— Уже четверг, — только и бросил Клаус, переваривая услышанное. — Я учту. До завтра, Бруно. — И прервал звонок.
У глаз будто шоры поставили. Пришлось долго и ожесточенно моргать, чтобы хоть маленько прийти в себя. Клюге похрустел пальцами, воткнул зарядку в телефон, надавил на веки и снова уставился в экран. В голову словно вату натолкали.
Сбоку вновь послышался шум. В этот раз дольше. Обернувшись, Клаус увидел севшего на постели Хорста, сонно потирающего лицо. Заговаривать первым он не стал, вбивая в поиск ютьюба нужное имя. Результатов было немного. Одной клавишей отключив звук, он щелкнул на самое верхнее видео и тут же нажал на пробел, потому что Фабек, окончательно проснувшись, наконец открыл рот:
— Сколько сейчас? — Ответ Клюге бросил вскользь, просматривая на ленте кадры. — Ого… ты чего за ноутбуком-то? Работа? — Он все так же безмолвно кивнул, тыкая там, где Рейхенау попал в объектив с анфаса. Лицезреть его наполовину прикрытый спавшей на глаза челкой скошенный лоб и выдающийся нос порядком поднадоело. — Ты хоть выспишься?
— Да-да. — Клаус опять закивал, ища в полутьме по столу наушники. — Спи дальше.
— Мне одному неуютно.
— Я скоро лягу обратно. Спи.
Ему совершенно не хотелось возиться еще и с этим Хорстом. Теперь, когда мысли не путались от алкоголя и возбуждения, Клюге в каком-то смысле корил себя за ту минутную слабость. Нужно было выгнать Фабека к чертям собачьим сразу после ужина и не тратить время на ерунду. Глядишь, не пришлось бы в третьем часу ночи слушать заумную хрень с бесконечными и до жути сложными терминами, которые даже при особом желании выговорить Клаус бы не смог.
Хотя стоило признать, что временами он терял нить повествования не только из-за незнакомых жаргонизмов: голос у Рейхенау был такой, что слушать можно было хоть состав поваренной соли и не заскучать при этом ни на секунду — спокойный, вкрадчивый, чуть надменный, как у повидавшего многое учителя перед классом взбалмошных детей. Да и речь сама… сразу чувствовался не один урок по ораторскому искусству и богатейший опыт за плечами. Достаточно широкими, кстати, плечами.
Клюге качнул головой, поймав себя на мысли, что откровенным образом пялится на мужчину. Впрочем, было на что: тонкое узкое худое лицо с чуть оттененными впадинами на щеках, выдвинутые вперед немного большие светло-голубые глаза с четкими контурами век, недлинная тонкая полоса почти бесцветных губ и аккуратные брови. В молодости, наверное, Рейхенау считался красавцем. Да и сейчас, вопреки возрасту, все еще им оставался; однако красота эта имела уже несколько другой род — огрубевший, более жесткий, по-настоящему мужественный, такой, какой появляется только с годами, точно у томящегося на полках в подвале какого-нибудь французского виноградника хорошего вина.
Клаус прочистил горло. Видимо, все же не до конца протрезвел, раз такие мысли в голову лезут. Да и вообще, нужно было завязывать с этими роликами и переходить к вопросам, а то будет каждые пять секунд в телефон подглядывать. Нетактично и непрофессионально все-таки.
Спать удалось лечь в минут двадцать четвертого, предварительно заведя два будильника, чтобы точно не проспать. До Шарлоттенбурга, где располагался один из офисов Рейхенау, на такси ехать было около часа, что считалось плюсом — лишнее время на переподготовку, можно почитать еще пару-тройку статей или зазубрить вопросы.
Стоило улечься, как к спине тут же прижался Хорст, перекидывая руку через талию и впиваясь пальцами в плечо. Клюге недовольно поморщился. Он и так отодвинулся на самый край, чтобы его не трогали. Теперь даже отползти было некуда. Замечательно. Оставалось надеяться, что Фабек додумается уйти до его пробуждения. Ну или хотя бы не станет чего-то ожидать после. Не хватало еще таким глупым образом обзавестись парнем. Клаус аж вздрогнул от этой мысли.
