– Месяц назад.

Я планомерно расспрашивала его о подробностях случившегося, понимая, что вряд ли Алевтина ответит сама, а мне нужно было понимать, от чего отталкиваться. Спрашивала, были ли подобные случаи в прошлом, уточняла реакцию на сильные потрясения в детстве, и было ли какое-то лечение до их визита в нашу клинику. Брат девушки отвечал односложно и по делу. Он явно не собирался вести задушевные беседы, и от долгой череды вопросов начинал раздражаться. Сразу видно – бизнесмен, ценивший свое время.

Я заметила, что Лидия Петровна недовольно поджала губы. Это оборотная сторона работы в этом месте – клиентов здесь не просто ценили, а очень ценили. Старались сделать так, чтобы никакого недовольства не возникало. Что не удивительно, если учесть уровень клиники.

– А как она справляется с ежедневными нуждами? За ней кто-то присматривает?

– Конечно. У Али есть сиделка, которая помогает ей.

– Какие-то наследственные заболевания по психиатрической части есть?

– Нет.

– Илья Владимирович, – вмешалась начальница, – Марта Игоревна – отличный специалист. Не волнуйтесь, ваша сестра – в надежных руках.

Он повернул к ней голову, и словоохотливая Лидия Петровна растеряла свое красноречие.

– Скоро увидим, – мрачно ответил Вересов.

– А где сама Алевтина? – спросила я, чтобы немного разрядить обстановку.

– Ее уже отвели в твой кабинет, – тут же ответила Иванова.

– Хорошо, – кивнув, я вышла в коридор.

Пока шла к нужной комнате, размышляла, могло ли оказаться, что брат как-то причастен к состоянию сестры. От одного его взгляда мурашки бежали по коже. Будь у меня такой родственник, я бы, наверное, опасалась его.

Алевтина сиротливо стояла посреди комнаты, а медбрат, который присматривал за ней – возле двери. Едва я зашла, он передал мне медкарту пациентки и ушел. Я закрыла за собой дверь – девушка даже не вздрогнула. Так и смотрела куда-то в себя.

– Здравствуй, Алевтина, – произнесла, подходя поближе. – Меня зовут Марта. Я хочу тебе помочь, если ты не против.

Пациентка упрямо молчала и ничем не выдавала, что услышала мои слова.

– Давай присядем? – предложила я.

Подведя ее к столу, помогла сесть. Она не сопротивлялась, но и инициативы не проявляла.

– Расскажешь, что тебя беспокоит?

Ее взгляд блуждал по сторонам, словно ей совсем неинтересно, что я говорила. И, скорее всего, так и было. Я только собиралась задать следующий вопрос, как вдруг девушка протянула руку к стопке листов на краю стола. Совсем забыла убрать свои наброски в ящик, и теперь она их разглядывала. Я молча наблюдала, как Аля методично раскладывала листы рядом друг с другом. В целом на них не было изображено ничего интересного – так, небольшие зарисовки карандашом. Когда-то в детстве я ходила в художественную школу. Но единственное, что мне по-настоящему нравилось – рисовать карандашом. Как только дело касалось красок – все, можно было сразу бросать. Не шло, и все тут.

– Нравится? – спросила ее.

Она коротко кивнула и взяла в руки лист, на котором был изображен закат на море. Долго-долго водила пальцами по нему и молчала.

– Можешь забрать себе, – предложила я.

Алевтина вскинула на меня взгляд, смотря очень внимательно.

– Может, хочешь порисовать сама?

Девушка отвернулась и снова занялась рисунками, полностью проигнорировав мои слова. Тогда я достала чистый лист, пару карандашей и начала рисовать. Алевтина искоса наблюдала, но ничего не говорила. Оторвавшись от рисунка, я достала еще один лист и положила перед ней вместе с карандашом.

– Попробуешь сама?

Она почти взяла карандаш в руку, но в последний момент отдернула ту, словно передумав. Я мягко улыбнулась, показывая, что ничего страшного в ее отказе нет.

– Может, выберешь, что мне еще подрисовать?

Так мы и сидели, пока нас не прервал Дежнев – я рисовала, а Аля внимательно наблюдала и иногда разглядывала рисунки, обводя контуры пальцами. Мужчина забрал сестру, которая все же прихватила один из листов, и, попрощавшись, увел девушку. А я стала наводить порядок на столе. Уже собиралась уходить, как в комнату снова вошел Илья Владимирович.

Я невоспитанно уставилась на него, боясь вымолвить хоть слово. Он опять оглядывал меня оценивающим взглядом.

– Аля хочет снова с вами встретиться, – произнес он.

– Конечно, приезжайте.

Если девушка дала понять, что не против – это уже хороший знак.

– Нет. Я прошу вас приезжать к нам – ей не нравится это место. Но понравились вы.

С минуту я обдумывала его слова. По-хорошему такое у нас не приветствовалось. Все-таки в центре у нас было и оборудование, и камеры специальные стояли, чтобы оценивать состояние пациентов. И другие специалисты на случай непредвиденных реакций или срывов.

– Прошу вас, – подошел ближе Илья Владимирович. – Она впервые чем-то заинтересовалась. И ваш рисунок не выпускает из рук.

Сейчас его голос звучал совсем по-иному. Теперь я видела в нем брата, который хотел помочь сестре. И я сдалась. Его взгляд был такой… Переживающий, что я просто не смогла остаться равнодушной.

– Хорошо.

– Не волнуйтесь, я буду оплачивать ваши рабочие дни, пока вы будете посещать Алю.

– Да дело не в этом, – попыталась отмахнуться я.

– Не отказывайтесь, – с жаром произнес он, подходя еще ближе. – Вы – первая, на кого она среагировала. Я уже не верил…

– Не волнуйтесь. Я постараюсь ей помочь, – заверила родственника пациентки.

– Ваша начальница сказала, других пациентов у вас пока нет.

– Все верно.

– Я прошу вас всецело посвятить время моей сестре. Я готов заплатить любые деньги, чтобы она снова стала собой.

Я улыбнулась неловко. Подобных предложений мне еще не поступало. Да и не так был важен размер оплаты – я шла сюда, чтобы помогать людям. Поэтому самое важное для меня было – разобраться в причине ее состояния и помочь ей.

– Все в порядке. Я получаю зарплату в клинике.

Мужчина недовольно поджал губы – наверное, не привык, что от его предложений отказывались.

– Я завтра пришлю водителя. Где вы живете?

– У меня еще дела в клинике. Скажите адрес – я сама доеду.

– Думаю, это будет проблематично – мы живем за городом, на частной территории, куда можно добраться только на такси.

Это, конечно, усложняло дело, поэтому я все же поддалась на уговоры.

– Хорошо, пусть приезжает сюда часам к двенадцати – мне еще с Лилией Петровной нужно будет договориться.

– Я уже обсудил с ней вашу работу, – огорошил меня мужчина.

– То есть как?

– Она дала добро. Так что проблем не будет.

Мне бы стоило насторожиться в этот момент, но я все списала на беспокойство брата о сестре.

– Хорошо. Завтра буду ждать.

Наши дни

Остаток дороги Летов не задавал вопросы, но его задумчивые взгляды отчетливо давали понять, что он не оставил незамеченным мою странную реакцию. Поэтому, едва он останавливает машину, я вылезаю и тут же расслабляюсь, когда из дома выходит подруга. Здесь и сейчас я могу быть собой.

– Ну и напугала ты нас! – даже не здоровается она, тут же обнимая. – Разве так можно?

Вглядываюсь в ее зеленые глаза и пытаюсь ободряюще улыбнуться.

– Да все в порядке.

К нам подходит Демьян, и Мира тут же переключает внимание на него. Он оставляет мимолетный поцелуй на ее щеке и проводит пальцами по шее. Такой привычный и нежный жест, от которого в груди начинает противно щемить. Похоже, за последние пару дней призраки прошлого стали всплывать слишком часто.

– Все как обещал, – говорит Летов в ответ на укоряющий взгляд жены.

– Спасибо, – улыбается она и, послав ему воздушный поцелуй, тянет меня в сад.

– Что такое? – настораживаюсь тут же.

– Поговорить надо.

Мы уходим все дальше и, наконец, оказываемся в беседке, увитой плющом. Мое любимое место – я гощу у друзей, частенько провожу здесь время. Обстановка умиротворяет и позволяет восстановить душевное спокойствие.