Чем дольше рассуждает лжепророк о расщеплении взаимосвязанного и унижении подлинно божественного, тем мощнее и ощутимее процессы разрушения на Земле.
Постоянное упоминание несуществующего греха Земли, за который было наложено проклятие, делало возможным пренебрежительное отношение к божеству Земли, позволяло унижать достоинство божества, уничтожать это божество физически и духовно, постепенно предавая забвению сам факт существования матери-Земли, забвению, позволяющему скрыть факт надругательства над святыней.
Попрание подлинного божества влекло за собой подмену его ложными божествами. Так, греческий культ Геи-Земли неожиданно вытесняется культом божества почвы. И вот уже богиня Деметра буквально "попирает ногами Землю" (Callim. hymn VI 57). У римлян таким божеством "собирающейся родить нивы" стала Теллус – богиня-корова с фаллическими чертами культа (о чем говорит само имя богини). Рее-Теллуре приносилась в жертву стельная корова, – обряд, демонстрирующий жестокость и грубость религии зверей, уничижающей достоинство живой природы. Культ Афины-змеи еще продолжает носить внешне земледельческий характер, однако, это уже явный культ животного божества (культ змей). Все новые праздники новых божеств сопровождаются ритуальными действиями оскорбительного по отношению к Земле свойства, пренебрежительным отношением к святости связи полов и почтением к новым, чужим божествам. Указанная подмена осуществляется сверху, жрецами, либо даже самим государством.
"Государственная религия стремилась закрепить Деметру" (Богаевский Б.Л. Земледельческая религия Афин. Т. 1. С. 114).
Появляются такие «божества», как Ге-Пандора, Деметра-Пандора. В первом случае сохраняется имя божества Земли, во втором оно уже совершенно отсутствует. Такова технология подмены. Пандора – искусственное синтетическое существо, «всеодаренная», то есть обладающая сразу множеством достоинств, но качество этих достоинств определяется мерками животного божества. Синтез добродетелей новой богини религии зверей по существу делают эту богиню сфинксом, постоянным символом религии зверей. Тот же прием используется для формирования образа божьей матери. Эпитетами богородицы становятся сами названия сфинкса, и она именуется "честнейшая Херувим, славнейшая без сравнения Серафим". Описание херубов и серафимов дает нам описание сфинксов. По существу, это женский вариант сфинкса, дополняющий его мужскую ипостась, сфинкса-лжепророка.
Традиционно богородица изображается с младенцем на руках, что, на мой взгляд, свидетельствует о молохистических истоках культа богини-коровы, составной части сфинкса. Младенец символизирует преимущества млекопитающих животных, он – символ самого способа вскармливания младенца молоком уподобляющего человека животному-млекопитающему. Так богиня-корова становится матерью всего питающегося молоком человеческого стада и получает эпитет заступницы, скорбящей о бедах человеческих (Ср. Деметра – богиня-мать). Существует и другой смысл символа младенца в руках богини. Младенец изначально символизировал богатство, изобилие плодов, и Иерархия использовала эту символику для выражения собственной заинтересованности в жатве Земли. Богатство Земли должно было стать богатством закромов Иерархии. Все растущее количество душ, населяющих Землю, соотносилось с рогом изобилия, с богатой жатвой, с будущим богатством временных хозяев Земли, или попросту грабителей. Отсюда популярность подобной символики. Изображение рога изобилия, наполненного плодами разного рода, образ богини, увитой плодами и цветами, – традиционная тема европейского искусства. Постепенно гирлянды цветов перерождаются в оливковую ветвь, и вот перед нами уже христианская богородица в своем скорбном наряде, символизирующем мысли о смерти.
Еще один аспект символики плодов – утверждение потребительского отношения к природе. Вот так это выглядело у лжепророка:
"Земля, питающая многократно сходящий на нее дождь и произрастающая злак, полезный тем, для которых и возделывается, получает благословение от Бога; а производящая тернии и волчцы – негодна и близка к проклятию, которого конец – всесожжение" (Евр. 6).
При этом лжепророк сам себе противоречит. С одной стороны, презирает природу за ее готовность к акту совокупления, с другой стороны, торопит Землю стать почвой, приносящий плод, который губитель собирается украсть. Бесплодие почвы должно повлечь неадекватный гнев губителя, предусмотрительно называемый гневом господним. В точно таком же ключе действует и новозаветный "сын божий".
"Поутру же, возвращаясь в город, взалкал; и увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней и, ничего не нашел на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла" (Матф., 21).
Проявление чисто губительской сущности лжепророка, засушающего живое дерево по своей прихоти, усугубляется моралью, которую извлекает лжепророк из собственного действия:
"Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его.
И тот, кто упадет на этот камень, разобьется, а на кого он упадет, того раздавит" (Матф., 21).
Страшная сущность животного божества заставляет его произносить страшные слова, от которых пробегает мороз по коже. Разбойник исповедует грабеж, он настроен враждебно к местному божеству и его твореньям – людям. Он грозит расправой и намерен получить чужой плод во что бы то ни стало. Недоговорки и всегдашний налет тайны, сопутствующей сфинксу, призваны скрыть его подлинные цели.
Резкая перемена веры на Земле не осталась незамеченной. Эта перемена, носившая устрашающий характер, производила тягостное впечатление на исследователей религии. У Ф.Ф. Зелинского в его работе "Рим и его религия" читаем:
"Мы встречаем божество Земли в обществе страшных душ преисподней, а они заводят нас в область, совершенно отличную от той, в которой мы вращались до сих пор" (Зелинский Ф.Ф. Рим и его религия. – Соперники христианства. С. 20).
Отвернувшись от истинных ценностей, расставшись с земными святынями, забыв о подлинном боге, человек обратился к ложным святыням и чужим божествам, начав поклоняться им с большим усердием.
Глава 3. Служение чужим божествам
Итак, вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу (Еф., 2).
Идея чужого божества была внедрена в религиозную сферу Земли и носила характер пришельца. Уже Авраам заявляет о себе: "Я у вас пришелец и поселенец" (Быт., 23).
Кочующие скотоводческие племена народов, специально воспроизведенных губителем для исповедания и распространения веры в чужие животные божества, выполняли программу уничтожения подлинной веры, тесно связанной с божественными судьбами народов. Эти судьбы в результате действия означенной программы были изменены. Так осуществилась порча человечества.
Новые миссионеры, без конца говорящие о мире, ведут общинный образ жизни, а их деятельность – постоянно ведущаяся война. Захват и порабощение коренных народов стали точным отражением захвата небесной власти и уничтожения подлинной веры общения с природой, то есть всего, что свойственно коренным нациям, рожденным естественным путем. Глубоко прозревающий истину Иов воспринимает свое участие в делах демиурга, подменившего собою бога, как надругательство над собственной планетой-матерью:
"Погибни день, в который родился человек, и ночь, в которую сказано: "зачался человек!"… "Да померкнут звезды рассвета ее… За то, что не затворила дверей чрева матери моей и не сокрыла горести от очей моих!" (Иов, 3).
Служащий чужим божествам Иов приходит в отчаяние от неожиданно открывшейся ему истины. Испытывая горечь и раскаяние, Иов осознает, что служил не только губителю, принимая его за бога, но также и стоявшим за спиной губителя «чужим». Он признается:
