У меня пересохло в горле, я облизнула губы и спросила чужим голосом:

– 

А что включает в себя План Ипсилон помимо немедленного и строго конфиденциального оповещения Базы и предоставления исчерпывающей информации о ситуации?

Чалых одарил меня ледяным взглядом и прикрыл глаза. Он медлил с ответом заметно дольше, чем было бы допустимо в рамках обычного делового этикета между подчиненным и начальником. Неужели босс тоже нервничал? Он несколько раз моргнул, прищурился и наконец сказал: – Твоей обязанностью является следить за неукоснительным исполнением всех инструкций Плана и немедленно рапортовать о нарушениях. К нарушителям разрешено применение паралитического оружия, – я замерла в кресле не дыша.

– 

Остальное решаем не мы, – закончил он, отошел от стола, приблизился ко мне и протянул руку. На дрожащих ногах я с трудом выбралась из его удобного кресла, казавшегося теперь приспособлением для пыток, и пожала протянутую руку. Рукопожатие профессора Серафима Серджио Чалых было холодным и крепким, как металлические тиски. Я забрала носитель данных.

– 

Желаю тебе удачи, Никита, – сказал он ровным голосом. Дверь позади меня мягко скользнула в сторону, и я вышла, не говоря ни слова. Команда уже ждала меня около квадроптера. Пора было собираться к отлету.

***

Я плохо запомнила сам полет до Карнаки. Кажется, все прошло гладко. Пока мы летели над Старсити, команда весело щебетала и подшучивала: друг над другом и над прошлыми контактами с этническими племенами, отчеты о которых мы подробно штудировали последние месяцы. Я молча сидела справа от носа квадроптера и не участвовала в общем веселье. Дэм попытался было меня расшевелить, но я сослалась на плохой сон и желание отключиться от всех проблем до прилета на Базу. Он видел, что я действительно разбита и не только оставил меня в покое, но и ненавязчиво отгонял остальных членов команды.

Как только мы прошли пограничный пункт и вылетели за пределы Кумпола, все собрались перед фронтальным обзорным стеклом, как-то сразу притихли и лишь изумленно смотрели на чужие пейзажи. Сначала мы пролетали песчаную полосу отчуждения кирпичного цвета, но вскоре стали появляться настоящие живые растения: мелкие диковинные кустарники и клочки рыжей травы, постепенно занимающей всю поверхность почвы. Через затемненное от ультрафиолета стекло мне было видно кусочек ннепривычно яркого, режущего глаз голубого цвета. Небесного светила я не видела, но в любом случае, смотреть на солнце без специальных очков или без защиты костюмов нам запрещалось. Профессор тоже был здесь, стоял вместе с командой, но не встречался со мной взглядом. Я закрыла глаза, не в силах подойти к окну и просто пребывала в тупом оцепенении оставшиеся несколько часов полета, пока мы не приземлились позади острова Карнаки. На самом пограничном острове нам не было необходимости задерживаться, так как пройдя формальные проверки пропусков и разрешенной техники, мы сразу отправились до конечного пункта перелета – на Базу. База находилась еще в часе лета от острова и представляла собой серый куб на коротких сваях. База была расположена непосредственно на границе с труднопроходимыми джунглями, словно последний оплот цивилизации под натиском дикой, необузданной природы.

Итак, мы долетели! Невероятно круто! Меня будоражило это количество новых впечатлений, такие виды из окна, огромное небо и всякая растительность прямо на поверхности земли. Солнца я пока еще не видел, оно пряталось за облаками, но даже при таких погодных условиях освещенность была намного ярче, чем в Старсити. Жаль, что нас не пустили никуда на Карнаки дальше, чем пара контрольных кабинетов – а ведь там же наверняка есть всякие секретные разработки, пушки, техника. Поглядеть бы хоть одним глазком… Но нас сразу кинули на Базу – скучный серый кубик, покрытый пылью и снаружи, и изнутри. Каждому полагалась комната для отдыха, ничем примечательным не отличающаяся от общего стиля Базы. Наружу выходить уже нельзя было, то ли из-за приближения вечера, то ли чисто из бюрократической вредности установленных кем-то порядков. Я повалился на жесткую койку. В голове мельтешили мысли и образы, яркие краски, перелет и небо, ожидания и тревоги следующего дня. К счастью, на Базе нам не предстояло сильно задерживаться – с утра мы уже шли в поле. Повалявшись в состоянии между снов и явью еще какое-то время, я все же смог заснуть беспокойным пыльным сном.

