При чем здесь камеры и расписание встреч Исай понял не до конца, но видимо, именно все это вкупе обеспечило ему алиби.

– Вашим противникам следовало лучше подготовиться, а не действовать на авось и не стрелять из пушки по воробьям… Отвезите меня, пожалуйста, в контору, – попросил Николай Иванович, я хочу еще немного поработать.

Исай без лишних слов осторожно прикоснулся рукой к плечу водителя, тот молча перестроился и повернул на светофоре…

– Может, все же домой? – на всякий случай переспросил Исай, высаживая адвоката у дверей адвокатской конторы. – Уже вечер…

– Нет, – покачал головой Николай Иванович. – Ужин по расписанию у меня в семь, сейчас только шесть, живу я рядом с конторой, еще успею минут сорок поработать…

– Как знаете, – пожал плечами Исай. Он тоже вышел из машины, чтобы пересесть на переднее пассажирское сиденье…

Водитель Володя внимательно взглянул на своего хозяина.

– Домой, – кивнул Исай.

– И это правильно, – облегченно выдохнул Володя. – Не хотелось бы вас вести к родителям.

– И это почему? – Исай снова напрягся. Что произошло за время его отсутствия? Почему он не в курсе?

– Пожар случился ночью в коттеджном поселке… – многозначительно поиграл бровями Володя.

– И?

Исай безумно не любил, когда вот так его подчиненные недоговаривали.

– Чей дом пострадал? – спросил он раздраженно.

– Прокурора Врагова… Четыре обгоревших трупа.

Исай даже дышать перестал, казалось, от новости даже на несколько мгновений сердце остановилось. Все же есть высшая справедливость на этом свете! Не делай плохого ни другу, ни… Врагову.

– Надеюсь, не наших рук дело? – на всякий случай поинтересовался он.

– Нет, – отчаянно замотал головой Володя. – Ваш отец даже косо смотреть в сторону Враговых запретил. Мы и не смотрели… В поселке сейчас доблестные пожарные и не менее доблестная полиция разбираются, как так случилось, что дом выгорел почти дотла, а внутри оказалось четыре сильно обгоревших трупа.

– Понятно, – выдохнул Исай.

Радости в его голосе не было. Возмездие вершится без его участия. Враговых больше нет. Девчонку осудят по полной за подставу и клевету, сама виновата, он даже не сомневался, что отец постарается. А Исаю останется только найти сучку, укравшую использованный презерватив. И об этом эпизоде его жизни можно забыть, как о дурном сне…

На крыльце дома Исая встретил Василий, личный помощник с неизменным блокнотом в руках. Только сейчас этот блокнот был не бумажный, а электронный.

– Уволить повариху, домработницу и горничную… – бросил Исай на ходу, взбегая по ступеням и исчезая за дверями.

Василису на Василия он поменял сразу, как только Василиса предприняла единственную и последнюю попытку оказаться у своего шефа в постели. Не для этого ее принимали на работу. Кофе Василий варил не хуже, чем его предшественница, а минет делал даже лучше. В остальном помощник как помощник – исполнительный, старательный…

– А Наталью Николаевну за что? Кто нас кормить-то будет?

Исай машинально уменьшил громкость в слуховом аппарате – некоторые реплики можно и мимо ушей пропускать.

Он прямиком направился в душ – смыть с себя не только запахи, но и блох, вшей и клопов, которых мог нахватать в камере. А так же избавиться от прошлого. У него теперь начнется новая жизнь. Время было, чтобы порассуждать, как, зачем, а главное, ради чего он живет. Бежал, бежал и вдруг уперся в глухую стену, чуть лоб о нее не разбил.

Исай подставил лицо под упругие водяные струи.

Всего несколько дней, несколько дней, а он стал совсем другим человеком. Не внешне, нет. Внешне он все тот же. Даже не похудел. По привычке встал на весы… Внутри… Понял, прочувствовал вдруг настоящую цену деньгам, дружбе, вражде… Ему неожиданно стало жаль Враговых… Еще вчера была семья со своими проблемами, тайнами, стремлениями – и никого не осталось. Сколько младшенькому было? Он его совсем не помнил – мальчишка был совсем маленький, когда он успел перебраться в собственный дом на другом конце города. Исай вздохнул – он не желал бы такой судьбы ни себе, ни своим близким…

Даже в своей новой жизни он не смог комком запихнуть одежду в мусорный пакет – аккуратной стопкой сложил все от трусов до пиджака. Привык бережно относиться к вещам. И неважно, сколько стоила вещь, – рубль или несколько тысяч долларов…

Исай передал пакет Василию, подпиравшему стену рядом с ванной комнатой.

