Магдален обдумывала свой следующий ход, как вдруг почувствовала под собой шевелящуюся руку Гая. На миг она остолбенела, а затем, будучи по природе менее сдержанной, чем Гай, закрыла лицо от смеха.

Через несколько минут, когда Гай продолжал как ни в чем не бывало беседовать с гостем о том, в какую погоду лучше охотиться на оленя, Магдален поднялась, отодвинув стул.

— Прошу извинить меня, милорд. С вашего позволения я оставлю вас за вашей чашей вина, — и она торопливо вышла из зала, чтобы остыть и прийти в себя на вечернем воздухе.

Через внутренний двор и ворота она вышла в наружный двор. Плац был пуст, гарнизон находился на вечернем отдыхе, лишь на стенах шла смена караула да дежурили на четырех башнях-колокольнях дозорные. Крепостная стена не являлась для нее, как в детстве, запретной территорией, и Магдален взбежала по крутой каменной лестнице наверх, туда, откуда просматривались город на холме и окрестная долина. Далеко, на горизонте, виднелись леса той страны, которую, вероятно, и видела в магической пене много лет назад безумная Дженнет.

Замок де Брессов стоял на вершине холма, массивный донжон и резиденция семейства располагались в центре, примыкающие постройки занимали всю огороженную территорию вплоть до наружной крепостной стены. Далее шел ров, через который можно было проникнуть в замок только при помощи подъемного моста. Облокотившись на парапет, Магдален думала о том, что взять такую крепость, пожалуй, невозможно. Далеко внизу по склону холма виднелись разбросанные тут и там крестьянские хижины, а чуть ближе располагался городок Бресс, с одной стороны защищенный замком, а с трех других огороженный стеной.

Шум и крики в большом зале доносились все сильнее. Из темнеющей долины налетали порывы ветра, раздувая факелы в руках дозорных. Деревня и город погружались в сон, уверенные в том, что находятся в безопасности под охраной и защитой своего сеньора.

Небо было затянуто тучами, и ночь обещала стать безлунной. Только к северу, пробиваясь сквозь облака, тускло светила какая-то звезда. Магдален почувствовала себя зябко в своем легком шелковом платье; она выбежала из замка без плаща, а между тем на дворе — начало ноября, и от октябрьского бабьего лета остались одни только воспоминания. Пожелав доброй ночи караульным, она спустилась вниз. Проходя мимо амбара, она услышала какую-то возню там и заметила приоткрытую дверь. Прислушавшись, она различила женский голос и снова шумную возню.

Очевидно, какая-то парочка из прислуги не теряла времени даром. Магдален продолжила свой путь. Вообще-то она несла ответственность за поведение женщин в замке, и ей полагалось бы сейчас устроить взбучку этим двоим, но в нынешнем своем положении она была способна на это меньше, чем когда-либо. Внебрачные дети легко уживались в замке, обитатели которого из практических соображений смотрели сквозь пальцы на вещи, которые сами же громогласно осуждали в церковных стенах.

Двери в большой зал оставались открытыми, и шум пирушки свидетельствовал о том, что конца ей не видно. Заглянув внутрь, Магдален была поражена. Лорд де Жерве не относился к тем, кто поощряет буйство за столом, но сегодня и он, наверное, решил дать волю себе, гостям, слугам. В зале танцевали и пели, захмелевшие гости гонялись за женщинами из замка, специально для этой цели — в расчете на утреннюю награду — задержавшимся в зале.

Магдален, застыв, стояла в дверях. Резко обернувшись, Гай заметил ее и резким властным жестом велел удалиться. Поколебавшись какое-то мгновение, она развернулась и с видимой неохотой ушла. Она до сих пор не научилась хладнокровно воспринимать его недовольство и по-прежнему могла противопоставить ему лишь надутые губки и сердитое молчание. Впрочем, знай Гай о том, какое впечатление производит на девушку его плохое настроение, едва ли бы он стал так часто его проявлять.

По наружной лестнице Магдален поднялась на второй этаж обширного жилого помещения. Ее покои находились в женской половине, поскольку в супружеских комнатах, временно занятых доверенным лицом отсутствующего хозяина замка, она, естественно, не могла жить. В спальне стояли кровать, платяной шкафчик, лежали узорчатые ковры на полу, на стенах и на окнах висели гобелены. К спальне примыкала уборная с комодом и занавешенной ванной, но самое важное — с потайной дверью за одним из гобеленов, которая выходила в коридор, устроенный в толстой каменной кладке стены. В замке было великое множество таких коридоров, которыми пользовались те, кто желал скрыть от посторонних глаз свои перемещения.

Эрин и Марджери дремали у камина в ожидании хозяйки.

— Ну и пирушка у нас сегодня! — зевнула Эрин и встала. — Даже непохоже на милорда.

— Непохоже, — согласилась Магдален. — Но у него гости, и было бы неучтиво не оказать им должного приема.

Она смирно стояла на месте, пока женщины раздевали ее. Затем они завернули ее в меховой халат.

— Хорошенько расчеши мне волосы, Эрин. — Магдален уселась на низенький стульчик перед камином.

— О, да, миледи, — Эрин улыбнулась, расстегивая изящную серебряную ленту и вытаскивая шпильки из густых темных волос. Ей не надо было объяснять, почему леди Магдален хочет, чтобы ее волосы были сейчас блестящими.

— Миледи сегодня не было дурно? — спросила Марджери от гардероба, куда она вешала платье.

— Нет, я думаю недомогание у меня уже прошло. — Эти двое знали о ее беременности, знали они также о том, чей это ребенок. Но они были с ней начиная с замка Беллер, откуда ее увезли одиннадцатилетним ребенком, и Магдален не сомневалась в их преданности. — Марджери, принесешь мне попить. Потом можете отправляться спать; этой ночью вы мне не нужны.

Марджери сделала реверанс и вышла на кухню, соединенную крытой галереей с жилым помещением и большим залом. На кухне не было суетящихся здесь обычно поваров — гулял весь замок. В каминах догорали поленья, брошенные мальчиками-слугами, которые, воспользовавшись случаем, убежали по своим делам. Марджери приготовила горячий пунш со специями. Под ногами у нее крутился щенок, забежавший на кухню в поисках объедков. Ей не терпелось развлечься, и она со всех ног понеслась к хозяйке с дымящимся оловянным кубком.

Эрин не меньше Марджери любила повеселиться, и хозяйке не пришлось долго уговаривать их идти по своим делам и не заглядывать без надобности — если, конечно, она сама их не позовет.

Магдален впала в мечтательное забытье. Вытянув ноги к огню, она потягивала из чаши горячий пунш и удивлялась тому, что Гай никак не может расстаться со своими гостями: требования этикета уже соблюдены, и уже давно можно было бы их оставить, пусть себе спокойно предаются излишествам.

Когда крики и песни из зала внизу начали несколько ослабевать, Магдален зажгла от факела тоненькую свечку, и, выскользнув из комнаты в потайную дверь, понеслась по длинному темному коридору, так быстро, что едва не затушила свечу. В стенах коридора на разном расстоянии друг от друга были встроены двери, прикрытые с противоположной стороны гобеленами и платяными шкафами. Лишь дверной проем в комнату хозяина замка не был замаскирован, ибо вся схема тайных ходов и убежищ, разрабатывалась отцом единоутробного брата Гая — Жаном де Брессом в то время, когда он строил замок.

Магдален прислушалась, но ни одного звука в комнате не различила. Осторожно отодвинув смазанную щеколду, она толкнула дверь, и та немножко приоткрылась. Комната, как она и ожидала, была пуста. Пажи и оруженосец Гая следовали за ним неотступно, самое большее — он мог приказать кому-то из них осветить дорогу в спальню, перед тем как отправиться спать. Магдален прошмыгнула в комнату и закрыла за собой дверь — та, соединяясь со стеной, стала совершенно неразличимой. Погрев ноги у огня, Магдален задернула занавески бархатного балдахина на большой кровати, покрытой шкурами, затем залезла внутрь, в темноту, сняла халат и съежилась под тяжелым покрывалом в ожидании Гая.

Должно быть, она немного задремала, потому что внезапный звук близких шагов и голосов до смерти напугал ее. Как эти люди вошли в комнату, она не заметила. Гай о чем-то беседовал с пажом Стефаном, пока тот помогал ему снять одежду и надеть халат. Разговор касался главным образом происходящего в большом зале; юноше давались ценные советы о пользе умеренного употребления хмельных напитков. Магдален уселась на кровати, крепко обняв колени.