— Да, госпожа де Шатийон, я, пожалуй, пойду, — тихо сказала она, встала и хотела было уже уходить, но тут дверь отворилась, и зашел Бруно.

За спиной Элоизы каблуки простучали по полу, затем зашумела вода в туалетной комнате.

— Элоиза, вы забыли у меня в кабинете вот этот склад драгоценностей, я решил отдать их вам лично в руки, забирайте. Тем более, что вы просили ни под каким видом не прикасаться к ним.

Он действительно нес на листе бумаги кучку металла, которую и положил на Элоизин стол. Пять колец, серьги и брошь с камеями, несколько шпилек с жемчужинами, ажурный браслет, и тут же кольцо с голубым кристаллом в филигранной оправе и медальон.

Да-да, для томографии нужно было снять весь металл, она и сняла. Несколько шпилек потом взяла, чтобы закрепить волосы, а все остальное так и осталось у Бруно. Элоиза первым делом надела именно перстень с кристаллом и медальон, сосредоточилась и еще раз глянула на стоящую у порога Джулиану. Та прямо пожирала глазами кучку украшений на столе.

Черт побери! Да ведь она радуется, что прямо у Элоизы под носом умудрилась ей как-то напакостить, а она, Элоиза, и не заметила.

— Благодарю вас, Бруно, — кивнула она, и только хотела остановить Джулиану, как та быстро шмыгнула за дверь.

— Не разбрасывайте ваши сокровища, далеко не все будут готовы их вам бескорыстно вернуть, — подмигнул тот и тоже вышел.

Элоиза оглядела кабинет — поганка Джулиана не просто ушла, она еще и прихватила с собой одну из двух кофейных чашек со стола. И чья это была чашка — никто уже не скажет, потому что вторую она помыла. По крайней мере, Элоиза этого не видела.

* 44 *

Вечером после тренировки Элоиза пришла в «сигму», где сидели за ужином и совещались — Себастьен, Лодовико, отец Варфоломей и Карло.

Элоиза рассказала о попытке поговорить с Джулианой.

— И представляете, она утащила чашку. У меня в кабинете кофейный сервиз, да вы все его знаете. И вот она ушла вместе с этой самой чашкой. Я не могу понять — это она сама что-то не то пила или меня поила?

— А почему вы её не остановили? — удивился Лодовико. — Это был бы нормальный законный вопрос — куда она направилась с чашкой. Вы, вроде, очевидных глупостей обычно не делаете?

— Честно говоря, не сообразила. Я почему-то в последнее время вообще соображаю медленно и не сразу.

— И при этом Бруно сказал, что вы в порядке? — удивился Себастьен.

— Да. В плане составных частей организма и их функционирования — в порядке. Возможно, мне нужна еще одна консультация. Постараюсь устроить её себе на завтра.

— Вот-вот, постарайтесь, как-то спокойнее будет.

— Есть новости по наблюдению за госпожой Уильямс? — спросил Лодовико.

— А как же, — разулыбался Карло, — есть, и еще какие! Она собирается на очередное свидание, на этот раз с Октавио, и сдается мне, оно закончится не вполне так, как предыдущие.

— Да нет же, ты скажи, что известно о её передвижениях по городу, — нахмурился Лодовико. — Мне о ваших развлечениях знать без надобности.

— Да что надо, то и известно, — хмыкнул Карло. — Погоди денечек, будет тебе всё на блюдечке! А развлечения вовсе и не мои, я так, случайно всё знаю. Да и девочка сама напросилась, прямо скажем.

— Эй, вы там что задумали? Нам её ещё родителю возвращать, и нужно, чтобы без повреждений! — встрепенулся Себастьен.

— Да что мы, идиоты, что ли? Не будет никаких повреждений, так, кое-кто немного развлечется, и только, — возразил Карло.

— Всё равно. Что-то мне это не нравится, — покачал головой Себастьен.

— Тьфу на тебя! Ты ведь ничего не знаешь, и всё! Ещё бы мы с тобой не ссорились из-за этой дуры!

- Да просто как-то мутно и неуютно, — ответил Марни. — А тут ещё и Элоиза пострадала, и как бы ещё чего не вышло!

— Монсеньор, — вмешалась Элоиза, — я с вами вчера поделилась некоторыми невнятными соображениями, но только в частном порядке и абсолютно бездоказательно. Поэтому не нужно обращать на них слишком много внимания.

