В этом отрывке «Одиссеи» Сцилла и Харибда – пасти чудовищной ловушки душ, океан – космос, а Одиссей – божество с особыми полномочиями жреца религии зверей, "проходящий сквозь эфира поле" (выражение Д.Бруно: "Изгнание торжествующего зверя"). Он хитер и смел, по-своему справедлив в разделе добычи, весьма скромен, как и подобает жрецу религии зверей. Он – воплощение Гермеса, без конца его напутствующего. Скромность Одиссея обеспечивает вечность его инкогнито, сохраняет нераскрытыми его деяния-преступления. В результате феноменальных его качеств погибают практически все спутники Одиссея, а сородичи с Итаки, претендующие на власть, убиваются Одиссеем собственноручно. И все это скромно именуется подвигами Одиссея, подобными подвигам Геракла.

Итак, земные души, достигшие полного земного возраста, стремятся покинуть Землю в соответствии с законами Вселенной, запечатленными в их субстанции самим богом. Стремление покинуть Землю и оказаться на новой родине, созвучное выросшей душе, естественно и законно, однако, в новых условиях, созданных Иерархией стражей, это становится неосуществимым. Об этих двух вариантах развития событий – законного покидания планеты и беззаконного удержания на планете (препятствие движению) и пишет Платон, повествуя о творимых на Земле преступлениях и чинимом произволе как о само собою разумеющемся факте:

"Либо они, вконец теснимые и разрушаемые, спасутся бегством к тому, что им сродно, либо, уступив в борьбе, начнут сплачиваться воедино, уподобляясь возобладавшему роду и останутся вместе с ним" (Платон, "Тимей").

Итак, мы являемся очевидцами того, как нарушается закон Вселенной "Каждому свое". Не в силах преодолеть магнитную петлю, человеческие души не получают возможности воссоединиться с семьей нового космического уровня, новыми «своими», становящимися таковыми в силу эволюционных законов. Подвергаемые насилию, находясь практически в тюрьме, эти человеческие души вынуждены вновь и вновь рождаться на Земле. Однако, общность, образуемая ими, не составляет естественной общности жителей одной планеты. Наоборот, совокупность людей разных энергетических уровней, удерживаемых насильно на одном, начальном человеческом уровне, представляет собою несчастную, плохо совместимую массу человеческих особей, третья часть которой оторвана от родного дома, живет по чужим, неприемлемым для нее законам и даже не имеет собственной адекватной душе судьбы. Таковы результаты деяний губителя. Сближение несовпадающих по интересам и потребностям людей, которое можно квалифицировать лишь как космическое преступление, стало кровным делом лжепророка и всей губительской Иерархии, во все горло завопившей о всеобщем равенстве, братстве и единстве, которые невозможны даже в нормальных условиях планетарной жизни и вовсе недопустимы в сложившихся обстоятельствах. Прежде всего, Гермес пожелал сблизить членов высшей общины, жреческой касты, живущей в привилегированных условиях сносных судеб. Конечно, подобного рода услуги не были подарком. Это было платой за работу, направленную на губительство планеты, план которого был разработан до мельчайших подробностей.

Так была заложена нерушимая дружба между членами апостолитета. Что касается братской дружбы между членами низшего стада, то она явилась тем самым цементирующим началом, которым была скреплена идея общины, полиса, "города без тени". Но созиждеться этот город мог лишь на могиле человечества. Вот почему столь двусмысленно звучат слова заманивающего человечество в сеть обманщика:

И никто не задался вопросом, почему же для образования этого неестественного града, града нечестивых мужей, должна погибнуть прекрасная, полная жизни планета, и что же должно статься с ее обитателями на самом деле. Современные христиане продолжают пропагандировать идею космического града, который должен быть воздвигнут где-то вне Земли. И человечество не сопротивляется этой странной идее.

Система космического воровства порождала механизм энергетических сетей, а скапливающаяся в них энергия позволяла Иерархии уходить в глубины беззакония, влекущего за собой нарушение системы судеб и установление законов равенства, означавшего для Земли полнейший произвол и деспотию. Земля переживала крайне опасную ситуацию. С одной стороны, грабительски выкачивалась ее энергия. При этом разрушалась ее структура. Она становилась тяжелой звездой, незаконным хранилищем награбленного «товара». С другой стороны, Земля подвергалась прямому риску уничтожения. Как инстанция, защищающая божественные монады душ, она была приговорена к смерти, ибо лишь ее смерть могла гарантировать победу заговора. Все эти пагубные идеи были сконденсированы в идее конца света, а человечеству внушалась его неизбежность и даже необходимость. Губительский план Иерархии развивался и воплощался почти беспрепятственно до тех пор, пока высшие силы космоса не получили, наконец, информацию о происходящих на Земле беззакониях.

Зарождением лжепрогресса в сфере человеческих отношений можно считать появление в Месопотамии кочевых племен семитов, несущих в мир идеологию равенства, бывшую с самого начала чужой Земле и бывшей для Земли вредоносным ядом, принесенным пришельцами. Однако внедрение инокультной ереси, обильно умащенной расщепляющими понятие истины эманациями морали, не было односторонним актом вмешательства в эволюцию социума. Технология губительства строилась не только на отравлении души и ума ложным воспитанием. Губительство предполагало также физическое уничтожение человечества посредством внедрения вредоносной системы питания, продолжающей функционировать и отравлять людей по сию пору.

Неправильное питание, предложенное скотоводческими племенами и пропагандировавшееся семитскими пророками, способствовало изменению структуры ДНК, основы которого уже были заложены появлением на Земле млекопитающих. Вредоносное питание вконец испортило организм человека, сознательно превращаемого в больное и жалкое животное. Лжепророк повествует и об этом:

"Все это так, – сказал Мом, – ибо, благодаря человеколюбию Вакх сделал людям такою прекрасною кровь, а Церера – таким хорошим мясо, какими они, конечно, не могли быть во времена каштанов, бобов и желудей. Пусть же от нее ("богини" Человеколюбие – Т.А.) бежит Мизантропия и Недостаток: и было бы согласно с обычаем и разумом, дабы около двух колес ее колесницы слева стоял Совет, справа – помощь" (Д.Бруно. О бесконечности, вселенной и мирах. С. 144).

В совокупности с систематическим алкогольным отравлением человечества губительская система питания уничтожала здоровье человека, подтачивала его силы. Занятый перевариванием тяжелой пищи землянин все меньше заботился о душе и о боге, и все больше предавался ложным идеям стадности, напрасно воображая себя благочестивым.

В чем же состоял вред новой, семитской пищи? В Ветхом завете читаем:

"И вменено будет вам это возношение ваше, как хлеб с гумна и как взятое с точила" (Числ., 18).

Свидетельства наставления племен в еде повторяются неоднократно: углеводная пища должна быть совмещена с новой белковой пищей – мясом убитых животных. В результате совмещения этих видов пищи ферменты, выделяемые организмом на их переваривание, взаимно нейтрализуют друг друга, а энергия, затрачиваемая при этом на обработку тяжелой смеси, в тридцать-сорок раз превышает затраты на нормальное пищеварение. Однако на этом беды попавшего в ловушку губительства человека не заканчивались. Непереваренная пища, находящаяся в желудке и кишечнике, разлагаясь, отравляла человеческий организм новыми, доселе неведомыми ядами, образовывала пленку, препятствующую поступлению в органы питательных веществ, выкристаллизовала соли в камни, забивавшие все шлаковыводящие пути. Человечество было обречено. Оно стало больным стадным животным. Процесс довершили массовые трапезы, так же исходящие от жречества новообразованных общин, служащего лжепророку и губителю. Физическое уничтожение шло рука об руку с духовным. Идеология общины не оставляла надежды на соблюдение закона Вселенной "Каждому свое". Члены общины не могли иметь ничего своего, а все вместе претендовали на чужое. Ими велись захватнические войны, заканчивавшиеся все тем же разделом добычи, когда каждый приучался получать то, что ему дадут (часть от целого). Человек превращался в паразита. Человеческая особь была уподоблена животному, питающемуся из общей лохани. Судьба людей была предана в руки жреца, не знающего бога. Индивидуальность судеб была игнорирована; как животные одного стада, люди не могли уже иметь своей судьбы. Животному положено следовать судьбе и участи вида, даже если эта участь – всеобщее заклание в массовой жертве, становящейся в новых условиях обычным делом.