Вот, в конце тоннеля замелькал свет, обрисовавший массивную фигуру Питера Фалька. Мечник махнул рукой, и девушка двинулась вперед, держа на него ориентир. Неожиданная и крайне неприятная встреча.

— Добрый вечер, Лейя. Давненько тебя не видел. Испугалась? — спросил Фальк, скользнув заинтересованным взглядом, которого та ловко избежала: не хотелось, чтобы он раскусил ее настроение.

— Немного, — ответила она. — Странно, что лампа потухла.

— На мысе штормовые ветра. Огонь гаснет, хотя сквозняки должны стать меньше: готовясь к зиме, рейны тщательно законопатили щели, — подметил мечник, внимательно изучая изгибы грациозного тела. Грудь девушки вздымалась под корсетом. На этот раз накидка имела цвет морской волны, под стать ее глазам. Юная, свежая и желанная до невозможности. Фальк так давно мечтал увидеть ее! И вот, они снова наедине, шли вперед по длинному переходу.

Лейя пожала плечами.

— Замок слишком огромен, чтобы заделать все дыры. Столько тоннелей и переходов. Столько комнат. Дуть может с башен, там давно не проверяли состояние окон.

— Я так соскучился… — протяжно выдохнул Фальк.

— Так что стряслось? — устало спросила она, игнорируя последнюю реплику.

— Ничего особенного. У Робба Хорта внезапно раскололся зуб. Говорит, такая страшенная боль, аж искры из глаз посыпались.

— Драка?

— Нет. Попалось нечто твердое в куске хлеба. Мука низкого качества.

— Выпить дали?

— Ширас. Три кружки. Капитан сказал — хватит, хоть я и предлагал четвертую для усиления эффекта.

— Хорошо.

Тем временем, вышли к проему винтовой лестницы, ведущему наверх. Какое — то время шагали по бесконечным ступеням, и наконец оказались в новом коридоре, теперь уже замка, где находилась комната лекаря. Для Лейи привычные декорации, которые однажды просто перестаешь замечать. Знакомая обстановка: стол, пара стульев, умывальник, шкаф с инструментами. Робб Хорт — совсем молодой новобранец, скорее сын крестьянина, нежели аристократа. Лет восемнадцать — с этого возраста начинали служить в армии Истерроса. Он потирал щеку, страдая от дискомфорта, но стойко молчал. Измученный вид. Чуть прикрытые глаза подернуты пеленой хмеля.

Лейя указала на стул и тщательно вымыла руки.

— Открой рот, Робб.

Осмотрев зуб и обработав десну специальной настойкой, взяла щипцы и поддела осколок. Прежний лекарь научил на практике нескольким приемом, так что навык она имела. Но никто не гарантировал отсутствие осложнений в виде возможного воспаления или кровотечений.

— Держи ему голову крепче, Питер. Сейчас будет больно, — велела она.

Парень простонал от страха, когда ледяной инструмент коснулся мягких тканей, а крепкий захват надежно зафиксировал череп.

— Терпи, ты же воин, — приговаривал Фальк. — Стыдно обнажать слабости при девушке.

— Лекарь не имеет пола, — равнодушно подметила та.

Пытаясь быть предельно аккуратной, сосредоточилась и дернула за рукояти кусачек. Хирургия требует сильных мужских рук. Но шайна справлялась не хуже иного врачевателя, умело орудуя, не падая в обморок и даже не морщась от вида крови.

Робб едва успел проморгаться после рывка и опознать в звонком бряцанье о металлическую чашку не что иное, как свой больной зуб.

— Идеально, — удовлетворенно кивнула девушка, осматривая последний. — Вату уберешь примерно через час. Рот полоскать отваром коры дуба три раза в день. Все ясно?

Парень удовлетворенно промычал в ответ и вышел из комнаты. А Питер занял кресло, где минутой ранее мучился Робб. Он снова цеплялся взглядом за девушку, старательно его игнорировавшую. Лейя знала, что он ознакомился с газетами и теперь хотел увидеть реакцию на последние события, касающиеся Вальгарда. Он намеренно проводил сюда Робба, пользуясь его недомоганием, чтобы встретиться с лекарем и все обсудить. Роль сопровождающего мог исполнить любой, но как нарочно вызвался именно мечник. Дубина!

— Ты получила мою записку? — спросил рыжеволосый.

— Да, — тихо ответила девушка, — сожгла не читая, цветы — выкинула, подарок отправила назад: завтра его вернут на утренней трапезе.

На самом деле цветы вручила рейне Франциске, без каких — либо объяснений. Просто отдала и все. И где он умудрился раздобыть ледяные розы? Черной сердцевиной и лепестками желтого цвета бутоны напоминали маки. Подарок оказался безумно дорогой: золотой браслет с тремя рубинами. Наверняка, не поленился в свой выходной заглянуть в ювелирные лавки Астры. Красивая вещь, увидев которую лорд — комендант быстро свернет ей шею. И потом. С чем его носить? Нет подходящего нарядного платья. На мысе вообще никуда не оденешь. Просто ненужная цацка.

— Жестоко, — в глазах отвергнутого воина сверкнула предостерегающая вспышка ледяного огня.

Только девушка уверена на сто процентов: мечник ничего ей не сделает, пока он в гарнизоне под началом отца, а она — под его защитой и не дает навязчивому кавалеру повода для пустых надежд.

— Лейя, — с трудом подавив ярость, Фальк сменил тактику, смакуя и растягивая девичье имя, сладко раскатывая на языке. — Я могу передать все подробности дела о'Майли. Утром получил из столицы свежие письма. В газетах такое не напишут, но у меня связи.

Даже не сомневалась! Она вздохнула и устало потерла ладонями лицо.

— Нет, Питер. Я хочу, чтобы имя Вальгарда никогда больше не упоминалось общении со мной. Ни прямо, ни намеками, ни письменно, ни как — либо еще.

— Правильно. Ублюдок — предатель казнен и должен быть предан забвению.

Мечник наговаривал из чувства ревности и мести. Коварно посмеивался над ее беспомощностью, наслаждался триумфом, вызванным гибелью соперника. Смаковал терзания, видя ее уязвимость и желая урвать кусочек манящей добычи. Если не плоти, хотя бы эмоций: страданий и скорби, но только не равнодушия или презрения.

— Ошибаешься. Правдивый суд только на небесах. Для меня он жив и невинен. И перестань своим поганым языком марать его имя.

«Думал заплачу? Нет. Не увидеть тебе моих слез!»

— Теперь ты чувствуешь эту боль? — вскипел Фальк, — когда жажда грызет изнутри, и потушить ее способен только тот, кто отказывается поделиться глотком воды!

— Вокруг столько колодцев, выбери любой, — огрызнулась она.

— Прекрасная, злющая, с раскрасневшимися щеками и сверкающим взглядом. Недоступная, колючая, загадочная, — перечислял рыжеволосый, поигрывая кончиками бахромы ее шали.

Лейя словно вошла в гипноз или ступор. Будто скованная по руками и ногам, приросла к месту, впала в апатию. Надо встать и снова идти по темным коридорам. Кто проводит ее обратно? Почему нет дежурных, обязанных следить за исправностью освещения в замковых переходах?