Признаться, он вообще себя в отношениях с кем-либо не видел — не того склада был человек. Ему комфортнее всего становилось в одиночестве, в то время как любого рода социальная среда вызывала стресс. Приходить после работы в наполненном чужими людьми офисе и видеть еще одного, чего-то вечно от тебя требующего… Нет, Клюге и под дулом пистолета не согласился бы. Семейную жизнь вместе с ее различными вариациями он предпочитал оставлять другим, довольствуясь пустой, лишенной стороннего шума (не считая громких соседей, черт бы побрал отсутствие удобоваримой шумоизоляции) и чужих вещей квартирой. Будь его воля — Клаус нацепил бы на себя хула-хуп, мешающий людям подходить ближе, чем на два метра, и обвесился знаками по типу «осторожно, злая собака», чтобы никто даже не думал с ним заговаривать. Как жаль, что весь мир играл по другим правилам, с которыми приходилось мириться.
Именно с этой мыслью Клюге и провалился в блаженное небытие, где не было места проблемам, где его не заставляли переться хрен пойми куда, где Бруно, черт бы его, Притвиц не раздражал абсолютной профессиональной импотенцией в любого рода рабочих вопросах.
========== 3 ==========
Чуть приглушенная подушкой привычная трель какой-то жутко популярной лет десять назад песни Rammstein прямо под ухом. Клаус мгновенно распахнул глаза, резко, по-солдатски, вскочил и едва не врезался бедром в стол, вовремя запутавшись в ногах и свалившись на пол, больно стукнувшись коленом. Приз за самое нелепое начало дня был получен.
Хорста нигде не было видно, но не успел Клюге обрадоваться, как услышал шкворчание масла на сковороде. Теперь и кухню его оккупировали, точно кровати мало.
Тяжело вздохнув, Клаус прошествовал в ванную. Душ и только душ спасет его от вскипающего внутри раздражения. Да и с шумоизоляцией тут получше. Спасибо положенной предыдущими квартирантами светлой плитке на стенах.
Прохладная вода окончательно смыла сонную пелену. Клюге, жмурясь, задрал голову, подставляя лицо под капли, стекающие по щекам и шее . Вот бы поселиться здесь и никогда не выходить наружу, чтобы не слышать бесконечных просьб и не метаться от одного поручения к другому. Но человеком-амфибией он, к большому своему сожалению, не был.
Вызвав через приложение такси, Клаус принялся одеваться. Для такого повода можно было достать что-то и поприличнее. Темно-синий костюм в клетку и черный бадлон вполне считались таковыми. Еще невысохшие волосы он уложил гелем, дважды прыснул чересчур дорогим парфюмом и, одернув подол пиджака, шагнул в гостиную.
Как он и думал, Фабек готовил завтрак: яичницу с беконом и тостами. Клишированный, пусть и вполне питательный набор. Клюге коротко поздоровался и уселся на излюбленное место, пододвигая тарелку ближе. Хорст смотрел на него каким-то по-щенячьи восторженным взглядом, отчего делалось еще более неловко. Пришлось, прочистив горло, заговорить:
— Спасибо за… — Клаус небрежно обвел пальцем тумбу, — вот это.
— Да не за что. — Фабек скромно улыбнулся, макая хлеб в желток. — Отлично выглядишь. Это для работы? Не жалко прятать такую красоту в офисе?
— А я не в офис, — просто ответил Клюге, пропустив мимо ушей очевидный комплимент. — Еду брать интервью.
— Ого. — Глаза Хорста расширились заблестели еще больше. — А у кого?
— Не суть, — отмахнулся Клаус, быстро заканчивая с завтраком. Перед гигантским стрессом в виде как минимум получасового общения с Рейхенау хотелось побыть в одиночестве или хотя бы тишине. А молчать Фабек, судя по всему, не умел вовсе, только если его рот не был занять чем-то другим. — За мной такси подъедет минут через пятнадцать.
Намек бы понял и ребенок. Но не Хорст. Он только покачал головой и продолжил так же медленно орудовать вилкой. Клюге даже на секунду разозлился, подавшись вперед, но вовремя себя одернул, шумно отпивая успевший остыть чай. Неприятно завибрировал телефон в кармане брюк.
Сообщение от Притвица с пожеланием удачи и странного вида смайликом. Как подросток какой-то, ей-богу. Клаус криво усмехнулся и сунул мобильник обратно, вставая с места и подхватывая посуду по пути к раковине. Вновь пришлось наносить крем.
