— Мог бы вызвать водителя. — Клаус, завалившись на бок, тоже потянулся к так и не снятой рубашке. Дольф на него даже не смотрел, отвернувшись лицом к двери в ванную.
— Не знаю, сколько отсюда ехать до Целендорфа, но подозреваю, что дохрена. И это без учета дороги сюда.
Он, сдернув китель, небрежно бросил тот на невысокую табуретку возле комода, игнорируя раздавшееся громкое звяканье, и взялся развязывать галстук. Клюге, поджав губы, молча снял всю одежду за исключением белья и, пока Рейхенау возился с галифе, нашарил по столу салфетки, окончательно приводя себя в порядок.
Жутко хотелось пить. Хорошо, что осталась недопитая вчера бутылка минералки прямо у ноутбука. Припав к горлышку, Клаус мельком посмотрел на Дольфа. Тот выглядел будто бы подавленным, механическими движениями складывая штаны и следом потирая расцарапанную шею. Взгляд сам собой скользнул дальше, по подтянутому для человека его возраста телу с заметным рельефом, по напряженной спине и заднице. Клюге предпочел зажмуриться, чувствуя, как вновь начинает сладко ныть в груди, и как краснеют щеки.
Когда он поднял голову во второй раз, Рейхенау смотрел уже на него, сведя руки, точно желал защититься. Улыбка вышла кривой. Дольф мельком поморщился и опустил глаза, разглядывая свесившееся на пол одеяло и брошенные кучей вещи. Стало до чертиков обидно, но виду подавать не хотелось.
А потом волосы на затылке взъерошили, чуть массируя шею и плечи. Клаус напрягся, дергаясь, чтобы сбросить ладонь, но на подобный выпад лишь усмехнулись. Скрипнула кровать. Рейхенау сел рядом, слегка надавил на ключицы, заставляя лечь на подушки, и вновь навис сверху, едва касаясь губами линии скул, подбородка и заходившего ходуном кадыка.
— Ложись уже, — прошипел Клюге, рассматривая темнеющий над головой потолок, и скривился, чувствуя, как начинают дрожать губы.
Дольф хмыкнул, выпрямился, приподнялся, чтобы усесться ближе, и уперся рукой рядом с головой, все не сводя с побледневшего Клауса взгляда. Хотелось бы знать, о чем он думал, рассматривая его так несколько десятков секунд, пока не опустил свободную ладонь на щеку, оглаживая большим пальцем контуры рта.
— Я согласен, — тихо произнес Рейхенау, и кажущиеся в темноте еще чернее брови его сгустились у переносицы.
— А я — нет.
Уточнения не требовались. Клюге ожидал, что в ответ раздастся какая-нибудь очередная колкость, но услышал лишь тяжелый, но понимающий вздох. Внутри что-то ухнуло. Потолок перестал казаться интересным.
Дольф смотрел теперь в стену, и лицо его не выражало ровным счетом ничего. Клаус потянулся к нему рукой, мягко беря за подбородок и вынуждая склониться ближе. Вместо слов вышла только улыбка, на которую отреагировали незамедлительным нежным тягучим поцелуем. В горле вновь пересохло.
— Ложись, — повторил Клюге, заправляя Рейхенау спавшую на глаза челку за ухо.
— Терпеть не могу ночевать с кем-то, — шутливо сморщился тот, уже обходя кровать с обратной стороны.
— Я тоже. — Клаус развел руками, устраиваясь на локте, чтобы проследить, как Дольф по пояс забирается под одеяло, а затем, осклабившись, поспешил шутки ради добавить: — Но потерпите уж, мой фюрер.
— О нет, все-таки это было отвратительной идеей, — тихо рассмеялся в ответ Рейхенау, почесывая бровь. Клюге с предовольным видом закивал, мол, так он и говорил, и придвинулся ближе, прижимаясь к боку и укладывая голову на грудь. Дольф, обвив рукой его плечо, зарылся пальцами в спутавшиеся волосы, едва ощутимо царапая кожу, а затем невпопад спросил: — Какую машину ты хочешь?
— Rolls-Royce, — шутливо фыркнул Клаус, прикрывая глаза. Рейхенау юмора не понял.
— Этого года или что-нибудь винтажное? Если первое, могу посоветовать «Ghost». У меня, кстати, такая же. Или, может, хочешь кабриолет? На нем зимой особо не поездишь, но…
— Дольф, — перебил Клюге с улыбкой, выводя одному ему известные узоры вдоль живота, — я пошутил. Мне не нужна машина.