— А если вы были правы?

— Увидим, — пожала она плечами.

— Может быть, вам исчезнуть на пару дней? К родственникам, или там еще куда? Просто переждать, пока эта история закончится? Я чувствую, что здесь дело нечисто, но абсолютно не могу понять, что происходит. И можете представить, насколько мне это не нравится.

— Вот ещё, — буркнула Элоиза. — То есть, простите, монсеньор, но это не кажется мне хорошей идеей.

Карло хихикнул.

— Донна Эла, скажите, как есть, ваши манеры сегодня восхищают, — он подмигнул ей и спрятался от Марни за бокалом.

— Как есть, говорите? Есть так, что кроме меня никто здесь в этом не разберется, понятно? — Элоиза заводилась, ей это не нравилось, она вдохнула глубоко и отвела глаза.

— Вы и вправду так считаете, Элоиза? — недоверчиво спросил Марни.

— Если вам кажется, что вы всегда лучше всех все знаете, то это ваше дело, конечно, а я пошла, — она встала и направилась к двери.

— Элоиза, постойте, пожалуйста, не уходите вот так, ну её, эту Джулиану Уильямс! — воскликнул Себастьен.

— Значит, завтра с утра вытрясу из нее душу и уволю к чертовой матери, — буркнула Элоиза.

— Может быть, все-таки вы не будете пока с ней общаться и её увольнять, а тем временем… — начал он, но её понесло.

Она отчетливо понимала, что именно понесло, но ничего не могла с этим сделать.

— Можно, я сама решу, что делать со своими сотрудниками? Если она вам так ценна, можете взять её к себе, хоть в отдел, хоть в приёмную, хоть в постель, а меня жить не учите, ясно вам? — она уже просто орала, как не орала ни на кого никогда в жизни.

Она обозвала его множеством непечатных слов, прибавила нелестных эпитетов, а потом пулей вылетела в приёмную и дальше.

Прибежала к себе, заперлась и рыдала практически до самого утра.

* 45 *

Мужчины после побега Элоизы остались в крайнем изумлении.

— Вы скажете мне, что это было? — Себастьяно, словно придавленный к дивану, переводил озадаченный взгляд то на Лодовико, то на Карло, то на Варфоломея.

— А что тут сказать — донна Эла хоть в чем крутая, ругаться — так тоже как никто! Ни разу в жизни не слышал, чтобы в принципе воспитанная дама выражалась так виртуозно и замысловато, — рассмеялся было Карло, но увидев мрачные лица вокруг, быстро смеяться перестал.

— А чего она ругалась-то? Ты мне это скажи. Я, вроде, ей ничего не сделал. И я не понимаю, что теперь. Что делать-то? Бежать, догонять, успокаивать? Так я знаю, что если она вздумала убежать, то её не вдруг найдешь!

— Мне показалось, что госпожа Элоиза немного не в себе, — покачал головой Варфоломей. — Может быть, она всё-таки нездорова?

— Бруно уверил нас всех, и её в том числе, что всё с ней в порядке, — пробормотал Себастьяно. — Мне-то что делать? — повторил он вопрос, встал, принялся ходить по комнате.

— Ждать, — бросил Лодовико.

— То есть? Ты думаешь, что-то изменится? — Себастьяно остановился возле него.

— Вернется, — ответил тот.

— Пожалуй, соглашусь, — кивнул Варфоломей.

— Объясните, не понимаю ничего, — Себастьяно присел на стол.

— Сдаётся мне, мы тут сейчас видели чуть ли не объяснение в любви, — хмыкнул Лодовико. — Просто на своеобразный, наизнанку вывернутый манер, но что у нас госпожа Принцесса по-человечески делает? Всё ещё не понимаешь?

— Нет, — Себастьяно в самом деле не понимал.

— Ты видел когда-нибудь, чтобы она повышала голос ну хоть на кого? А ведь у неё здесь далеко не всё и не всегда хорошо?

— Нет, никогда, — согласился Себастьяно.

— Ты заметил, что изо всех нас она начала орать именно на тебя? Не на Карло, который всю дорогу над ней подсмеивается, не на меня, а я её критиковал, а на тебя, причем ты просто обычным образом хотел спрятать её от всех возможных опасностей, истинных и мнимых, в этом нет ничего нового, ты всегда так делаешь.