Я уже почти ушёл, но вернулся, дал этому мужчине кулаком в брюхо и пока он стоял, согнувшись и пытался вдохнуть воздух для крепкой брани, отыскал в кармане баллончик со знакомым запахом и сумел им воспользоваться. Пусть поспит человек, и мне спокойнее, и ему. Я не был уверен, что он не кинется тотчас в кабинет, кто же знает, каковы здесь порядки?

Спустившись на первый этаж, я оказался в огромном зале, где сновало множество людей, лежал на блестящем полу предвечерний мягкий свет и вились по причудливым колоннам не менее вычурные растения. Запах подсказал, что они не живые, но выглядели совсем как настоящие.

В гараж, как видно, следовало спускаться ниже, но я не вернулся к лифту, решил до наступления темноты затеряться здесь среди растений и спешащих куда-то людей.

Оглядываясь в этом шумном и неприятном месте, подумал, что напрасно надеялся прижиться. Да, выучить название гаджетов и правила пользования ими, завести счета в банке и раздобыть документы — трудно, но достижимо, а вот чувствовать себя комфортно в перекрестье липких взглядов, непрерывно ждать посягательств со всех сторон — слишком сложно. Я оказался не готов. Дома на меня претендовал один Аелия, от прочих защищал статус, а здесь мнимая свобода оборачивалась социальным рабством. Когда всем должен и при этом непонятно что — это как-то чересчур.

Я делал вид, что кого-то дожидаюсь — старая уловка, одинаково применимая во всех мирах и временах. Иногда доставал телефон и смотрел в него, как делали все. Свет понемногу приобретал золотые предзакатные тона, и я уже почти поверил, что смогу исчезнуть из громадного здания без проблем и помех, когда в прозрачные стеклянный двери деловито просочились мужчины в форме. Кажется, это называлось полицией.

Я не слишком встревожился, их всего пятеро, а затеряться в сутолоке не так сложно, отступил в сторону тихо шумящего фонтана — надо же какая роскошь — и не глядя на людей принялся смещаться ближе к выходу, так чтобы оказаться у них за спиной.

У меня ничего не вышло. Они словно знали, где я, развернулись и пошли хищной цепью. Я видел, как шевелятся губы, хотя не разбирал слов. Под одеждой что-то вроде брони, а в руках недлинные, но грозные на вид палки.

Другие люди сторонились полицейских, хотя особой тревоги не выказывали. Как же спрятаться, чтобы меня не заметили? Вроде бы веду себя точно так же как другие, ничем не выделяюсь в толпе, почему эти в форме идут прямо на меня? Заранее отыскали с помощью видеокамер? Так я много раз переходил с места на место. У меня даже чипов нет. Я не знаю, что это такое, но раз их не нашёл сканер парня с психиатром, хотя теперь, пожалуй, с сотрясением, так и эти ничего не найдут.

Я оглянулся. Отступать было особо некуда, сзади смыкались стены, дальше виднелся арочный проём в какое-то кафе, возможно, там удастся отыскать выход на улицу? Теперь всё равно, что солнце ещё не село. Найду где-нибудь тень.

Направился уже к новой цели как воздух передо мной вспыхнул сияющими полосами, затрещал и какая-то сила бросила назад. Я на мгновение растерялся, и этого хватило кому-то из полицейских. Удар по голове отправил бы в небытие, временное или постоянное, среднего человека, меня же заставил отпрыгнуть и налететь на те полосы, что ниоткуда трещали в воздухе.

Боль прошила до пяток, хотя я всё ещё готов был сражаться за свободу и жизнь, но почти сразу вновь сообразил, что нельзя выдавать свою нечеловеческую суть, иначе против меня поднимется уже существенная сила. Я запоздало застонал и рухнул на пол, притворившись, что потерял сознание.

В бок опять чем-то ткнули от чего судорога прошла по телу, но я не подал виду, что мне больно и продолжал лежать. На этот раз, кажется, поверили.

Меня подхватили за руки и поволокли, обращаясь довольно грубо. Из-под ресниц я бросал иногда взгляды по сторонам и видел лица людей. На одних прижилась едва скрытая брезгливость, другие кривил страх, но были и те на которых читалось сочувствие. Люди всё же оставались людьми, и я был им за это благодарен.

