— Этот колодец отравлен и очистке не подлежит, — ядовито проворчала девушка.

Фальк отреагировал незамедлительно. Пара шагов и он уже у самого стола.

— Он кристально прозрачен и свеж, как никакой другой.

Захотелось разразиться нецензурной бранью за пошлый намек. Одуревшее сердце исполняло бешеную чечетку, отзываясь новыми толчками по всему телу. Конечно! Он хочет не только поцелуя, но и всего остального. Ему скучно, срочно требуется спустить пар, вроде пустой интрижки или мимолетного увлечения. Мало ли, что движет безумцем. Пусть катятся к Нечистому его мотивы!

— Немного ласки, Лейя, совсем немного, — Питер склонился ниже и сладко шептал в разгоряченное девичье ушко. — В западном крыле я нашел лазейку в обход заколоченных дверей старых комнат, где нам никто не помешает уединиться и насладиться друг другом.

Да ну! Лейя повела плечами и презрительно фыркнула, что не понравилось Фальку.

— Сколько можно быть такой упертой? Не жалко себя и своей жизни? Лучшие годы летят мимо. Позволь встряхнуть тебя, позволь моим словам достигнуть своей цели, чтобы рухнули стены неприступной крепости, не осталось страха и сомнений. Чтобы ты ответила «ДА». Пойми, в условиях гарнизона и четкого распорядка дня нет возможности ухаживать за тобой, как заведено между мужчиной и женщиной, но, я могу повторить еще тысячу раз, что готов предложить взамен после…И уж, когда вернусь в столицу…

Жар его тела пробирал даже сквозь шаль. Внутренний голос вторя Фальку приводил иные доводы рассудка, подливая масла в огонь и отыскивая свои выгоды: «Смирись. Это — твоя новая реальность, куда уж больше? Огромное везение. Бери, что дают. Как там пишут в романах? «Окунуться в водоворот незнакомой неги и опьяняющей страсти. Отдаться в плен умелых рук, не страшась потока желаний». Вот! Твой шкаф полон редких зелий и запрещенных настоек, за которые иные кокетки не задумываясь отдали бы половину состояния! Четкая дозировка и никаких последствий. Сбережешь здоровье, получишь удовольствие. Хочешь покинуть мыс, поступить в Академию? Хватай то, что само плывет в руки! Редко встретишь сына столь высокопоставленного лорда, перед которым открыты все двери. Одна приставка «таал» перевесит сотни слов и отговорок. В свое время ею не удостоили даже отца. Зачем упираться?

Соглашайся!

Нет. Не правильно. Уехав отсюда, он сразу забудет обещания, как и забавные приключения, случившиеся на досуге. А главное, нет тяги и ответной страсти, нет неги, кроме липкого ощущения скользких щупалец морского гада, постепенно затягивающего добычу в свои сети. Гордость удерживала железными оковами, не позволяя кому — то управлять собой и диктовать волю. Выбор всегда есть.

"У меня своя история, которая с твоей не совместима". Захотелось закричать во всю мочь, но удалось лишь сглотнуть: в горле что — то перемкнуло, как от какого — то заклинившего спазма.

Нависнув сверху, Питер заслонил огромной тенью фигурку девушки. Опершись руками на столешницу, он жадно вдыхал аромат золотистых волос. Страсть усыпила голосовые связки, наполняя шепот надрывной хрипотцой. Это дико раздражало и бесило Лейю. Ширас не пил. Трезвый, а такой наглый.

— Ведьма…Околдовала…До умопомрачения желаю ощутить твой вкус на языке… На первый раз уложусь в полчаса продемонстрировать самое основное, поверь, останешься довольна. Разве я недостаточно красив, Лейя? Я даже согласен, чтобы ты представила ЕГО вместо меня, и назвала ЕГО именем. Тебе так больше понравится? Это тебя возбудит? Станешь мокр…

Звон пощечины расколол тишину и отрезвил обоих. Холод резал под напором ледяных глаз Фалька с заиндевевшими ресницами и бровями, обливая потоками ненависти. Отвергнут! Снова отвергнут!

— Зачем?! — рявкнул он. Ухватился ладонью за ноющее место, с трудом поборов всплеск раздражения. — Зря, Лейя, зря. Я ведь пытался, как лучше. Хотел убрать твое сопротивление мирным путем. Теперь учти, запомни, не удивляйся: придет час, и ты пожалеешь.

Мелькнули вязкие ростки мерзкой тревоги. Творить такое под носом отца. Он вообще ничего не боится? Зачем он ее провоцирует?

— Не угрожай — надорвешься, — зло сказала девушка, выдавая необузданную дерзость под знаменем непримиримости.

— Можно? — протяжно скрипнув, дверь отворилась. На пороге неуверенно топталась молодая прачка Алира Штейн.

— Фальк болен? — гаркнул лорд Сойлер поверх ее головы, распахивая створку шире, да так, что все подскочили на месте.

— Тогда вон отсюда! Отбой давно был! — заорал он, после отрицательного жеста дочери.

Большая удача, что комендант оказался рядом, избавляя от назойливой компании. Фальк сорвался с места, уняв вспышку злости и неповиновения. Через мгновение вышел, напоследок кинув колючий взгляд в сторону девушки. Отец терпеть не мог нарушение дисциплины. Из коридора слышалось как он продолжал распекать нерадивого воина.

— Алира? — рейна была молода, младше самой Лейи Сойлер.

— Я просто. Меня постоянно тошнит и кружится голова.

Странно, для такого большого срока. В ходе разговора и краткого осмотра выяснилось, что беременность насчитывала аж целых шесть месяцев. Все это время рейна любыми путями старательно скрывала свое состояние. Зачем? Боялась удаления с мыса или хранила в тайне личность отца будущего ребенка?

Шайна достала из шкафа очередную склянку травяной настойки.

— Вот. Отвар тысячелистника, на завтрак обед и ужин. По пол унции. Должно помочь.

— Я должна рассказать коменданту о твоем положении, — продолжила она. — Теперь я не имею право молчать, Алира. Тебе нужна работа попроще. В наклон нельзя.

— Да, — кивала та, утирая слезы, — я понимаю…

И вторя ей, Лейе хотелось выть в полный голос.

Обратно вернулась вместе с отцом и рейной Алирой по ярко освещенному тоннелю перехода. Факелы больше не гасли. После истории с Фальком с трудом уняла порыв стереть до дыр ладони влажной тканью. Рука противно ныла после пощечины.

События вечера частично отвлекли от главной темы ее кошмара. Лейя, просто легла на кровать, попеременно рассматривая потолок, стену, пустоту, стараясь себя убедить, что чувство любви и глубокой привязанности — клетка, в которой ты намеренно закрываешься и выбрасываешь ключ. Это западня, мешающая жизни. Ей захотелось превратиться в сухую деревяшку, стать куклой без эмоций. Это удобно.

Ходит поговорка: «Лучше умереть с честью, чем жить с позором», но умереть с позором — участь худшая из всех возможных. Зачем бастарда на обрекли на такую крайнюю меру? Мешал отцу? Справедливого суда — нет. Роанцы — жестокие изверги. Император — сыноубийца.

Слово «счастье» отныне исчезнет из ее лексикона, как и убеждение о существовании мужчин, способных на поступок, не требующих чего — то взамен. После смерти Бранна их попросту не осталось на белом свете.

Вновь зияющая дыра коридора. Ускорив шаг, попыталась переключиться с окружающих темных стен на едва уловимое синее свечение. В углу мелькнуло белое пятно нижней рубахи Кайя, сидящего корточках у самого пола. Губы бескровные, глазницы без радужек и зрачков неподвижно уставились в пустоту. Ужас!