— Значит, звонил напомнить?
— Вроде того. — Герман выдержал небольшую паузу. — Какую одежду ты предпочитаешь?
— Хочешь прислать? Если да, скажу прямо — не нуждаюсь. Обзавелся за последнее время парой костюмов.
— Ну уж нет. — Голос его как-то резко погрубел, прозвучав на фоне предыдущего почти металлическим. Но лишь на секунду. — Их дарил тебе Рейхенау, предполагаю. Не хочу весь вечер думать о том, что ты шастаешь в таком тряпье. Я подберу что-нибудь получше.
— Как хочешь. — Клаус устало вздохнул, потер переносицу. Не говорить же, что ему откровенно плевать на все это. По крайней мере сейчас, когда дело касается Манна. — Все? Я немного занят.
— Чем же? — протянул Герман с нескрываемым интересом — отнюдь не к тому, чем в действительности занят Клюге, а к тому, что тут же пришло ему на ум.
— Выпиваю в интересной компании. Хотел бы продолжить.
— И из кого состоит твоя интересная компания?
— Из меня и бутылки вина.
— Одной? Знаешь, у меня есть отличный винный погреб… Так компания могла бы стать еще интересней, не находишь?
— Я всегда был плохой ищейкой, знаешь ли. Так что давай, до встречи.
Не успел Манн возразить, как Клюге нажал на отбой и, уронив голову на руку, шумно вздохнул. Ну, половины бутылки-то уж точно хватит на соус, верно?
На следующий день болела голова. В этот раз таблетки пить не пришлось, помогла и минералка, что, как выяснилось за попыткой приготовить завтрак, затесалась за вполовину разграбленной упаковкой энергетиков. Сразу видно — неделя была не из легких.
К полудню Клаус успел убраться, приведя квартиру в более-менее божеский вид, прогуляться в парке под какую-то слишком уж громкую музыку, помогшую избавиться от мусора и в голове, принять долгий, освежающий душ и подумать над ужином, как телефон вновь звякнул, отбив все скопившиеся мысли. Вчера казалось, что «тот самый вечер» наступит ой как нескоро (а Клюге, честно сказать, не был бы против, не наступи он вовсе), но все оказалось прозаичней… Пришлось готовиться к гостям.
Видеть Германа в квартире совершенно не хотелось. Тот смотрелся здесь до того инородно, что тошнота подкатывала против воли. Да и вел себя так, будто знал каждый уголок и просто из скуки обходил владения, следом завалившись на диван, точно тот был не иначе как троном.
— Надень. — Он быстро пробежался пальцами по боку стоящего рядом пакета. — Ну и куда ты пошел? — Улыбка вышла до того гаденькой, что Клюге едва не сплюнул. — Переоденься здесь.
Поджав губы, Клаус, передумав развязывать скандал пререканиями, принялся стягивать домашнюю кофту, стараясь смотреть на Манна как можно меньше. Зря он в это ввязался, сидел бы себе в старом офисе, писал бы о котятах на деревьях и фестивалях… Черт.
Тихо звякнула застежка мягкого неширокого ремня. Брюки едва не свалились на пол. Пришлось хватать у самых колен. Герман, чуть съехав вниз и расставив ноги, расплылся в довольной улыбке. Клюге, шевельнув желваками, сложил вещи в стопку на диванной ручке. Хотелось отвернуться, прикрыться, сгорбиться, но он упорно заставлял себя держать спину ровной и выдерживать немые короткие конфронтации.
В пакете оказались черная рубашка, кирпичного цвета костюм и лакированные оксфорды. Почти стандартный набор. Хорошо, что галстука нет — а то бы прямо сейчас предпочел на нем удавиться, чтобы не терпеть эту хренову пытку. Но не успел Клаус потянуться за тем, что лежало сверху, как Манн аккуратно перехватил его за запястье, вновь хитро улыбаясь, и многозначительно изогнул бровь.
— Встань тут. — Подбородком указал перед собой. Клюге, подавив очередной рвотный позыв, остановился меж его расставленных ног, чувствуя себя как никогда беззащитным. — Молодец. — Герман одобрительно покачал головой и, придвинувшись ближе, провел самыми кончиками пальцев вверх по бокам и животу, оглаживая едва заметный рельеф. Клаус мелко задрожал от отвращения и бессилия, но воспринято это было совершенно иначе. — Опускайся.
— А-а… куда? — Он непонимающе нахмурился, стараясь незаметно податься назад так, чтобы скинуть с себя руки.
