По офису практически шествовала Шлайер, чопорно сложив руки у живота, пока сзади плелся так и не убравшись уже новый пластырь с носа Манн, метая почти смертельные взгляды от стола к столу. Клаус, вздрогнув, невольно вжался в стул, прекрасно понимая, что это не обычный интерес, а что Герман ищет одного конкретного человека. Его.
Драться при всех не хотелось, но если вдруг… Ладонь сама сжалась в кулак, пока Гутьер, закатив глаза, что-то брезгливо прошептала и, кивнув Клюге, отошла к себе, по пути коротко, показательно нехотя здороваясь с Иве, не удостоившей ее даже мимолетного взгляда.
Клаус скрипнул зубами. Как-то неожиданно вспомнилось, что — кто, точнее — связывает ее с Дольфом. То было даже не ревностью, а банальной злостью вперемешку с недоумением. Он правда когда-то решил, что она — лучший вариант для обзаведения семьей? Да кусок ледяной глыбы эмоциональней и теплей.
Дверь кабинета Бруно тихо, едва уловимо скрипнула, но восприятие всего и вся до того обострилось, что Клюге этот звук показался по крайней мере пушечным выстрелом. Только в голову пришла мысль, что все миновало, что его не заметили, как Манн, замерев у порога, оглянулся, еще раз сканируя офис, и, посмотрев по сторонам, точно собирался переходить дорогу в неположенном месте, поймал на себе взгляд. Клаус едва не стукнул по собственному лбу. Ну не идиот ли?
Двух шагов хватило Герману, чтобы оказаться рядом и, дернув за воротник, рывком поднять Клюге с места, зрительно цепляя многочисленные синяки на шее. Удар о соседнюю стену вышел весьма болезненным. Толкался Манн профессиональнее, чем бил, потому что кулак следом вмазал по ней же. Показалось, что с потолка обязательно посыплется штукатурка или сломается пара костей — такой громкий был стук.
Со своих мест подскочили несколько коллег, но заприметить Клаус успел только Роберта, рванувшего вперед всех, но замершего у самого стола, когда дверь Притвица распахнулась. Герман, поджав губы, дернул Клюге за грудки, провозя по стене затылком и едва приподнимая над полом.
— Не лучший выбор нападать на журналиста в его же редакции, — ощерился Клаус, чувствуя, как внутри закипает ярость. — Тут у каждого первого камеры под рукой. Охрененный материал получится.
— Как жаль, что к тому моменту ты разучишься читать. — Манн, скривившись, резко отнял его от стены, готовый впечатать в нее с новой силой, делая упор преимущественно на голове.
Клюге, сколько не пытался пинаться или царапать его руки, едва ли смог отодвинуться, а пришедшийся по затылку удар от Коша даже обернуться Германа не заставил. Вдавившись ногтями в выступившие от напряжения на тыльных сторонах ладоней вены, Клаус уже приготовился к тому, что заработает первое в своей жизни сотрясение, как раздался невыносимо громкий командный голос, который, подумалось еще здравствующей частью сознания, еще менее ста лет назад с легкостью мог бы оповещать о начале боя.
Кулаки так резко разжали помявшуюся к чертям ткань пиджака, что Клюге едва не свалился на пол, не найдя опоры. Спасла, что иронично, именно стена. Шлайер, цокая каблуками, слишком резво для своих размеров развернула Манна к себе, хватая того за запястье еще занесенной для удара левой руки.
— С первого раза было неясно? — спросила она до того ровным, ничего не выражающим тон, что мурашки вверх по спине пошли.
— Не получилось так — выбил бы силой, — попытался оправдаться Герман надломившимся голосом.
— Замолчи, идиот! — Вместо Иве можно было подставлять змею — картина мало бы изменилась, лишь стала бы логичней.
Клаус, выпрямившись, осмотрительно отошел с линии огня, останавливаясь рядом с Кошем, одним только взглядом спросившим его о самочувствии. В ответ лишь пожал плечами. Болели затылок и ребра — от того, как сильно колотилось о них все трепыхающееся сердце.
Шлайер отбросила руку Манна, развернулась на каблуках и, не обращая внимание на замершего у дверей в кабинет Притвица, зашла внутрь, больше не добавив ни слова. Герман, одернув полы пиджака, обернулся через плечо и нашел замутненным взглядом глаза Клюге, почти выплевывая каждое слово:
— Повезло тебе, щенок. В следующий раз такую удачу не гарантирую. — И также поспешно скрылся в кабинете.