Двери. Я стиснул зубы, чтобы не закричать от боли, когда меня облил жгучим огнём солнечный свет. К счастью, полиция спешила спрятать добычу. Меня забросили в фургон, и задымиться я не успел. Кто-то влез следом, сел на грубую лавку, так что мне пришлось и дальше изображать обморочного, дожидаться подходящего момента.

Про себя я решил, что всё, с моей жизнью здесь покончено. Как только освобожусь, найду попутную машину, уеду отсюда обратно в тот городок, а там уже по горам добегу до барьера. Хватит. Я здесь не на месте и нужен только извращенцам, а там от моего благоразумия зависит жизнь охотника. Он хороший человек, я обязан защитить его по мере сил. Пусть ящерка делает со мной, что захочет, я уже не ощущал прежнего страха. Здесь меня качественно напугали.

Ехали недолго и опять путь завершился в подземном гараже, так что новая пытка светом не грозила, а вот перспектива быть избитым дубинками вполне просматривалась. В глубине души я надеялся, что меня бросят в камеру и оставят приходить в себя, но зря, упования не сбылись.

Притащили в комнату для допросов, так это кажется называется, посадили на стул, одну руку пристегнули блестящими кандалами к металлической штуковине. Под нос сунули нечто такое вонючее, что я пришёл в себя раньше, чем обдумал, стоит ли это делать.

— Вот так, голубчик! — произнёс крепкий мужчина с остриженными очень коротко волосами.

Я кашлял, пытаясь избавиться от мерзкого запаха. У вампиров тонкое обоняние, чувствовал я себя прескверно.

— Что вам нужно? — спросил хрипло. Нос и горло ещё жгло, хотя боль быстро отпускала.

— Выяснить некоторые обстоятельства, милый юноша. Напомните-ка ваше имя?

— Аелия Лакке! — ответил я без запинки.

Пусть ищут. Они справились быстро.

— А если подумать и назвать настоящее?

— Какое помню.

— С памятью значит проблемы, а как людей убивали, надеюсь, не забыли?

— Я никого не убивал.

На большом экране тут же появилось изображение знакомой комнаты и трёх тел. Вообще-то, я оставлял всех исправно дышащими, если кто-то убавил им жизни, то это не моя вина. Любопытно, конечно, кто так удачно воспользовался случаем, но наверняка у толстого Франо достаточно врагов, о которых я не знаю и знать не хочу.

— Неужели вы думаете, что я мог справиться с тремя людьми сразу? Вы посмотрите на меня, я же молодой и хрупкий, я понятия не имею, кто всё это сотворил.

Хлопнул ресницами, посмотрел невинным взглядом, но на полицейского игра не подействовала. Был бы человек один, постепенно удалось бы обворожить, но их набилось в комнатушку трое, причём последний где-то сбоку подпирал стенку. Много, не сумею сделать так, чтобы подчинение выглядело естественным, а ведь наверняка в этой комнате есть ещё зрели, то есть видеокамеры. Всё что мне оставалось — это усыплять их подозрительность, притворяясь слабым и невинным, ну или хотя бы дурачком.

Этим я и занимался, оправдывался, старательно отвечал на бесконечные вопросы, вертел головой, умоляюще вглядываясь то в одного, то в другого и понемногу всё же сглаживал ту злость, что они ко мне питали.

В комнате, где я отметелил троих мужчин, видеокамер не было, зато мне показали запись из другой, как я бью охранника и прыскаю ему в лицо из его же флакона. К счастью здесь я вообще не продемонстрировал навыков отличных от человеческих. Ударил слабо и движущиеся картинки показали, что, не полагаясь на силу своих мышц, я пользуюсь химическим препаратом. Этот эпизод я признал тотчас и добавил, широко раскрыв глаза и целомудренно съёжившись:

— Он ко мне приставал!

Полицейские переглянулись. Наверное, я казался им странным. Обследование сканером ничего не обнаружило, потому они объявили перерыв и вызвали человека из лаборатории. Пришла девушка в безликом костюме, разложила на столе непонятные предметы. К счастью, полицейские, чтобы не мешать ей, отошли в сторону и принялись негромко меня обсуждать. Овладеть вниманием и сознанием одного человека, да ещё женского пола оказалось не в пример проще. На неё подействовала моя прекрасная внешность и она лишь сделала вид, что поставила мне временный чип, взяла на анализ кровь и отпечатки пальцев.