлопные газы, с космической скоростью попрёт на нас, раздавит и добьёт, поэтому решили заделаться временными бомжами. Как говорится, пока суд да дело, полгодика в запасе, думаю, у нас ещё есть.

После японского обеда отправляться в офис уже смысла нет – рабочий день скоро подойдёт к концу, поеду домой и переговорю с сыном.

– Привет, как дел?

– Норм, валяюсь, лучше только в зоопарке в клетке с обезьянами.

– Я рад, что чувство юмора у тебя, как всегда, на высоте.

Рассказал ему, что со мной произошло, и о чём я побеседовал с экранным администратором. Сначала Кирилл выдал мне, что или я стал совсем «пендэхо»1, или тупо прикалываюсь над ним, а потом присоветовал провериться на вменяемость у компетентного специалиста.

После многочасовой дискуссии в стиле Кирилла, «профессиональный переговорщик» резюмировал, что ему, в принципе, «по хрену, где жить, хоть в сибирской тайге вместе с гнусами и волками, хоть виртуальном мире с пещерными долбоящерами». Остаток дня потратили на обсуждение возможностей заработка, стратегии и тактики выживания в непривычных, незнакомых условиях.

Почему я повёлся на предложение фазера? Уже давно просёк, что если какая-то бредовая идея зайдёт в эту упрямую башку, убеждать его не делать бесполезно. Один хрен, по-своему поступит. Ставлю, никакого перемещения не произойдёт, а я над фазером прикалываться и ржать буду, когда мы со всем купленным для «новой жизни» барахлом, в стрёмной избушке в лесу или в съёмной однушке в Сибири останемся. Зато потом он больше не посмеет указывать, как мне жить. Мне уже давно не пять лет.

Оглядываясь на себя, до сих пор охреневаю, каким тупорылым долбоящером–пендэхо я был три месяца назад. Тогда я впарил своим, что иду с дружбанами потусоваться в парке. Само собой, попёрлись мы не в парк, а в кальянную, владельцы которой в самом начале прихода ковидлы открывали дверь только по предварительному звонку и только постоянным клиентам. То есть, нам. Короче, welcome!

Мы классно повеселились и круто пообщались. Когда я заразился там от какого-то мудака, мама неделю ухаживала за мной, не спала толком, сидела в кресле у моей постели. Потом мне стало лучше, но она сама заболела. Лечили её теми же таблетками, что и меня, но она почему-то долго не выздоравливала, и ей становилось только хуже, температура не снижалась. Вечером она потеряла сознание, а я без перерыва названивал в скорую помощь, но вместо дежурного безмозглый робот–автоответчик в сотый раз повторял: «Спасибо за звонок, ждите и оставайтесь на линии».

Я не знал, что мне ещё для неё сделать, чем помочь. Тогда до меня наконец дошло, что всем на нас плевать. Я тупо говорил ей, что всё «будет хорошо», но она не услышала и умерла, ушла неизвестно куда, а я остался один в оглушающей меня тишине. Служба патологоанатомов среагировала быстро и приехала ровно через двадцать минут после моего звонка. Больше маму я не видел.

Фазер о ней никогда не вспоминал, как будто её никогда и не было в нашей жизни, а я нехило облажался и угодил под троллейбус. «Holy fuck… не семейка у нас, а ходячее пополнение морга!» – думал я, когда колбасился с переломами в больничке. Но ничё, выжил, а потом лоханулся и попал на деньги.

Здесь меня уже ничего не держит, да и выхода особо нет. Для веселья закупил себе страшные маски: Красную Смерть, Жуткую Маску Трупа, Жёлтого Лысого Старика, Пиратскую Мумию, Проклятие Монахини и, конечно, Дарта Вейдера. Заказал два вейпа для дыма, пригодятся. Создам отряд, которым буду командовать, надену масочку, пущу дымок и начну всех кошмарить. Всех поставлю на место. Подумаю, может ещё костюмчик и плащ пострашнее куплю.

С Кириллом решили пройти курсы выживания в условиях дикой природы, решили научиться метко стрелять. С тиром проблем не возникло: в нашем городе есть неплохой стрелковый клуб, где можно поработать с различными видами оружия. Заслуживают упоминания ручные пулемёты, которые выпускают в виде карабинов, и стреляют они одиночными выстрелами, а по внешнему виду от боевых пулемётов практически не отличаются.

Если бы мы жили в США, то в местных стрелковых клубах можно было бы попрактиковаться в стрельбе из автоматического оружия и крупнокалиберных винтовок. Но, к сожалению, у нас нет визы, чтобы поехать туда, и неизвестно, когда откроют границы.

На курсах выживания нам с Кириллом побегать и поползать не получится: он ещё не реабилитировался после аварии, а меня добивает травмированное колено, которое толком не могу вылечить. Лет пять назад надумал самостоятельно прикрутить плинтуса в квартире. После двухчасового ползания на карачках, под коленом стал образовываться отёк.

Ортопед посмеялся надо мной, типа «нечего у отделочников работу отнимать» и посоветовал заменить коленный сустав на искусственный. Пока он ставил мне уколы, рассказал, как подростки – учащиеся спортивных школ – получают травмы на соревнованиях. Профессиональные занятия футболом, прыжками и бегом – гарантированные травмы коленных суставов.

Продвинутых бойцов медики узнают по вывихам суставов и оторванным яйцам. У Кирилла в классе был один такой победитель медалист–дзюдоист. Каждые полгода с новыми грамотами и медалями стабильно в травматологии отдыхал.

Кирилла я водил на тренировки айкидо с первого класса. За девять лет только один раз ему случайно разбили нос. В айкидо соревнования не проводятся, так как выполнение каждого приема в полную силу заканчивается серьёзной травмой противника.

Курсы выживания превратятся для нас в необременительную прогулку шагом по лесу и теоретическую подготовку к будущим испытаниям. За дополнительную плату тренер обещал познакомить с тактикой боя с оружием в лесу и в городе, а также обязался обучить приёмам владения ножом. Будем настоящими «мочилеро».

Фазер походу не в курсе, но курсы выживания во враждебной среде я уже давно прошёл. И довольно успешно. В нашей школе только этому и научился: выживать и бороться за свои права. По сравнению с семилетней каторгой, поход по лесу среди диких зверушек покажется мне детской игрой.

Школа стала особо отвратительной и показала мне самый огромный fuck в седьмом классе. Но она и не предполагала, что fuck может оказаться взаимным. Забегу вперёд и скажу, что после седьмого класса я наконец-то из этой тюряги «откинулся» и выбрал дистант–обучение. Короче, учился я себе более-менее, пока большинство нормальных учителей из нашей школы не свалили, а на их место набрали новых. Кто пришёл, того и взяли. Тогда-то я и догнал, что ко мне в жизнь пожаловал дурдом.

Нарисовалась новая классуха – химичка, истеричка такая, что после её уроков уши и головы у нас отваливались. Фазер мне как-то показывал видео, где генсек СССР Хрущев стучал ботинком по столу и пугал американцев ядерными ракетами, которые у него в стране выпускают, как сосиски. Так вот, наша химичка такая же. Только вместо ботинка она так громко стучала своим кулаком по своей химической кафедре, что от ударной волны подпрыгивали все её мензурки и пипетки. Само собой, ядерными ракетами никто из нас ей не угрожал: орала весь урок из-за того, что Валик опять кинул на пол бумажку, а Чулпан опять пришла с распущенными волосами.