– Сжечь все на заднем дворе. А ужин закажешь в ресторане… Будешь заказывать каждый раз в разном. Повара наймешь в том, где тебе понравится, как готовят.

– А если…

– Ни каких если… Все имеет свою цену, – фыркнул Исай. – Хотя нет… Повара наймешь в первом попавшемся, я не протяну так долго на ресторанной еде. А вот вещи, – он вырвал пакет из рук Василия, – я сожгу в камине сам.

Прошло несколько лет

В зале ресторана стояла немыслимая духота, и даже кондиционеры, работавшие в полную силу, не справлялись с ней. А еще было очень шумно. Что поделать? Етить ее – свадьба…

Тамада что-то громко вещала в микрофон, гости, уже хорошо навеселе, то и дело сотрясали зал взрывами хохота. Когда ведущая замолкала, уходя на перекур, со сцены по очереди громко извергали звуки парень с девушкой, а что – не разобрать. По большому счету, гостям было глубоко все равно, подо что трясти телесами.

«Живая музыка, – усмехнулся про себя Исай. – Прибить бы их всех за такую музыку и за живость вкупе с тамадой». Он не был любителем ни живой музыки, ни песен, ни танцев. В молодости, да, случалось, даже сам бренчал на гитаре. Но после перенесенной болезни, лишившей его слуха, утратил интерес к музыке от слова «совсем». Когда Исай пошел на поправку и осознал, что не слышит, в порыве гнева выбросил все свои любимые виниловые пластинки, разбил топором дорогущий музыкальный центр, подаренный ему буквально накануне болезни.

Как жалел потом, как убивался, рыдая по ночам в подушку, что избавился от всего, что так обожал. Если бы его предупредили заранее, что надо всего лишь немного потерпеть, пожить в тишине, пока изготовят и привезут специально для него подогнанный слуховой аппарат, с которым он мог слышать даже лучше, чем до болезни. Но ему надо было все здесь и сейчас. А не потом.

Но что сделано, то сделано – и больше Исай к музыке лицом не повернулся ни разу.

Он незаметно, как бы поправляя длинные волосы, убавил громкость в слуховом аппарате.

С одной стороны, не очень удобно – теперь придется считывать по губам, о чем спрашивали соседи по столику, обращаясь непосредственно к нему. А с другой стороны, Исай довольно хмыкнул, когда внешних раздражителей стало гораздо меньше, он с легкостью мог прочесть точно так же по губам, о чем беседовали гости за другими столиками. А это порой бывало весьма любопытно.

Исай поднял бокал с вином и с рассеянной улыбкой в очередной раз оглядел зал и гостей. За брата и его красавицу невесту! Толк в женской красоте он понимал и даже ценил. Теперь же Исай надеялся, что на какое-то время отец отстанет от него и требовать наследника прекратит. Вон пусть Влас озаботится продолжением рода на вполне законных основаниях. А он, как и обещал, на свадьбу брата пришел не с неизменным Василием – а в кои веки с девушкой. Василий тоже пришел, но сам по себе и тоже со своей подружкой… Чтобы не эпатировать публику, приглашенную свадьбу…

Эскортница судорожно вытерла губы салфеткой, пачкая ее свой «ядовитой» губной помадой, и, схватив бокал с вином, потянулась им к Исаю. Тот скрипнул зубами, натянуто улыбнулся и лишь качнул своим бокалом – он не чокнутый, чтобы чокаться в ресторане. И кто ее учил этикету?

– Я ухожу через полчаса, – предупредил Исай девушку. – Если хочешь, можешь остаться – еда вкусная, музыка громкая, компания хорошая, ни к чему не обязывающая.

Девушка согласно кивнула – гонорар ей заплатили, можно и вкусно поесть, и от души повеселиться…