— На колени, — абсолютно спокойно пояснил Манн, и уголок его губы дернулся в предвкушении. — Попросил бы позже, но до вечера так далеко, а сам он такой длинный. Тем более… кто гарантирует мне, что ты не сбежишь?
Стиснув зубы до скрипа, Клаус сглотнул все поднимающийся в горле противный ком и медленно, боясь завалиться на бок из-за дрожи в икрах, опустился на пол, оказываясь лицом на одном уровне с чужой ширинкой. В голове странно ухнуло. Кажется, его все-таки вырвет…
Герман, удовлетворенно хмыкнув, огладил его скулы большим пальцем, надавил на подбородок, вынуждая поднять голову выше, и, окинув до невозможности сальным, липким взглядом, откинулся на спинку дивана.
— Так и будешь пялиться? — Он издевательски усмехнулся. — Начни руками. Медленно. Хочу посмотреть.
В этот раз тремором свело ладони. Клюге, шумно сглотнув, осторожно огладил пальцами брючную ткань, чувствуя, как трясется нижняя губа. Блять, знал бы Притвиц, чем он тут ради его сраного задания занимается. От этого какой-то нервный смешок вырвался.
Колени до острого жжения вдавились в пол. Ерзать было бесполезно — становилось еще больнее. Клаус крепче сжал губы, неосознанно с силой давя на ширинку. Герман, в повелительном жесте опустив руку ему на макушку, чуть дернул бедрами навстречу, точно требовал продолжения. На самом корне языка осталась горечь тошноты.
Несмотря на неловкие, отрывистые движения, на брюках постепенно начала топорщиться ткань. Клюге, на секунду зажмурившись так, что сумерки в уголках глаз остались еще надолго, обвел заметный контур, до металлического привкуса во рту кусая щеки, чтобы не перекоситься в лице. Тщательно уложенные волосы взъерошили. Из груди вырвался рваный вздох. Расстегнулась ширинка.
К черту, к черту, к черту!
Клаус уже почти решился на то, чтобы вскочить, как из чужого кармана раздался спасительный звук. Звонили. Отлично, есть небольшая отсрочка. Можно успеть что-нибудь придумать.
Он тяжело опустился на то самое место, где только что сидел Герман, который теперь, поднеся телефон к уху, выглядел совершенно иначе: подобрался, посерьезнел, поджал губы, молча слушая неразборчивый тонкий голос на том конце. Клюге не хотелось напрягаться и пытаться что-то вызнать. Хотелось лечь, свернуться калачиком, подобрав к груди ноги, и забыться на долгие, наполненные лишь успокаивающей безмятежностью часы.
— Как жаль, — произнес Манн через две минуты, в самом деле показавшиеся одним мгновением, и тронул Клауса за подбородок, вынуждая поднять на себя затуманенный взгляд, — придется отложить. Но не расстраивайся — вечером обязательно наверстаем.
— А сейчас? — Голос вышел похожим на болезненный шепот. И горло, и губы пересохли. Жутко захотелось пить.
— Поедем. — Герман неясно хмыкнул, заправляя шелковую футболку за брючный ремень, и, накинув пиджак обратно, пододвинул пакет ближе. — Можешь одеваться.
— Кто звонил? — спросил Клюге, все еще подрагивающими руками вдевая пуговицы в прорези. Было откровенно плевать, просто хотелось отвлечь Манна, чтобы тот не таким масляным взглядом скользил по его спине и бедрам.
— Иве. Сказала, что тоже приедет. — Герман раздраженно фыркнул. — Всю неделю был уверен, что она никуда не собирается, но… Хорошо хоть, подъедет чуть позже, успею с тобой походить. Однако, — он, остановившись за спиной так, чтобы прижаться грудью, склонился к самому уху, — на сегодня ты мой друг. В прямом смысле. Будь это чуть менее официальное мероприятие — обязательно бы покрасовался, а так… — Он досадно цокнул языком. — Приходится держать марку. Ну, понимаешь.
Клаус кивнул, лишь бы тот отошел, и потянулся за пиджаком. Вот бы сейчас выпить бутылку-другую, чтобы хоть немного расслабиться. Впрочем, своих желаний лучше бояться, потому что уже в машине, дав отмашку водителю, Манн выудил откуда-то шампанское и два бокала. Клюге бы даже обрадовался, не случить всего того дома. Колени до сих пор саднило.
