— Господин Верчеза, расскажите, пожалуйста, о вашей задаче и о том, как вы её решаете.

— Охотно, госпожа де Шатийон, — он был слегка липуч, но говорил по делу, работа была выполнена полностью, она сама бы сделала иначе, но результат её в принципе устроил.

О чем она сразу и сказала.

— Благодарю вас, господин Верчеза. Вы еще желаете остаться работать здесь?

— Да, я очень этого желаю, — сказал он с улыбкой.

Может быть, для кого-то эта улыбка и была приятной, а ей показалась противной.

— В таком случае, вас порадует известие о том, что вы прошли испытательный срок и если желаете, можете оставаться.

— Спасибо, госпожа де Шатийон, я очень рад это слышать, — он продолжал на неё вопросительно смотреть.

— Вы хотели узнать что-то ещё?

— Да, спасибо. Скажите, вы, в самом деле, собрались уволить Джулиану?

— А вас это удивляет? Меня не устраивает, как она работает.

— А мне показалось, это личное.

— Личная нелюбовь к нерадивым сотрудникам? Да, у меня есть такая черта характера.

— Но она же так молода, она ещё научится!

— Она может научиться где-нибудь в другом месте. Где её ничего не будет отвлекать от работы.

— Вот, говорю же я, что это у вас личное! Вы её просто не любите!

— Скажите, а я по какой-то причине должна её любить?

— Мне кажется, что вы бедняжку не любите абсолютно без причины. Вы как собака на сене — сам не ам, и другим не дам. А у девочки, можно сказать, единственный приличный шанс в жизни!

О как. Интересно. И почему это вдруг единственный шанс?

— Вы в самом деле хотите мне это всё сказать? — подняла бровь она. — Вы хорошо подумали?

— Ну а что? — удивился он. — Вы ведь привязались к господину герцогу потому, что он богат и из аристократической семьи?

— Что? — нахмурилась она.

— Вам же нужен мужчина знатный и обеспеченный? Почему вы на других-то не глядите? Другие ведь ничуть не хуже!

Элоиза молчала и считала про себя — до десяти и обратно. Если бы ей сейчас глотнуть того кофе от Джулианы, то она бы уже орала не хуже сестрицы Линни, на всех известных ей языках и некоторых неизвестных. Но она была в здравом уме и твердой памяти. Продышалась и рассмеялась.

— Господин Верчеза, я еще не сообщила в отдел управления персоналом о том, что вы прошли испытательный срок и остаетесь.

— И что? — а ведь он и правда не понял ничего и считает, будто все в порядке.

— То, что я могу и передумать. Послушаю ещё вас сейчас и передумаю. Скажите, вы собираете по дворцу сплетни из любви к искусству или с какой-то другой целью?

— Я? Сплетни? Да просто вы мне очень нравитесь! Я сам не против проводить с вами время!

— Извините, не получится. Я не собираюсь проводить с вами свое время. Если вас это по какой-то причине не устраивает — вам придется хорошо подумать о дальнейшей работе в моём отделе.

— Почему это? — вскинулся он.

— Потому, что я не уверена в том, что вы впишетесь в коллектив, и что от вашей работы будет польза. Более того, я приношу вам свои извинения, но я ввела вас в заблуждение. Ваш испытательный срок продлен на месяц, считая от сегодняшнего дня.

— Как так?

— Легко. Мне очень важны спокойствие и комфорт на работе. Я готова ради этого подходить к каждому сотруднику со всей возможной строгостью. И если я услышу, или до меня ещё каким-то образом дойдет информация о том, что вы сплетничаете ну хоть о ком, не обязательно обо мне — вы в тот же день станете абсолютно свободны от работы в моём отделе. Вам понятно?

— Вполне, — мрачно кивнул он.

— Если вас что-то не устраивает — вы можете нас покинуть. Если устраивает — ступайте работать.

Верчеза молча встал и вышел. Тут же из приемной раздался взрыв хохота. Элоизе было интересно, что там, и кроме того, теперь следовало сделать кое-что ещё. Она встала из-за стола и двинулась в приёмную следом за Верчезой.

За креслом брата Франциска стояли Ренци и Мори, вместе с монахом они что-то разглядывали на экране и хохотали. То есть, брат Франциск улыбался, а хохотали остальные.

— Ну что, жив? — спросил Верчезу Донато Ренци.

— Жив, — буркнул тот. — Продлила испытательный срок на месяц!

— Что, не удалось придержать язык? — преувеличенно сочувственно глянул Мори. — А мы тебя предупреждали, между прочим.

Элоиза решила, что дальше подслушивать нехорошо, и вышла.

— Как хорошо, что вы все здесь, господа. Брат Франциск, вы уже рассказали о нашем новом проекте?

— Я думал, вы сами это сделаете, — ответил секретарь.

— Расскажите общие моменты, а я сейчас подойду, и обсудим все вместе, — Элоиза улыбнулась всем и вышла.

Как она и предполагала, Джулиана пользовалась одиночеством и рыдала. Увидела её, подняла голову и принялась вытирать слёзы.

— Госпожа де Шатийон, вы, может быть, передумаете? Я буду сидеть тихо-тихо, приходить на работу на час раньше и уходить позже всех! Я буду выполнять всё-всё, что вы мне поручите! Я же не такая уж и плохая, правда!

— Госпожа Уильямс, мы сейчас не обсуждаем ваши личные качества. Меня не устраивает, как вы работаете, и как вы к работе относитесь, не устраивает тоже. Я думаю, вы найдете себя в каком-нибудь другом занятии. Признайтесь, вам не так уж и нравится аналитическая работа!

— Вообще-то да, — с готовностью откликнулась Джулиана. — Может быть, меня возьмут в отдел связей с общественностью? Я умею давать интервью на камеру!

Ну конечно, Элио Сарто, руководитель отдела по связям с общественностью, будет безумно рад такому сокровищу! Ему хватает своей Сильвии Полетти, но та хотя бы просто глупая, а не пакостная.

— Я сомневаюсь в том, что господин Сарто согласится принять вас. Думаю, вам нужно поискать работу в другом месте, так будет лучше для всех.

— Жаль, — вздохнула Джулиана. — Скажите, а у вас нет знакомых в каком-нибудь модельном агентстве?

Наверное, Элоиза могла найти знакомых хоть у черта лысого, но не испытывала ни малейшего желания это сейчас делать.

— Не знаю, не уверена. Зато я точно знаю, что ваш расчет будет зависеть от того, выполните ли вы до конца недели то, что я вам поручила. Поэтому я советовала бы вам не терять времени, а приниматься за работу. Я написала представление госпоже Ларге, вы уже были у неё?

— Нет еще, — прохныкала Джулиана.

— Сходите. Это неизбежно, лучше не откладывать.

— Госпожа де Шатийон, — она подняла заплаканные глаза. — Раз уж вы все равно меня уволили… можно, я пойду к себе и успокоюсь? Уже пятый час, я все равно не успею и не смогу сегодня ничего. А завтра я приду и возьмусь за работу.

— Ступайте, — пожала плечами Элоиза. — Дальше всё зависит от вас, я не стану вас задерживать.

— Спасибо, — прошептала Джулиана.

Элоиза развернулась и направилась к двери. Для того, чтобы из узла волос выскользнула шпилька, понадобилось минимальное усилие. Шпилька с бриллиантом в чашечке цветка легко опустилась на паркет, сверкнула в луче света и отправила Джулиане солнечный блик.

Дверь в кабинет мягко закрылась за Элоизой.

* 59 *

Вернувшись к себе, Элоиза сначала позвонила Марни и попросила на инструктаж двоих из тех, кто должен был в этот день следить за передвижениями Джулианы. Затем вышла в приемную и следующие полчаса они обсуждали с не уволенными пока сотрудниками новый проект, им следовало заниматься в течение ближайшего месяца.

А когда всё обсудили, и Элоиза вернулась к себе, то первым делом она зашла «под крыло к кардиналу» и написала объявление — потеряна шпилька, из комплекта, она, Элоиза, к ней очень привязана. Сфотографировала телефоном образец, присоединила изображение к сообщению. Если кто-то вдруг найдет — может просить её, о чём только захочет. Был некий риск, конечно, в такой формулировке, но никакие предчувствия неправильности происходящего Элоизу в тот момент не посещали.

Потом явились те самые люди на инструктаж, и это оказались Октавио и Гвидо.

— Дон Октавио? Монсеньор отпустил вас? — удивилась Элоиза.