– 

Чуваааак, – выдохнул Вано. Меня так быстро накрыло! Что это за хрень?

Я молча прошел к свободному столику, на котором изгибались в зазывающем танце мелкие фигурки голографических девушек с рыбьими хвостами. Я смахнул их стайку в сторону и на ватных ногах рухнул на искрящийся диван, под которым возникали и исчезали необыкновенной красоты перистые облака. Пол под ногами опять был чертовым небом, спасибо, что хоть безо всяких реек, а просто приятным небом густого цвета медного заката. Я вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Прикрыл глаза. Перед глазами тоже клубились разноцветные облака – спасибо МГБ38999, возводящему в превосходную степень все эффекты дополненной реальности. – Все хорошо, – нарочито бодро сказал я. Конечности трясло мелкой дрожью, то ли от действия стимулятора, то ли от нервного перенапряжения, в желудке противно ныло. – Чуть не влипли, но «чуть» не считается! Я попытался улыбнуться, вышло скверно. С потолка в такт музыке полились перламутровые мерцающие потоки. Их жидкий свет мягко обтекал наши напряженные тела и уходил вниз, смешиваясь с облаками. Люблю Россо за его эфемерность и непредсказуемость форм. Обычно я получаю эстетическое удовольствие от созерцания не только воздушных интерьеров, но и присутствующих в них прекрасных нимф. Но явно не сегодня.

– 

Ладно, давай выпьем и обсудим наши дела, – предложил Вано.

Я кивнул, и он кликнул по голограммной поверхности стола, чтобы сделать заказ. Его поверхность мгновенно потемнела до глубоко-синей, и специально для нас материализовался пупырчатый официант-осьминог, держащий в щупальцах два высоких флуоресцентных стакана, на дне которых тонкой полоской плескалось темное невнятное пойло. Мы забрали стаканы. Извини, чувак, сегодня мы навряд ли закажем бухла на все твои восемь щупалец, так что можешь валить обратно в свой глубоководный мирок. Клубы потолочного дыма окрасили осьминожку в легкомысленный персиковый оттенок, и он то ли растворился в пространстве, то ли нырнул обратно в свой стол. Выпили. В желудке погорячело, напряжение мышц немного ослабело. Посидели молча. Музыка радовала гармоничными сплетениями разнокалиберных звуков, они догоняли друг друга, сталкивались разлетающимися звонкими брызгами, гулко накатывали из глубин небытия и в него же уходили воздушными потоками северного сияния. По стенам медленно сползала некая клубящаяся фиолетовая субстанция, внутри каждой капли которой мерцали далекие звезды и курилась седая космическая пыль. Я собирал мысли, дышал глубоко и медленно, успокаивал сердечный ритм. Хорошо, что сегодня день трудовой недели, относительно мало народа и музыка подобрана именно для успокоения и расслабления, а не для дикого драйва.

– 

Короче, дружище, – сказал я. Сегодня уже нет настроения тусить и кадрить девчонок. Давай сразу к делу.

Вано согласно кивнул и выжидающе, даже немного затравленно, посмотрел на меня. Он знал, что я, как никто другой могу вытащить его из зоны комфорта. Он и опасался, и жаждал этого.

Мне нужны отмычки. Думаю, одной универсальной хватит, ну или двух попроще, смотря что сможешь достать. Обязательно фильтры для воздуха и воды. А еще сканер, помощнее на хорошей солнечной батарее. И внешний хранитель данных, – я задумчиво поправил волосы и подвинул свой стакан к его стакану. – Я знаю, ты больше по софту, чем по железу, но кроме тебя, мне некого просить, – это была правда. Вано усмехнулся, посмотрел в сторону на щебечущих девчонок, потом опять на меня. Он больше не выглядел затравленным, наоборот, что-то неуловимо поменялось: теперь это я стоял на несколько ступеней ниже, просящий и уступчивый, а он решал мою судьбу и знал, что имеет для этого все нужные инструменты. Поймав мой взгляд, Вано легонько дотронулся своим стаканом до моего: – Я достану, дружище, – сказал он и великодушно улыбнулся. – Будь спокоен.

