Обжигающе холодная вода едва не перекрыла дыхание. Николай с трудом преодолел несколько метров, когда под аккомпанемент гневных криков и выстрелов, к нему подплыл Степан.

– Давай руку, преображенец!

– Налегай на весла, не успеем!

– Я один много не нагребу!

– Я помогу!

– Как? Кровища вон, течет…

– Отставить болтовню, гвардии сержант Снежин! – приказал Николай, проскрипев зубами и переваливаясь через борт шлюпки. Сев на корме, он со стоном взялся за весла. Глядя на него, две девицы прекратили стучать зубами от страха и холода, и тоже разобрали по веслу. Третья девица распласталась было по дну шлюпки, но была посажена вперед, с врученным факелом. Белов забрал его, когда шлюпка немного отплыла от трехмачтовика. Николай встал, делая факелом круговые движения и наблюдая в подзорную трубу за фрегатом.

Глядя на Николая, Степан замедлил темп. Белов замотал головой:

– Греби, сейчас присоединюсь, только нашим условный сигнал подам.

– Нас же оттуда в трубу не зрят…

– Больше веры в себя, гвардия! – Николай размахивал факелом, пока не увидел в окуляре повторяющий его движения факел и спускаемые на воду шлюпки.

– Получилось! – радостно крикнул Белов, и они снова налегли на весла.

Белов чувствовал, что безнадежно слабеет. Степан же греб без остановки. Николай удивлялся, откуда в ослабленном пленом человеке столько сил.

В это время к борту голландского корабля подкатили две пушки. Команда зарядила ядра, подожгла фитили и начала охоту.

Когда ядра со свистом плюхнулись в воду, вздымая вверх брызги и опасно раскачивая шлюпку, девицы завизжали. Степан успокаивал девиц и продолжал грести, а обессилевший Белов опирался локтем о банку.

Но вдруг обстрел прекратился. Беглецы не могли видеть, как очнувшийся австрияк приковылял к шкиперу и потребовал прекратить пальбу:

– Не глупи, Кунрад! Ты повредишь документы, украденные бессовестными русскими ворами, и привлечешь внимание фрегата. Как мы объясним, зачем торговый корабль палит из пушек в границах русских вод?

– Бумаги, бумаги! – рассвирепел шкипер. – Людвиг, я предупреждал тебя, как опасно связываться с русским медведем! Своими метровыми клыками он всегда вгрызается нам в зад!

– Кто знал, что русский шпион окажется настолько прытким и найдет себе сообщников? – закричал торговый представитель.

– Замолчи, Людвиг! – отмахнулся от австрияка шкипер. – Я уступлю твоим мольбам, и пушки смолкнут, но терять «живой товар» не намерен! Или ты предлагаешь мне вернуть Йылдырыму полученный за дев аванс? – Шкипер подозвал нескольких матросов и приказал направить вдогонку еще одну шлюпку.

Вскоре за спиной беглецов вместо ядер засвистели пули. Они падали в воду рядом с бортом длинными, но неточными плевками. Степан заставил девиц пригнуться как можно ниже и бросить весла. В лопатку Снежину больно ударило раскаленное и смертельное, но он все равно греб, пока не упал вперед лицом…

Матросы с фрегата быстро сокращали расстояние между собой и шлюпкой. Испугавшись превосходящего числом противника, голландцы вернулись на свой корабль. Наблюдая за спешно меняющим курс трехмачтовиком, капитан фрегата спросил у старпома:

– Голландец не Летучий?

– Никак нет.

– Тогда далеко не улетит…

В шлюпке обнаружили смертельно раненого Степана и пребывающих в полуобморочном состоянии девиц. На месте, где сидел Белов, остались кровавое пятно и пустой камзол со штанами…

Умирая, Степан успел подумать: «Неужели во время лихой болтанки Колька из шлюпки выпал? Но когда же успел полностью освободиться от одежд?»

Уже на облаках Белов набрался смелости и спросил у старейшин, почему стал ангелом. Ведь агнцем божьим на Поверхности он не был, как и людским благодетелем. Чего-либо выдающегося, кроме побега с другим гвардейцем и несколькими девами, не совершил, даже государственные бумаги не вернул.

