Успокаивало лишь одно — непрекращающаяся картинка, фантазия, на которой Клюге смачно бьет Германа о соседнюю колонну лицом так, что аж пару зубов вылетает. Да, жестоко, но даже стыдиться этого он не собирался.

Зуд под лопатками пропал. Это открытие стало таким неожиданным, что Клаус выпрямился, сморгнул пленку и, чуть нахмурившись, постарался оглянуться, однако в следующую же секунду оказался оттолкнут куда-то в сторону, на перила огромной лестницы, едва не свалившись на ступени ничком. Мгновением позже туда приземлился Манн, хватаясь за нос. Откуда-то со стороны, будто через толщу воды послышались женский вскрик и все прибавляющийся в громкости гомон. Рядом с шокированным выражением лица замер смазливый паренек, показавшийся каким-то знакомым, но рассматривать его было абсолютно некогда. Клюге, восстановив равновесие, все пытался понять, не чудится ли ему это: что Рейхенау, занеся руку, мажет кулаком куда-то в челюсть безуспешно пытающемуся подняться Герману. А затем, отметя все вихрем взмывшие мысли, бросился вперед.

Не успел. Манн, изловчившись, зарядил Дольфу куда-то промеж глаз. Короткое ругательство. Рейхенау, тыльной стороной ладони проведя под носом, ударил в этот раз в солнечное сплетение, едва не соскальзывая со ступени. Ответ пришелся в скулу. Подоспевший Клаус перехватил Дольфа за плечи и живот, сминая зеленую и черную ткани пиджака и рубашки, и изо всех сил дернул на себя, не давая в очередной раз ринуться на оппонента. Тот, чуть не полетев головой вперед, повис на других руках, злобно сверкая глазами из-под густых бровей.

На долю секунды все замерло. Музыка замолкла. Клюге чувствовал, как часто вздымается грудь под его ладонью, видел, каким испепеляющим взглядом смотрит Манн, слышал, как кто-то вопит о беспределе. Но думал ли?.. Хотелось бы сказать иначе, однако ответ был таков: нихрена он сейчас не думал. Все перемешалось: испуг, раздражение, недоумение, шок, желание все прекратить. Коктейль из чувств оказался совершенно безвкусным. Было не до того, но почему-то стало смешно от внезапно пришедшей в голову неуместной мысли: будет теперь о чем написать в той злосчастной статье.

Дольф, первым придя в себя, выпрямился в его руках, почти изящным жестом откидывая свалившуюся на лоб челку, и, шумно сглотнув, аккуратно коснулся руки на собственной талии: не сбрасывая, не хватаясь, просто касаясь, накрыв ладонью. Манн, грубо высвободившись, тоже выровнялся, небрежно утирая красную струйку под носом. Тот парень, что стоял рядом с Клаусом, попытался приблизиться, но почему-то замер, стоило Рейхенау повернуть к нему голову.

— У тебя кровь? — случайно заметил Клюге, когда увесистая капля приземлилась на ворот рубашки, тут же впитавшись в ткань. — Идем. — И без вопросов, на мгновение отстранившись и схватив за рукав пиджака, потянув в сторону, туда, где заприметил часто посещаемый коридор, в уборную.

Стоило бы обратить внимание на изумленные взгляды других, но Клаус смотрел в пол, слыша за спиной пыхтенье и шаркающие шаги. И где хоть какая-то ироничная колкая шутка? Злость? Хоть что-то? Почему Дольф молчит? Губы задрожали сами собой: то ли от раздражения, то ли от волнения.

Мягко захлопнулась дверь за спиной. Рейхенау, упершись ладонями по обе стороны от раковины, глупо рассматривал ухающие вниз, на кафель, капли крови. И как бы он не сжимал бортики побелевшими пальцами, Клаус все равно заметил дрожь. Сам, видно, не ожидал, что так сделает.

На кроткое прикосновение меж лопаток он никак не отреагировал, лишь через пару секунд приподнял голову, смотря на Клюге через отражение. Тот постарался подбадривающе улыбнуться, но вышло скверно. Затем, скользнув рукой к пояснице в коротком поглаживании, ненадолго отошел за полотенцем в толстом рулоне, оторвал нужный кусок, сложил вдвое, смочил угол и, беззвучно, дотронувшись до плеча, попросив выпрямиться и повернуться, аккуратно провел им под самым носом, стирая нижний слой чуть засохшей крови. Новая струйка перечеркнула все старания. Клюге, вздохнув, протер подбородок и несколько помялся, перед тем как потянуться к губам.