— Нужна, конечно. На чем ты будешь ездить, как снег выпадет? А по лужам осенью?
— На автобусе, как все нормальные люди. Или на метро, если захочу с селедками в бочке потолкаться.
— Я настаиваю.
— Настаивай сколько влезет. Мнение мое это не изменит.
Тишина затянулась. Клаус, чуть приподнявшись на локте, костяшкой указательного пальца очертил линию чужих скул и, коротко коснувшись губами щеки, наконец проговорил:
— Я надеюсь, мне не придется подписывать десятистраничный договор, как в том дрянном фильме?
— Только если сам не захочешь, — улыбнулся Дольф, ероша ему волосы на затылке. — Словесной договоренности мне вполне хватит. Полагаюсь на твою честность.
— Как, видимо, и я — на твою.
========== 13 ==========
Просыпаться в чьих-то объятия оказалось не так хреново, как он думал. Дольф мирно сопел куда-то в затылок, прижавшись грудью к спине и закинув согнутую в локте руку на талию, пока за полупрозрачным тюлем занимался рассвет. Сколько времени прошло? Ответить не предоставлялось возможным — телефон лежал на столе у ноутбука, а часов отсюда было не видно. Осталось лишь гадать. Выпутываться из тепла совершенно не хотелось.
Однако базовые потребности придерживались иного мнения. Пришлось встать, проторчать минут двадцать в ванной, заодно приняв душ и почистив зубы, а затем что-то все-таки надеть, попутно подняв брошенную как попало Рейхенау одежду. Интересно, а он на работу собирается тоже в этом костюме ехать или как? Эффектно, конечно, но подчиненные вряд ли подобному обрадуются.
Ничего лучше банальной яичницы на завтрак Клаус сообразить не смог. Пока масло скворчало на сковороде, он, тихо включив телевизор для хоть какого-то фонового шума, приоткрыл окно, впуская свежий воздух. Ненадолго задержался, привалившись плечом к раме. Прямо картина из начала депрессивного фильма: пустая дорога, розовеющее небо, медленно колышущиеся ветви деревьев, еле различимый шум листвы и далекий силуэт куда-то идущего человека. Клюге невесело усмехнулся, потирая свежевыбритую щеку. Музыку бы добавить, желательно погрустней.
В утренних новостях не было ничего интересного, а очередная серия так и не досмотренного Клаусом сериала еще не началась. Пришлось с умным лицом смотреть идущий перед ним старенький мультик, тыча хлебным мякишем в желток. Клаус почти забыл, что в квартире не один.
Думать о Рейхенау почему-то не хотелось. Да и весь вчерашний день казался бредом сумасшедшего. Как, впрочем, и собственное поведение. Зачем вообще из дома вышел? А напивался до соплей потом зачем? Отныне — ни капли алкоголя. Ну, крепкого. С пристрастием к шампанскому жить вполне можно.
Громко стукнула пустая тарелка о раковину. Клюге вздрогнул, едва не роняя губку. Да уж, не стоит так надолго о чем-то задумываться.
У него, вроде как, теперь отношения ведь? Нормальные почти, как у остальных? Хотя Дольф и нормальность… Может, все-таки определение «договоренность» подошло бы больше. Так оно или нет, сейчас не важно, сути дела не меняет — разговора с Фабеком избежать не получится.
Клаус, шевельнув желваками, уперся ладонями по обе стороны от раковины и прислонился лбом к прохладной ручке настенного ящика. И как подвести разговор к этому? Что он вообще может сказать? Мол, Хорст, извини, я тут нашел вариант получше, ты зла не держи, c’est la vie, всего хорошего и удачи в новых начинаниях. Бред. Черт, знал ведь, что так и будет, зачем позволил себя уговорить? Мучайся теперь.
За пару месяцев удалось более-менее привязаться к Фабеку, хоть и в своей манере. Да и слепым Клюге не был: видел, что от него хотят, пусть и опасаются просить, большего, чем периодический секс. А тут… все-таки сердце далеко не каменное — по-человечески жалко Хорста. К тому же параллель с собой из прошлого провести слишком уж легко.
Клаус скривился, дергая головой. Придется потерпеть. И не только ему. Раз уж договорился… Смешно — рассуждает об этом, как о какой-нибудь деловой сделке. Хотя для Дольфа, пожалуй, так оно и есть. Даже злиться на это не получается. Он ведь и привык, наверное.
