Палач Жизнь свою он доживал, Не веря в чёрта с Богом. Не потому, что повидал Он в ней чего-то много. В людей не верил никогда. Людишки – мусор грудой. Уверен был: когда умрёт, Там – ничего не будет. Вот наступил его черёд Отсюда без дебатов. Чтоб рыть могилу для него, Точились три лопаты. Всплыл в памяти один расстрел В овраге за дорогой, Святой отец тогда спросил: «За что, побойся Бога?» Палить в наперсные кресты Не я – другие смогут. То, батюшка, не за грехи, Таких, как ты, здесь много. Кто тут святой, а кто не прав — В том не моя забота. Приказано стрелять в упор — Такая вот работа. Когда дорогой на погост Везли днём без помина, Душа средь белых облаков Плыла на небе синем. За катафалком ни-ко-го! Лишь пыль в бурьян ложилась. Да облака, свернув клубком, Вслед дождиком пролились. Почётный погост Из века в век, из года в год Мы снедь раздаём и надежду в дорогу. Нам злые слова, что мы неправы´, Будто сын, не любимый Богом. Как так, умудряясь из раза в раз Столь людей положив за брата, От злобных глаз слышим шёпот фраз: «Да вы оккупанты и вы виноваты!» Мы, не жалея душ наших и крови, Оплотом стоим, других защищая. Братьев спасём, жизнь восстановим, А дома себя как в плену ощущаем… Что-то не так, раз, просторы бросая, Легко на Big Ben могут их променять. А на смертном одре Русь умоляют, Чтобы в земле своих предков лежать… Ведь на Руси жить можно как в рае, А нам «до лампады» – живём словно гость, Не замечая, как страну превращаем В великий уютный почётный погост… Письмо другу… В годах девяностых ты уехал «туда»… Не верилось мне, что «туда» навсегда. Скажу, может быть, я опять невпопад: Ты, брат, для меня всегда был как брат! У нас всё как раньше. Мы в темноте. Стадом всё прёмся у Европы в хвосте И с ней разругались на почве духовной. С хохлами раздрай. Те вроде виновны. Ничто не сменилось в нашей судьбе: Всё та же контора с концовкой на «Б», А также народ в своей вечной беде, И в ней он опять предоставлен себе… Ломали Отчизну, чтоб дух ослабел. Сейчас олигархи ведут нас «к звезде», Только другие, советских, тех внуки, Как будто толкают народ наш на муки. Ещё нам поют свои песни «Любэ», Но тексты теперь пишут в Думе себе. Состарились те, кто любил «Экс-ББ», Мелькнёт только Гиви один на ТВ… Горе нам не беда. Взгляд повсеместный — Воруют все – всё. Только кто – неизвестно… Всё так же защиты нет у нас в МВД, Элита жирует – «грабь своих» и т. д. Нет больше обкомов, теперь губернатор. Снега как было – в занос только трактор. Лишь «голубой» обозвали тех краской, Кто срок получить мог при огласке. Страною большою рулит президент Один всё и тот же – уже столько лет! А жить всё труднее, становится хуже — Хоть кричи, хоть молчи, завязав язык туже. Дороги в России все такие, как прежде… Вот что изменилось – исчезли надежды. На крышах сугробы, сосулек снаряды… Давай приезжай, друг, тебе очень рады! Михаил Жинжеров
Нью-Йорк, США, 72 года. Родился в 1947 году в городе Чернигове на Украине. Окончил Киевский институт народного хозяйства, трудился на предприятии ВПК. С 1994 года живёт в США. Женат, двое детей, четверо внуков. Работал экономистом, а ночью, для медицинской страховки, – дежурным консультантом в доме для умственно неполноценных. Публикуется с 2013 года. Печатался в литературных журналах и альманахах. Несколько раз был в числе победителей международных литературных конкурсов. Автор книг «Рифмой по затылку», «И смех, и слёзы, и любовь», аудиокниги «Пегас в бане». Член Российского союза писателей, Пушкинского общества Америки, Литературного клуба Нью-Йорка, член Интернационального Союза писателей. Награждён орденом им. Кирилла и Мефодия, медалями им. Мацуо Басё, им. Маяковского, им. Пушкина и им. Чехова, звездой «Наследие» III степени, грамотами и дипломами. Трамп победил Кому-то горе, кто-то рад, настал торжественный момент: Сегодня наконец-то Трамп – наш сорок пятый президент. Рыдают горько демократы. Де Ниро слёзы льёт рекой. На Брайтоне сплошные маты, Обама потерял покой. А либерал кричит: «Измена!» Но Хиллари сдержала стон. А Клинтон Билл зато Шопена переложил на саксофон. В раздумье чешет темя Путин. Пока неясно, что сказать. Застыла Дума: что же будет? Облаять или облизать? Не понял Жириновский Трампа. К евреям нужно быть добрей? И кем теперь мой будет папа: опять юрист или еврей? Клинт Иствуд пьёт в восторге виски, и кривит рожу Болдуин. Кому-то Трамп родной и близкий, довёл кого-то до седин, Кто в радости сидит, кто – в стрессе, а кто-то хочет умереть. Но тётя Соня из Одессы сказала: «Будем посмотреть». Далёкие друзья Как много злобы в этом мире, Предательства и эгоизма. Прицельно бьют, как будто в тире, По самым преданным и близким. Как много в этом мире горя, Тоска сжимает, словно клещи, Укоры, сплетни, наговоры, И хамство батогами хлещет. Как много в мире одиноких. Желанье высказаться гложет. Но некому – как будто проклят. И только должен, должен, должен… Но вдруг среди чужих и прочих Привет приходит издалёка, Как лучик света тёмной ночью. Как парус в море одинокий, Всю боль с души уносит ветер. Есть близкие в пространстве зримом. И счастье жить на белом свете, И каждый миг неповторимый. |
