– Ладно-ладно, – сказал он, спустя пару минут, – не брил я тебя, но ты бы видела свою рожу! – Теперь уже Адам залился безостановочным смехом на всю квартиру, иногда смеясь точно чайка. Лиана продолжала смотреть в зеркало на свою голову, не веря его словам. Убедившись, что все её волосы на месте, она понеслась на него. Они переместились в гостиную, Лиана пыталась настигнуть Адама, пока он кружил вокруг дивана.

– Я тебя теперь сама побрею, лохматое ты чудовище!

– Да-да, побреешь! – Отвечал Адам и корчил её испуганную рожу. – После стрижки я буду выглядеть так же? – Саркастично спрашивал он.

В ответ Лиана молча понеслась на него, а он снова принялся огибать диван. Устав убегать от неё, он схватил её руки, обезопасив свои волосы от внезапной стрижки, и повалил её на диван, усевшись на неё.

– А ну-ка, скажи мне, я выгляжу так же богемно, как и снизу? – Спросил Адам и снова скривил лицо. – Однажды у меня был секс сразу с тремя, однажды меня накачали наркотой и поимели, однажды я залетела, – передразнивал её Адам. – Ну, будешь еще так шутить? – Остывая от смеха, спросил он.

В ответ Лиана надменно глядела на него, одаривая взглядом ненависти. Ловя это грозное выражение её милого лица, Адам несколько сконфузился, словно понял, что перегнул палку. Но палку он вовсе не перегибал, сейчас Лиана пыталась внушить ему это, желая выйти победительницей из этой ситуации. Он спокойно наклонился к ней, отбросив подальше бритву, и приблизился к её лицу, целуя в губы. Её губы ответили ему таким же движением, но она яростно добавляла к своим поцелуям острые зубы, пытаясь выместить свою агрессию. Адам спокойно поддался её чувствам, давая ей вволю насладиться его истязанием. Лиана нежно обвила его голову руками, как змея обвивает жертву, и прижала сильнее к себе. Она кусала его губы и странствующий в её рту язык, но Адам никак не реагировал на это, точно кусали ни его губы и язык, а чьи-то чужие части тела. Её еще больше злило его спокойствие, она еще больше возгоралась от этого и кусала его с большей силой, чем прежде. Отстав от него губами, Лиана поглядела на его окровавленные губы, точно по ним прошлись острым лезвием ножа. На неё нашел ужас, но она притянула его поближе к себе и слизала всю его кровь с обагренных губ.

– Неужели тебе не больно? – Неловко спросила Лиана.

– Не знаю. Губы онемели после пары укусов, а языку даже как-то приятно было. Но почему-то когда сам прикусываешь язык это неприятно. – Озадачено заключил Адам.

– Ну, ты и чудак.

– У тебя отличное чувство юмора. Но если серьезно, у тебя было много парней до меня?

– Все мои парни лежал в тумбочке возле моей кровати. Их не больше десяти. Единственное их отличие – форма, цвет и наличие вибрации.

Адам заплыл в игривой улыбке, оценивая её сравнение.

– И девственности тебя лишил тоже вибратор?

– Девственность? Мне про это только родители говорили, но есть версия, что нет никакой девственности. Типа там девственное плево. Но, начала я с пальцев, потом перешла на штучки поинтереснее. А ты лучше расскажи мне про себя в этом плане.

– Ой, бля, это было очень мерзко и отвратно. – Начал Адам, проносясь через массу неприятных ощущений испытанных при первом сексе. – Нам тогда лет по пятнадцать было. Собрались с пацанами деньгами, кто чем мог, с миру по нитке, как говорится, и отправились в публичный дом. Наших денег хватило только на одну девчонку. Вот ты представь, пятеро школьников и одна девушка. Я же еще романтик был, думал там, поцелуи, страсть, все дела, как в фильмах, накинется на меня, и мы овладеем друг другом. А пацаны мне говорят: «Целовать не вздумай даже. Даже не трогай её, сама все сделает». Я тогда не понимал, почему они так говорят, но послушался их. Думал, они опытнее. Ну, зашел к девушке, Фатима её звали, – краснея, вспомнил Адам, – мне так неудобно было перед ней, нервничал. Она сама все сделала и я вышел. Не понял вообще, что и как. Просто, легкость ощутил там и все. Онанировать мне намного приятнее, если честно. Особенно, если порнушка нормальная.

– Это да. Когда какие-нибудь чучела выходят и мастурбировать даже не хочется. А бывает, так увлечешься, и кончать даже не хочется. Не хотел никогда стать порноактером?

– Хотел, – улыбаясь, сказал Адам, – но с виду всегда легко кажется, а на деле там много сложностей. Взять хотя бы то, что я с Кавказа. От меня просто откажутся и у матери проблемы будут.

– Да. Но сейчас можно и без лиц сниматься, может, попробуем? – Сияя азартом, предложила Лиана.

– Зачем? – С недоумением спросил Адам.

– Ну, не знаю. Дурость сказала, бывает. Но ты представь, тысячи людей дрочат на тебя, разве не прикольно?

– Не знаю. Мне не хочется делиться с кем-то твоей красотой. Я слишком жаден.

– Жаден? Ну, может, покажешь мне свою жадность прямо сейчас? – Игриво улыбаясь, предложила Лиана и притянула его к себе за шею.

Каникулы студентов стремительно подходили к концу, так же быстро, как проходит любое хорошее время. Для Адама осознание этого с пронзительной болью отдавалось в груди, но было неизбежно. Снова разбитые аудитории, серые и скучные люди, неинтересные лекции. От осознания этого Лиана и Адам пытались успеть жадно насладиться друг с другом, как задыхающийся человек совершает последние вздохи, видя свою погибель. Дни их протекали однообразно, но с удовольствием для каждого. Для их любви не было риска зачахнуть от постоянного времяпрепровождения друг с другом.

– Эх, завтра уже так не полежим вдвоём, – сетовал Адам.

– Все хорошее рано или поздно должно закончиться, иначе станет рутиной, – ответила Лиана.

– Тебе вообще нравится учеба?

– Мне вообще все равно на многие вещи. И на учебу тоже. Понимаю, что это, наверное, нужно для меня, но пока не понимаю зачем, но надеюсь понять в будущем.

– Мне бы твои надежды, – горько сказал Адам.

– Ну, так уйди с учебы. Зачем ты паришься? Устройся на работу, жить будешь у меня. Что еще нужно?

– Военкомат настигнет. Да и дома проблемы будут. Раньше с матерью не общались, были ссоры, но теперь уже все хорошо и портить отношения с ней этим отчислением мне не хочется

– Ну, я тебе говорила о семейных манипуляциях, – ответила Лиана. – А насчет военкомата, думаю, этот вопрос можно уладить.

– Да знаю я…

– А если знаешь, почему не начнешь делать что-то? Думаешь, все само сделается? Или под Обломова косишь?

– Да надо было что-то сделать, не знаю только что…

– Ты специально выводишь меня из себя таким тупым лентяйским поведением? – Повышая тон, возмущалась Лиана

– Каким еще лентяйским поведением? О чем ты говоришь? – Возмутился Адам.

– Я тебе говорю: отчислись, найди работу. Ты мне говоришь: «да надо бы…»А что надо-то?

– Да работать не хочу, понимаешь? Зарабатывать копейки и плясать перед кем-то – вообще желания нет. Сколько этот военный билет стоит? Тысяч сто, может, сто пятьдесят, если еще повезет найти человека, который не разведет. Теперь представь, с дома деньги присылать не будут, какой-то период мне нужно будет работать, чтобы заработать эти деньги, а после того, как я отчислюсь – меня заберут на весенний призыв. И смысл всего этого? Ты, может, решила, что я дурак какой, но я ведь обдумал все и пытаюсь найти самое лучшее решение.

– Идем за мной, – Лиана поднялась с кровати и направилась в ванную. Адам отправился следом за ней. – У меня есть небольшой погребок в квартире, – она встала у стенки и, отодвинув шкаф, открыла тяжелую массивную дверь. Адам ошарашено посмотрел на неё.

– Да это не погребок, это прямо таки тайная комната.

– Ну да, можно и так сказать.

Они прошли вглубь комнаты. В темноту падали лучи света из ванной, но общая картина комнаты яснее от этого не становилась. Лиана включила свет. Яркая лампочка осветила комнату. Адам увидел перед собой несколько стеллажей забитых до отказа банками с вареньем, засоленными огурцами и помидорами.

– У меня тут есть небольшое хобби, – сказала Лиана, открывая широкую дверцу непонятной конструкции. От конструкции шла вентиляция, а внутри горел фиолетовый свет. Когда она открыла дверь, оттуда начала исходить сырая теплота. Приоткрыв дверцу сильнее, Адам увидел, что в этой конструкции росли кусты индийского растения с острыми темно-зелеными листьями. Он взбудоражено удивился.