Дольф смотрел на него до того странно, что хотелось отвести взгляд, но он стойко, секунду за секундой выдерживал конфронтацию, стараясь мысленно сосредоточиться на пропитавших тонкое волокно бордовых пятнах. Так длилось, наверное, целую вечность. Одно полотенце сменилось другим. Удалось избавиться от подтеков. Кровь остановилась. Звенящая тишина стала абсолютно невыносимой, и едва Клаус успел подумать о том, что станет говорить, как Рейхенау открыл рот, чуть заметно передергивая плечами:

— Благодарю. — И, прочистив горло, выдернул из рук Клюге полотенце, самостоятельно выкидывая то в мусорное ведро. — Хотя думаю, я справился бы сам.

— Ты тут едва в шестигранник не сыграл, — огрызнулся Клаус, обижаясь на такой чопорный тон.

— Не сыграл куда? — Дольф, замерев у раковины, удивленно вскинул бровь.

— В гроб. — Клюге вздохнул, закатив глаза. — Ты стоял и ничего не делал. Хотел кровью тут истечь?

— Из носа-то? — Рейхенау пренебрежительно фыркнул и тут же схватился за переносицу, тихо айкая. Клаус подался вперед, машинально дотрагиваясь до его локтя. — Не сломал. Просто сильный ушиб. Над ударом ему еще работать и работать.

— Зачем вообще полез? — Этот вопрос стоило задать давно, но все в голову не приходило — не до того было.

— Серьезно? — Дольф смерил его недовольным взглядом и, выпрямившись, развел руками с таким видом, точно приходилось объяснять простые истины неразумному ребенку. — А тебе нравилось, как тебя силой держат? Прощу прощения, если да, но лично мне показалось, что тебя прямо там вырвет. Хотя, может, это у вас с Манном такие развлечения.

К последним словам он неосознанно повысил голос, щелкнув зубами, и черты лица его опасно обострились. Клаус случайно улыбнулся — не хотел, но не успел вовремя себя одернуть, и коротко мотнул головой.

— Нет. Я благодарен, правда. Но мог бы не лезть на амбразуру: возраст-то уже не тот, вдруг что повредилось бы и… все.

— Я не настолько старый. — Рейхенау скривился. — И вообще… Не бери на свой счет, просто увидел вас в толпе и… как добропорядочный гражданин своей страны решил вмешаться. Ничего личного.

— Разумеется. Еще раз спасибо. — Клюге, кивнув, сделал шаг к дверям, но его тут же окликнули, вынуждая развернуться.

— Почему ты сегодня с ним? — Дольф тоже повернулся, нервным движением расправляя полы пиджака, и упер руки в талию, чуть шевеля челюстью, будто выказывал все скопившееся недовольство. Клаус, растеряв былую браваду и стараясь не смотреть ему в глаза, случайно обнаружил, что выше, к щеке, на лице его расползается пока еще незаметный, но суливший в будущем стать крупной фиолетовой проблемой синяк.

— Мне нужно было попасть сюда по работе.

— И ты пошел с ним в качестве сопровождения?

— Нет, у нас был уговор.

— И что ты пообещал? — Рейхенау его почти перебил, и вид его ожесточился еще больше. Клюге потупил взгляд, чуть втягивая щеки, и жест этот вышел в сто крат красноречивее всяких слов. Надо было все-таки бросить его там, с окровавленным носом, на заботу паренька. — Что ты ему пообещал, Клаус?!

— Что угодно, — наконец ответил он тихо, тут же прочищая горло и вскидывая голову, точно из принципа старался не зажиматься, хотя очень хотелось. — Тебе-то что?

— Ты ведь понимаешь, что именно он потребует? — Дольф шевельнул желваками и сделал небольшой шаг вперед, дергая Клюге за лацкан пиджака и следом делая вид, что просто хотел поправить ткань.

— Он уже потребовал. — Губы единожды дрогнули от отвращения. Клаус прокашлялся. — Нас прервали, но… Я всегда держу обещания. Не суть. Второй вопрос остается: тебе-то что?

— Ты мог бы попросить меня провести тебя сюда. Я бы не отказал.

— Забыл, чем закончился наш предыдущий разговор? — Смешок вырвался сам собой. — Да и знаешь… менять один уговор на другой — смысл-то один.

— Помню. У меня удивительно хорошая память от алкоголя. И ты что, правда думаешь, что я бы попросил что-то взамен? — Дольф оскорбленно нахмурился, качая головой.