Бруно, едва взглянув ему в спину, в одном мгновение оказался рядом, по-отечески беря Клауса за плечо и осматривая на наличие видимых повреждений. Кристина, что все это время стояла со стороны зоны отдыха, подошла ближе, шумно втянула носом воздух, обернулась на офис и громким гарканьем приказала всем отвернуться и заняться своей чертовой работой, а не пялиться хрен знает на что. Роберт, пробубнив что-то определенно ругательное, тоже повернулся на Клюге, подбадривающе хлопая того по спине.
— Ну все, хватит, — он смущенно улыбнулся, — я ж тут не умер, в конце-то концов.
Такое внимание было, разумеется, очень приятно, но сейчас хотелось только сесть, сложить голову на руки и ни о чем не думать часа эдак полтора, пока размазанные по черепной коробке мысли не соберутся хотя бы во что-то удобоваримое.
— За что он тебя так? — тихо спросил Кош, озвучив вопрос всех присутствующих, и тут же добавил, что отвечать вовсе не обязательно.
— Ну… если бы не последний акт, так сказать, ответил бы с радостью, а так… хрен его теперь знает, чего он от меня добиться пытался.
— Знаешь, я пойду и сам прошу, — скрипнул зубами Притвиц, принимая такой вид, что у Клауса глаза сами собой округлились. Ну никак не вязался образ Бруно у него с… этим. — А потом, вне зависимости от ответа, выгоню взашей. Никому не позволено в моем офисе обращаться так с моими людьми.
— Бросьте, Бруно, — он успел придержать его за локоть буквально на первом шаге, — из-за этого может сорваться важная сделка, а ведь ничего серьезного так и не произошло. Предлагаю вообще коллективно об этом забыть.
— Забыть? — раздраженно фыркнула Гутьер, шокированная настолько снисходительной позицией. — Ты ж понимаешь, что это все еще как минимум неделю обсуждать будут? А потом — как бы невзначай — всем скопом попросят у тебя комментарий, прознают, кто такой этот мужлан, и будет нам двадцать одинаковых заметок к следующему номеру. Я это не тому, что не стоит плодить вторичный материал, а к тому, что нужно поставить ублюдка на место прямо сейчас.
— А я согласен с Клаусом, — прервал затянувшуюся тишину Роберт, упирая руки в бока. — Если он сам не хочет — зачем разводить новый цирк? После драки кулаками, знаете…
— Спасибо за здравую мысль, — кивнул Клюге и обратился уже к Притвицу: — Идите, а то мало ли, вдруг Шлайер не любит большие перерывы. Я тут уж как-нибудь сам, взрослый же мальчик. И ты тоже, Кристина, можешь даже для профилактики и собственного душевного равновесия еще раз на всех наорать, а то спиной чувствую, что пялятся.
Она переняла его улыбку, а Бруно, вздохнув, но не став спорить, еще раз потрепал его по плечу и будто бы рвано зашагал в кабинет. Пара мгновений, и рядом с Клаусом остался только Кош, что, закусив нижнюю губу, молча буравил его нечитаемым взглядом, точно желал что-то сказать, но все никак не решался. Хотевший уже сесть Клаус, замерев вполоборота, вопросительно вскинул бровь, принимаясь ковырять заусениц на засунутой в карман ладони. Опасно оголившиеся нервы таковыми и остались.
— Эм-м… — наконец начал Роберт, в неловкости постукивая по стенке его стола и через слово откашливаясь, точно болел ангиной, — слушай, я хотел поговорить с тобой еще с начала дня, но после всего этого… как-то не в тему. Но, в общем, я хотел извиниться, что так получилось.
— С Манном? — не понял Клюге, хмурясь. — Не переживай, тут вообще же твоей вины нет. — И, наплевав на правила приличия, сел, на секунду все же не удерживая на лице беспристрастное выражение. Чертов Дольф.
— Да нет, я не… — Кош шумно вздохнул, последний раз кашлянул и, постаравшись хоть немного выпрямиться, выдал: — Я про Хорста. — И тут же с таким трудом собранная бравада его улетучилась, стоило Клаус всего-то поднять взгляд, перестав разглядывать собственное отражение в давно потухшем экране ноутбука. — Просто понимаешь, он позвонил мне расстроенный, я подумал, мало ли чего ужасного случилось, он ведь был таким… Ну, я приехал к нему, а там как-то все само и… Извини. Я не знаю, говорили ли вы об этом, но решил, что лучше сам признаюсь, а то мало ли как оно там все вывернется, и ты узнаешь случайно… Не хотелось бы повторять твою сегодняшнюю участь, знаешь ли. — Роберт напоследок нервно улыбнулся, а Клюге, так нихрена и не поняв, сморщился:
