– Как… там с книгой? Продажи хорошие? – Клаус прочистил горло, от нечего делать перекладывая пакет в другую руку.
– Вполне. – Фабек сдержанно улыбнулся. – Ты после работы? М-м… Приятного аппетита. – Он кивнул на просвечивающий сквозь полиэтилен контейнер.
– Слушай, я… узнал тут случайно о тебе и Роберте…
– А я видел, как к тебе кто-то заезжал…
Они почти перебили друг друга и тут же замолчали, хмыкая. Хорст с пару раз качнулся с пятки на носок и, засунув руки в карманы легкой куртки, как-то странно кивнул сам себе. Клюге, вздохнув, постарался улыбнуться:
– Надеюсь, у тебя все хорошо. Правда надеюсь.
– Спасибо. – Фабек ответил ему тем же. – У тебя, надеюсь, тоже.
Простояв еще так несколько секунд, Клаус, тоже кивнув, протянул ему руку и, попрощавшись, полез за ключами. Да уж, встреча не из легких. Кто ж знал, что будет так неловко даже смотреть на того, с кем совсем недавно проводил ночи.
Тишина в квартире в этот раз не удручала. Клюге, сунув один из контейнеров в микроволновку, пошел переодеваться, попутно включая ноутбук. Работу он так сегодня и не закончил, решив уйти пораньше, чтобы не раздражаться попусту из-за стула. Иногда даже самая незначительная мелочь выводила его из себя. Особенно если этой мелочью были чертовы звуки.
На следующий день, прошедший без особых эксцессов, пришлось по приходе домой принимать душ и подбирать сразу два комплекта одежды. Как на ночевку к подружке из параллельного класса собирается, ей-богу. Но все-таки хотелось выглядеть как можно презентабельнее, пусть даже эту презентабельность во втором случае увидят лишь он, Дольф и одеяло с подушками. Перед простынями позориться желания не было.
К четырем часам под окнами припарковался внушительный джип, который Клаус видел лишь раз до этого – когда уезжал из отеля еще в самые первые месяцы знакомства с Рейхенау. Тогда салон почудился поистине огромным, красивым, теперь же, залезая внутрь, Клюге думал о том, что лучше бы поехал на машине Дольфа – та казалась привычной, да и массажной вибрации по пути не хватало. Хорошо хоть перегородка между ним и водителем была, а то лицезреть всю дорогу его бритый затылок совершенно не хотелось.
До Целендорфа ехать было почти час, и Клаус, растянувшись на заднем сидении, вставил наушники, следя за мелькающими за приглушенными тонировкой городскими пейзажами. Внутри поселилось сладкое чувство предвкушения, отзывающееся приятной пустотой в животе и тяжестью в груди. Клюге мельком – в ладонь – улыбнулся, открывая переписку и строча какое-то до боли глупое и наивное сообщение, ответ на которое пришел практически мгновенно.
Он и не заметил, как за окном потянулись обнесенные заборами дома, явно намекающие о том, что центр остался позади. Клаус заерзал, в каждом новом участке пытаясь узнать тот самый, основываясь то на цвете стен, то на количестве этажей, то на высоте ворот, то на цветах и выстриженных газонах.
Если бы это в действительности было игрой – он бы проиграл всухую, потому что нужный дом оказался двухэтажным и бежевым с коричневой крышей, небольшими окнами, колоннами, немногочисленными фигурными кустами на лужайке и ведущей к полукруглой лестнице извилистой дорожкой из плотно утрамбованного серого камня. Да и стоял он дальше, почти на окраине, ни с кем особо не соседствуя. Клюге же почему-то всю дорогу был уверен, что Дольф обязательно живет в гигантском особняке с окнами в пол и фонтаном прямо у входа. Вместо него там же вилась старенькая овчарка, предупредительно гавкнувшая при виде гостя. Водитель, загудев мотором, куда-то отъехал, и Клаус во дворе остался совершенно один.
Интересно, в доме есть дворецкий или вроде того?
С улицы звонка в дверь было не разобрать. Клюге, походив туда-сюда, уже потянулся за телефоном, как услышал далекий, приглушенный шум, на который мгновенно среагировала собака, помчавшись в одной ей известном направлении. Последовать за ней оказалась верным решением.
Пройдя через систему балок, Клаус, шагнув на небольшой устланный отшлифованным деревом подъем, застал Рейхенау сидящим на корточках у до невозможности голубого бассейна, куда едва не свалилась овчарка, радостно ставящая лапы хозяину на ноги в попытках лизнуть лицо. Дольф со смехом отмахнулся, поднялся и, сбрызнув с ладони капли, повернулся к замершему в нерешительности Клюге.
– Прости, не слышал, как ты приехал. – Он улыбнулся, потрепал собаку между ушей и подошел к раздвижной двери, попутно маша рукой. – Проходи. По-людски через главный не получилось, так что посмотришь сразу на кухню.
– Как собаку зовут? – на всякий случай спросил Клаус, перешагивая чисто символическую ступеньку. – Надеюсь, не Блонди?
– Нет. Брауни.
– Серьезно? – Клюге ненадолго остановился, повернулся к овчарке и, сочувственно проведя ей по шерсти на поджарой спине, проговорил: – Твой хозяин – законченный идиот.
– Она отлично знает команды, чтоб ты знал, – усмехнулся Дольф, ополаскивая руки в раковине. – Так что без обидных словечек.
– А у тебя разве так в паспорте не написано – «Дольф Идиот Рейхенау»?
– Не поверишь, но у меня там даже «Дольф» не написано. – Он, отложив полотенце, облокотился о тумбу, многозначительно вздергивая брови.
– Чего? У тебя что, имя другое?
– Не совсем. Не заморачивайся. Иди мыть руки, а то будешь тут грязными продукты лапать.
Клюге, мысленно сделав себе пометку обязательно к этому вернуться, шагнул ближе, только сейчас осматривая кухню. Та оказалась раза в полтора больше, чем его квартира, вся белая, с мраморным покрытием на многочисленных тумбах, двумя встроенными в них индукционными плитами и еще столькими же духовками в высоком шкафу; сбоку, около выхода на задний двор, где и стоял Клаус, располагался остров с раковиной на том конце, а ближе к трем высоченным аркам, ведущим, по всей видимости, в коридор и гостиную, стоял такой же по высоте и ширине холодильник с сенсорной панелью на одной из дверец. Клюге повернулся, видя длинный стол с кучей стульев. Значит, еще и столовая. Ну, хоть не пустое бестолковое пространство, как любят оставлять богачи.
У острова стоял ряд мисок, о которые чудом удалось не споткнуться. Ткнув на дозатор жидкого мыла, Клаус принялся тереть ладони, пока Дольф, приказав Брауни (до сих пор не верилось, что он на полном серьезе назвал так собаку) сидеть смирно и не мешаться под ногами, доставал продукты.
– Значит так, – он выложил множество разнообразнейших овощей и добавил к ним масло и целый набор каких-то приправ, расфасованных по однотипным высоким мельницам, похожим на шахматные фигурки, – ты просил десерт. Это на него.
– Десерт из кабачков? Интересная у тебя рецептура.
– Еще слово, и песочное тесто делаешь ты. – Рейхенау весело фыркнул, доставая откуда-то из шкафов крупную миску.
– Сразу скажу, что мои познания в выпечке настолько ограничены, что я максимум могу завести обычное тесто и насыпать туда песок. Так что давай я лучше кабачки нарежу.
– Вот и молодец. – Он коротко поцеловал его куда-то в висок и, придвинув дощечку с ножом, кивнул в сторону: – Открой ящик рядом с плитой и возьми чистку, потом нарежь кубиками. Только пальцы не добавь, этого в рецепте нет.
– Было бы секретным ингредиентом. – Клаус пожал плечами, послушно выполняя сказанное. – А ты фартук надеть там не хочешь? Было бы раза эдак в два симпатичнее.
Дольф ничего не ответил, но, когда Клюге вернулся к месту, уже завязывал черные узелки за спиной. Смотрелось и впрямь отлично – будто бы шелковая на вид ткань выгодно подчеркивала фигуру, делая ее визуально уже в талии. Удержаться от прикосновений не удалось. Рейхенау лишь шикнул, увернулся и, поправив топорщащуюся ткань на бедрах, взялся за готовку.
Клаус, то и дело отвлекаясь от кабачков, все равно скользил по нему взглядом, завороженный тем, как все-таки сексуально могут смотреться готовящие мужчины. Даже не просто готовящие – точно знающие, что и когда делать без ежесекундных подглядываний в рецепт, а оттого невероятно уверенные в каждом своем движении. Клюге закусил губу, так и замирая с куском кожуры на лезвии ножа, и неотрывно наблюдал, как едва напрягаются крепкие мнущие тесто руки. Жаль, что рукава светлой рубашки закатаны только до локтей, дальше зрелище тоже наверняка выдающееся.