Профессор Чалых вызвал меня на личную встречу. Нетипично для него. Ведь я уже прошла дополнительную аттестацию, которая так волновало меня, а на деле оказалась проще полугодовых экзаменов для учащихся на первом курсе. Также я была спокойна за выполнение всех рабочих поручений: списки оборудования были проверены и перепроверены, Макс собрал все необходимое на вертолет, и затем мы вместе сделали финальную проверку в четыре глаза, особое внимание уделив комплектации лаборатории. Команда была готова, дух – боевой. Конечно, все мы волновались, но в пределах гормональной нормы. Не обошлось и без сюрпризов – уровень адреналина у Деметриса был буквально на границе допустимых показателей, но я попросила медкомиссию сделать поправку на его возраст и отсутствие опыта предыдущих контактов с этническими племенами, и он получил положительное заключение. Что ж, будем считать, что профессор вызывает меня не из-за брата. Видимо, мне как старшему группы надо просто получить индивидуальный инструктаж или официальное напутствие от руководителя проекта.

В просторном кабинете профессора всегда было прохладно. Я поежилась. Босс не пользовался искусственными окнами и обычно сероватые стены его рабочего кубика освещало равномерное холодное свечение. Сегодня оно было приглушенно, и в темных углах скопились сухие тени. Чалых стоял ко мне спиной, скрестив руки на груди и будто бы изучая многочисленные панели шкафчиков с документами, занимающими всю стену перед ним. Его спина была прямой и строгой, гладкий широкий череп отражал тусклое освещение. Профессор так гармонично вписывался в свой кабинет, что я с трудом могла представить его работающим вне стен лаборатории. Наконец, он небрежно повернулся в полоборота и указал жестом на кресло. Я обрадовалась, что не придется слушать всю его речь стоя и сразу села – у него очень удобные, просто роскошные темно-серые кресла с высокими мягкими спинками и широкими подлокотниками.

– 

Никита, – сказал он не оборачиваясь. -Ты готова к экспедиции?

– 

Да, – бойко ответила я.

– 

Я знаю, ты все уже собрала и проверила. У нас отличное оборудование и сплоченная команда. Мы знаем наши цели и имеем большой выбор даров для представителей этнических племен, – он спокойно произносил все то, что заставляло мое сердце вздрагивать в грудной клетке. – Все должно пройти как нельзя лучше, – Чалых наконец-то повернулся ко мне лицом,

подошел и оперся руками о массивный светлый стол. – Но в случае неудачного контакта ты должна действовать по Плану Ипсилон.

У меня что-то оборвалось внутри и упало ледяным камнем прямо в живот. Профессор открыто начал разговор на тему, которую я избегала даже в мыслях. Конечно, мы все прошли инструктаж по Плану В – его отсутствие контакта в случае, если никто из представителей аборигенов не появится в течении 14 суток. Однако это была настолько краткая и базовая информация, что мало кто воспринимал ее всерьез, скорее, как необходимую галочку в списке выполненных действий, но точно не как инструкцию к действию. Кажется, теперь становилось понятно, почему.

Сурово-отчужденное выражение лица моего руководителя заставило бы напрячься даже камень, что уж говорить о молодом ученом, отправляющемся на свое первое серьезное полевое задание. Мне не удавалось полностью сосредоточиться на его словах, сердце бухало в висках, живот предательски сводило судорогой. Когда я собрала все свои физические и моральные силы и начала снова адекватно воспринимать информацию, он говорил уже следующее:

..незамедлительно связаться со мной и сообщить подробности ситуации: время, количество и состав прибывших, наличие или отсутствие оружия и его спецификацию, уровень агрессии по шкале Васовски, время и направление ухода и потенциальную скорость передвижения, а также любые другие подробности, которые могут иметь значение для последующего поиска объектов. Также безотлагательно должны быть пересланы все аудио и видео материалы, доступные на данный момент. Сам звонок должен быть строго конфиденциальным. Остальные участники команды не должны быть посвящены в План Ипсилон – они осведомлены о Плане В «Возвращение на базу», и этого достаточно для общей безопасности. Ни один из членов команды не должен предпринимать никаких действий, отличных от указанных Планом В. План Ипсилон включает в себя План В, но также содержит набор инструкций для тебя лично. Я доверяю тебе необходимую документацию – и передо мной на столе оказался маленький внешний хранитель данных с маркировкой “Y”. – Без эмоций, только краткие инструкции. Ты справишься.