Утро настало снаружи и внутри. На Базе не было окон – только искусственное освещение. Проснувшись от мягкого голоса автопробудчика, я размялся, лениво сделал несколько обычных утренних упражнений. Выпил воды – вкус был довольно затхлый, наверное, последний раз люди здесь были несколько недель, а то и месяцев назад. А может, фильтры не могли удалить все примеси, отсюда и странный вкус. Закинув в рот безвкусную пластинку завтрака, я быстро разделался с ней и пошел к остальным.

Этим утром нам предстояло преодолеть чуть более трех километров до планируемого места встречи с аборигенами. Ребята и Никки уже собрались в центральном отсеке. Всех охватило приятное возбуждение, мы переговаривались и улыбались, подбадривали друг друга. Наконец появился Чалых. Прогундев что-то по протоколу и отметив в журнале наше отбытие, он наконец свалил в тень, и мы могли идти в поле.

Наконец-то! Надев наши новенькие сверкающие костюмы и проверив их работоспособность, мы взяли необходимую технику, все наше барахло для дарения дикарям и сразу выступили в поход. Каждый нес увесистый рюкзак, размер которого был подобран в соответствии с индивидуальной физической подготовкой. Нелегко. Надо было больше филонить на тестах, не тащил бы сейчас такую тяжесть. Но даже громоздкий рюкзак не мог омрачить моего боевого настроя. Я во все глаза смотрел по сторонам. Солнце все еще скрывалось за облаками, но цвета раннего утра были невероятны: нежные, но чистые, прозрачный воздух, заполненный только нашими ожиданиями. Дорога, а точнее, узенькая тропинка, проходила сначала по каменистой пустоши с редкими чахлыми кустиками, и этот отрезок пути мы преодолели довольно быстро. Затем пришлось углубиться в лес, и хотя пройти оставалось лишь чуть больше половины дороги, мы потратили на нее около часа. Солнечный свет сильно скрадывала густая листва и переплетение веток, корней, лиан. Приходилось передвигаться медленно и осторожно – после жизни в каменных ровных джунглях наши тела не были достаточно натренированы для ходьбы по джунглям настоящим. Приходилось выбирать место для каждого шага, мириться с неровностями почвы, отодвигать в сторону ветви растений. Я первый раз в жизни был в лесу и смотрел по сторонам, ошеломленный диким и неорганизованным, но при этом все же гармоничным нагромождением древесных стволов, ветвей, кустарника, корней, то и дело выскакивающих под ноги поваленных деревьев. А сколько оттенков зеленого! От легкомысленного светло-травяного до глянцевого густо-оливкового. Невероятно, как разнообразна природа, ведь ни один листик, ни одна травинка не повторяются, они уникальны по форме и изгибам, хоть и окружены тысячами и миллионами себе подобных. Совершенное отсутствие прямых линий и прямых углов поражало и даже пугало своей непривычностью: никаких ровных каменных стен, никаких прямых стрел магистралей, никакой ровной поверхности оргстекла. Наоборот, все ассиметричное, беспорядочно упорядоченное по каким-то своим законам, стремящееся вверху, к солнцу, умирающее тут же и дающее своим прахом жизнь новому, дикое и …живое.

Беспорядочный поток моих мыслей, подпитываемых эндорфинами в крови, немного успокоился, когда мы наконец дошли до места встречи, или стоянки. По сути, это была искусственная поляна, место пустой земли, вокруг и над которой все также бушевала растительность. Но ее невозможно было спутать с чем-то другим благодаря ориентиру из нашего мира – когда-то здесь потерпел крушение древний квадролет. Его остов был крепко зарыт в землю под неестественным углом – видимо при падении он как-то перевернулся носом кверху и вошел в землю задней частью. Лопасти винтов отсутствовали, то ли их оторвало в момент аварии, то ли они истлели позже, но от машины осталась только кабина и фюзеляж. Со стороны казалось, будто квадролет, как огромная уродливая рыбина, выныривает из земли ввысь, но не может преодолеть земного притяжения.