– Не бойся, дитя моё – откуда то издалека прошелестел ласковый голос Седобородого: – Я с тобой, мой мальчик! Иди за мной. Мы всё начнём сначала.

– Но, всё-таки, кое-что обязательно подкорректируем – ехидно добавил голос Огневолосой.

– И я помогу тебе стать настоящим богом Кайфа! – пафосно закончил Князь.

– Чувак, прикинь, станешь богом! – с восторгом завопил голос Одноглазого.

– Надо же – и он, вдруг жалобно заскулил – тут работаешь, как проклятый…

Шёпот множества детских голосов, заглушил его стенания: – Станешь богом Кайфа! Станешь богом!..

Головка младенца подалась вперед, натягивая до предела тонкую пленку. Пузырь прорвался, и ребенок, с потоком жидкости устремился вперед, по узкому тоннелю. Он плыл сквозь череду туманных сцен из его будущей жизни. Ребёнок двигался к узкой спасительной щели. Сквозь щель пробивался лучик солнечного света.

Силуэт человека с седой бородой, в развевающемся золотистом плаще, перекрыл солнечный диск. Рука взмахнула горящим хлыстом.

При ударе о землю кончик плети закрутился спиралью…

…и застыл фигурой, формой, своей напоминающей раковину улитки.

Так оригинально начал свой новаторский спектакль-мистерию Великий Экспериментатор космического уровня.

Это действительно оказалась живая улитка. Из раковины высунулась её головка.

Шевеля усиками, она поползла по камню, обросшему мхом.

Вдали был виден серпантин горной дороги. Со всех сторон над дорогой нависали скалы.

По дороге неторопливо передвигался небольшой караван, охраняемый десятью вооруженными всадниками.

В небольшой повозке, затянутой плотной расписной тканью, защищавшей от солнца, сидели девушки. Одна из них была одета в наряд невесты. Повозку догнал молодой всадник и осыпал невесту цветами.

Девушка, закрыв лицо ладонями, счастливо рассмеялась.

Караван приближался к водопаду. Стояла тишина. Слышался только перестук конских копыт, пение птиц, да отдалённый шум воды, низвергавшейся с высоты. Казалось, что всё в природе было устроено для счастья и любви.

…Как вдруг… тишину разорвал громкий свист.

Улитка спряталась в свою раковину.

Охранник каравана испуганно оглянулся.

Из-за холмов скатывались вниз вооружённые люди.

– Разбойники! – закричал охранник изо всех сил, хватаясь за меч.

Но, он так и не успел вынуть свой меч из ножен. Рыжебородый здоровяк запрыгнул за его спину и чикнул кинжалом по горлу. – Аха-а! – победно заорал бородач, задрав голову к небу и сея ужас среди караванщиков.

Людям из каравана спрятаться было некуда. На тропу, впереди и сзади повозок, скатывались со склона горы люди, увешанные оружием. Они отрезали все пути к спасению. Раздались испуганные женские крики, команды охраны. Но всадники, сопровождавшие караван, уже падали с седел с ножами, всаженными в спины и перерезанными глотками. Хмурые, бородатые люди сбрасывали с коней мешки с поклажей и тут же разрезали их, желая видеть свою добычу.

Мускулистый рыжебородый главарь, верхом на коне, догнал убегавшего человека в дорогом наряде. Он ухватил его за длинные волосы и оторвал от земли. Разбойник улыбался, оскалив жёлтые зубы, наслаждаясь мучениями своей жертвы.

Человек, беспомощно колотил в воздухе ногами, пытаясь вырваться.

– Судя по одежке видать, важная птица! – ухмыльнулся главарь.

– Пусти, бандит! – вопил схваченный, извиваясь в воздухе. – Отпусти всех, и я обещаю спасти вас от виселицы. Даю слово. Как друг Климентия, начальника стражи, я…

– Все слышали? Перед нами друг Климентия. Того самого, Климентия, что о – очень «любит» нас, свободных зелотов.

– У-у-у – загудела банда.

– Нас, народных освободителей, назвал бандитами? Ничего, я думаю, мы это оскорбление ему простим. Ну, погорячился человек, с кем не бывает. Зато он нас помилует.

Бандит рывком поднял «друга Климентия» и посадил перед собой на круп коня.

– Значит, нас помилуешь?

Человек, от испуга, согласно закивал головой.

– Братья, благородные зелоты, а, давайте-ка, отпустим его… – он сделал паузу – отпустим на волю его грешную душу!

Он подбросил в воздух несчастного, орущего от ужаса человека, и тот упал на выставленные вперед пики разбойников.

Невеста, воспользовавшись тем, что разбойники отвлеклись, бежала к водопаду, путаясь в белом длинном свадебном платье.

– Эй, милашка!

Спрыгнув с коня, за ней устремился рыжебородый атаман. – А, ну, погоди, красотка! Он настиг ее у самого водопада и повалил на песчаную отмель, разрывая одежду.

Главарь пускал слюну, зарывшись в пышные груди невесты. Он совсем потерял бдительность. – Какой сладкий персик?! А? Никому не отдам! Первый тебя съем!

– мурлыкал он.

Девушка головой удачно ударила его в нос. У рыжебородого обильно пошла кровь. Невеста вырвалась из объятий насильника и, полуобнаженная, в изодранном платье, полезла вверх.

Пальцы, побелевшие от напряжения, скользили, царапая скользкие камни. Разбойник спокойно встал, высморкался, утёр кулаком разбитый нос и подошёл к камням. Улыбаясь, он расстегнул ремень и посмотрел вверх.

Девушка, не удержавшись, стала сползать вниз по гладким камням, обросшим мхом. Платье её бесстыдно задиралось, обнажая прекрасное белое тело. Действительно, это было похоже на то, как с диковинного плода сдирали кожицу, добираясь до сочной, сладкой мякоти. Разбойник ждал, пока обессиленная жертва сама, как заслуженная награда, не сползла в его руки… И овладел ею. Послышался громкий стон, заставивший обернуться разбойников, занятых дележом добычи.

…А младенец всё двигался по узкому тоннелю к своей конечной цели…

Здесь, у водопада, история со свадебным караваном подходила к кульминации.

Обесчещенная невеста упала на песчаную отмель.

Она рыдала и билась головой. Горный ручей подхватил её длинные волосы.

Вытянувшись по всей длине, они колыхались в прозрачной воде, словно водоросли, увлекаемые быстрым течением.

Разбойник стоял над девушкой и сосредоточенно застёгивал свой ремень.

Внезапно, что-то поменялось в его лице. Он встряхнул головой, чему-то улыбнулся оскалив зубы, и продекламировал своё новое «творение»: