— А мы готовы разделить мороженое с тобой, — заявил Карло.

— А я не готов, — сказал Себастьен. — Ты давно в официанты перекинулся?

— Только по особому случаю!

— Так тебя с утра перевести на кухню? Я спрошу у Анны, есть ли там вакансии, — лениво произнес Себастьен.

— Эй, я пошутил! Не надо меня на кухню!

— Тогда давай сюда поднос и чтобы духу твоего здесь не было! И остальных тоже забирай, ясно?

— Ясно, командир, — вздохнул Карло, передал поднос и взял под руку Джулиану. — Ладно, пошли что ли.

Марни взял поднос, отворил ногой дверь, занес его и поставил на стол.

— Прошу вас, Элоиза, садитесь, и будем есть, пока не растаяло!

Мороженое им положили в широкую невысокую вазу и поставили на лед, украсили малиной и клубникой, полили шоколадом. К мороженому еще выдали графин с водой, тоже в ведерке со льдом, и бутылку с коньяком, стаканы и бокалы, и ажурные ложечки с длинными ручками.

— Здорово, — она сначала осторожно присела на краешек дивана, а потом передумала, скинула туфли и забралась с ногами.

— Может быть, попросить еды?

— Ой, нет, сколько же можно есть, и так всю ночь едим! Или вы хотите, чтобы эту еду нам снова Карло принес?

— Я полагаю, Карло все понял и до завтра мы его не встретим. Он вообще понятливый, — хмыкнул Себастьен и передал ей бокал. — За вашу победу и нашу встречу?

— Принимается, — согласилась Элоиза. — Давайте уже есть мороженое.

* 28 *

Понятливый Карло вывел Джулиану из приемной Марни.

— Ну и что? Ты же не видел, есть у него кто-то или нет! А вдруг он один? — нахмурила брови Джулиана.

— Крошка, если бы он был один, то легко пустил бы меня внутрь, понимаешь? А он меня послал, и не просто, а недвусмысленно послал, поэтому я не сомневаюсь — он там не один, — и спросил: — Ну что, возвращаемся?

— Куда? — презрительно хмыкнула она. — Что ли опять на пьянку? Да ну!

— Ну тогда пошли ко мне, — не смутился Карло.

— Ага, сейчас, разбежалась. С твоим-то дурацким галстуком! Иди ты! — отпихнула и убежала куда-то по коридору дальше.

— Ну и черт с тобой, — сказал Карло и пошёл к лифту.

Явиться на посиделки в приёмную с этаким чудом было равносильно появлению с говорящим попугаем на плече. Первые пять минут — прикольно, а потом быстро надоест.

Вверх или вниз? Сначала вниз. А там уже — если все нормальные люди ушли к Варфоломею, то можно туда.

В атриуме он первым делом увидел как раз Варфоломея. Он сидел на бортике фонтана и утешал стройную блондинку в черном платье, горько рыдавшую у него на плече. Кажется, эта блондинка в самом начале зашла в зал вместе с поганкой Джулианой.

— Что происходит? — спросил Карло у монаха.

— А вот что, — Варфоломей встал, ловко поднял даму на ноги и передал в руки Карло. — На, держи.

— И что мне с ней делать? — вытаращил глаза Карло.

— Да что хочешь, только бы не плакала, — усмехнулся Варфоломей. — Если что — заходи. Один или нет — это уже как решишь.

— Если чтобы не плакала — так это легко, — хмыкнул Карло. — Ты кто, красавица?

— Это мой новый реставратор, обращаться осторожно, прямо скажу — нежно. Она мне еще нужна, понял?

— Понял, понял, — вздохнул Карло, обнял Асгерд за плечи и повел ее в зал. — Пошли, красавица, съешь сейчас яблочко, ну или ягодку, запьешь коньяком, и расскажешь мне свои печали. А потом мы их все как-нибудь победим…

* 29 *

Мороженое закончилось, бокалы отставили, столик отодвинули, сидели обнявшись, разговаривали. Элоиза сама не заметила, как взяла-таки его правую руку в свои, гладила ладонь, потом откуда-то взялась и его вторая рука, пальцы переплелись…

— И честно, я бы этого человека и пальцем не тронула, но он вздумал угрожать мне оружием. Пришлось защищаться, потом свой пистолет доставать, а потом еще и оказалось, что это был самый нужный человек, и я все сделала правильно, — закончила она рассказ о делах минувших дней.