Белову ответили, что бескорыстное спасение трех невинных душ от рабского унижения и еще одной, заблудшей, но не потерявшейся окончательно – это серьезно, а «важные» бумаги, пусть и напрямую касающиеся внешнеполитической возни, просто тлен. Вот и оценивай после этого логику Чаши Небесных Весов.

А из Степана неплохой оперативник получился: и Гиранэль им доволен, и Михаэль.

Город распластался на дне полости вальяжным черным китом. Назвать полость пещерой не поворачивался язык, поскольку пещер подобных размеров не бывает. По крайней мере, в книжках, а на самом деле под землей существуют такие отверстия, в которые не стоит заглядывать даже в четверть глаза.

Надежным основанием городу служила идеально ровная плита, небом – мрачный свод, где располагались имитирующие свет секции. Псевдонебо и контур безопасности города питались от раскаленного ядра планеты, порождавшего на улицах и в домах нестерпимый жар, спадавший лишь к условному вечеру.

В городе работали фабрики и заводы, производились оружие и доспехи, техника и одежда, заряженные темной силой товары. Они высоко ценились на Поверхности и в иных мирах. Были в городе свои телеканалы, газеты, театры и клубы для развлечений демонов и их слуг. Город жил «адски интересной» жизнью.

Основную массу горожан составляли заблудшие души. Они посменно обслуживали предприятия, сложные системы и коммуникации, беспрекословно отдавая почти всю энергию хозяевам города. Энергия душ поддерживала демонов в постоянном тонусе и накапливалась на случай перебоев в поступлениях с Поверхности. Тогда простым демонам приходилось питаться мясными консервами и концентратами с местных фабрик и очень редко перепадающими к обеду «тощенькими» душами. При этом столы приближенных к владыкам ломились от фруктов и сыров, дорогих вин и зажаренного лучшими поварами мяса, добываемого прямо с пастбищ Поверхности. Однако по-настоящему поддерживала демонов в Вечности вольготного существования восхитительно омолаживающая и придающая неограниченные возможности энергия души. Она находила выход через тончайшие шпили домов-игл. Белесые нити стягивались в единый энергоинформационный узел над окруженной неприступной стеной Крепостью Владык. Выше самых высоких башен Крепости раздавался противный клекот призрачных стай птеродактилей, умерших миллионы лет назад. Иногда они спускались вниз, чтобы унести зазевавшуюся душу в свои гнезда.

Демоны ценили рациональность и всегда помнили о вопросах функционирования города. Поэтому часть энергии душам дозволялось тратить на поддержание комфорта в узких кельях-пеналах, на включение света, прослушивание скучной музыки и вечерний просмотр передач, главными героями которых были известные демоны, их блудливые жены и бестолковые отпрыски. Зрелищ отупляющих, но отвлекавших невольников от мрачности бытия…

Подземный город имел пять уровней-горизонтов. Первый вмещал с себя все инженерные конструкции и мрачные трущобы душ-самоубийц, второй – души насильников, убийц и воров. Третий уровень переполняли закончившие свои дни в пьянстве или ушедшие в мир иной от злоупотребления наркотическими веществами. Уровнем выше находились умершие от тяжелых заболеваний, погибшие в войнах или катастрофах, которых затянуло сюда за допущенные в течение жизни, но полностью не искупленные пережитыми страданиями грехи. Пятый горизонт населяли отдавшие «долги» на нижних уровнях – души, полные надежд на пересмотр приговора к адскому прозябанию или на его отмену. На пятом находились и ошибочно осужденные из-за допущенных наверху бюрократических ошибок, а также городское начальство и его многочисленные слуги. Были и уровни под городом. Уровни «темных дел», экспериментов над возможностями душ по увеличению дойного потенциала… Уровни тюрем для некоторых душ, например похищенных с Поверхности. О точном количестве тайных горизонтов доподлинно известно не было. Некоторые архангелы говорили о пяти, другие о двадцати… Ад безграничен.

Души, впервые попавшие в город, не сразу осознавали бесполезность попыток побега, безнадежно отдаляющих избавление от страданий. Когда еще бежавшая душа поднимется на заседание Коррекционной комиссии! До пересмотра статуса могли проходить тысячелетия бесконечных циклов безрадостного и стабильно мерзкого существования.