— Он просто не знал, что у него нет шансов против вас, — усмехнулся Себастьен.

— А вы? Как так получилось, что на вас кто-то там напал?

— Идиотов везде хватает, — пожал плечами он.

— Постойте, а ваша шея? Вы говорили про шею, не так ли? — как она могла забыть!

— Да ладно, там все насмерть заклеено и абсолютно терпимо, скоро, надеюсь, зарастет.

— Нет-нет, я хочу посмотреть. Снимайте вашу чудесную бабочку и расстегивайте ворот. Ну, или не только ворот, увидим. Или я сама сниму, — ее как кто-то за язык тянул, впрочем, сколько она уже выпила к этому моменту?

— Ух ты, я правильно понимаю, что вы желаете меня раздеть?

— Я желаю посмотреть вашу шею, — она осторожно развязала узел у бабочки и сняла ее, а потом расстегнула ворот сорочки и еще пару пуговиц. — Нет, не получается, снимайте смокинг.

В итоге он остался без смокинга, без жилетки и в расстегнутой сорочке. Элоиза развернула его спиной к себе, прошлась кончиками пальцев по приклеенной повязке, а потом без предупреждения одним точным движением оторвала ее. Он шумно выдохнул.

— Элоиза, может быть, оставим мою бедную шею в покое? — он, конечно, улыбался, но под повязкой была присохшая корочка, определенно ему было несладко.

— Простите меня, пожалуйста, я не хотела причинять вам излишнюю боль. Сейчас. Секунду. Станет легче, правда, — она подышала на пальцы и положила правую руку на корочку.

Первым делом снять боль. Это легко удалось, он сразу же распрямился и стал дышать спокойнее. Ну а теперь просто убрать неприятные эффекты, какие получится. Что-то подобное давным-давно, то есть прошлой весной, проделывала с её разбитыми коленками Доменика. Корочки отшелушиваем, под ними чтобы даже не пленка, а уже полноценный нормальный рубец. Чтобы воротники не скребли по только что наросшей коже. А потом можно будет еще сделать пару сеансов на предмет смягчения новой кожи и чтоб у нее был нормальный вид. Сейчас же — чтобы не болело и не мешало, косметика потом.

— Элоиза, а почему там теперь так чешется? — он попытался заглянуть ей в глаза, не поворачивая головы, это было забавно.

— Вероятно, зарастает, — она пожала плечами.

Одним плечом, потому как правая рука была все еще в работе. Черт, а почему только правая? Положить левую сверху, аккуратно закрепить результат, ну, а остальное можно доделать как-нибудь потом.

— Что там происходит? — он все же пытался вертеть головой.

— Уже ничего, — она резко отняла от его шеи обе руки и стряхнула пальцы.

Ему наконец-то удалось повертеть головой.

— Слушайте, не болит! Вы там что, новую кожу нарастили?

— Нет. Я не мастер, я так. Просто чтобы не болело и не мешало..

Он осторожно потрогал то место на шее… а потом схватил ее в объятия и она вдруг оказалась у него на коленях.

— Вы лучше всех врачей, которые меня когда-либо лечили. Скажите, этот метод где-нибудь вообще применяется? Ну, то, что вы делаете?

— Применяется, конечно… теми, кто умеет. Я умею очень мало, и многие навыки вообще растеряла с юности. Но что могу — делаю. И все, тема закрыта.

— Ух ты, как строго! А почему закрыта? — он умудрялся еще и целовать ее между словами.

Она закрыла глаза, положила голову ему на плечо и руку на второе, и молчала. Ох, хорошо-то как!

Однако он продолжал гладить ее по голове и вообще куда дотягивался, и говорить тоже продолжал.

— Вы бросили отвечать, потому что я говорю какие-то совсем несусветные глупости?

Пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуться в реальность.

— Вам правду сказать? — она приоткрыла глаза и вернула в прическу выпавшую шпильку.

— Конечно, только правду и ничего, кроме правды!

— Когда я у вас на коленях, я не соображаю. Ни-че-го.

— Ух ты, буду знать. И пользоваться в корыстных целях. Так, а это еще что такое? — спросил он вдруг изменившимся голосом.

Она даже встрепенулась, отстранилась и полностью открыла глаза.