Возвращаться обратно не хотелось, да и отсюда, из холла, было отлично слышно, как Гуттенберг что-то очень долго вещает про важность сохранения природы, и как через каждое его более-менее осмысленное предложения раздаются поддерживающие аплодисменты, так что Клаус, притормозив спешащего к столам официанта, сдернул с его подноса сразу два бокала и устроился на первых ступенях широченной лестницы. Напиваться не стоило, ну да и хрен с ним, нужно же было чем-то поднимать стремительно движущееся к нулю настроение.

Наверное, Дольф потом будет недоволен. Все-таки некрасиво так уходить. Но это потом, а сейчас же Клюге все устраивало. Ну, может, свет люстры немного слепил, а так — замечательно. Клаус даже, когда руки не были заняты закусками или все прибавляющимися бокалами, хлопал вместе со всеми. Да и что ему оставалось бы делать там, за столиками, с остальными? Денег-то на эту благотворительность все равно нет.

После пятого подряд бокала повело. Клюге, закинув в рот очередную тарталетку, буквально разлегся на лестнице, прикрывая глаза. Да уж, все-таки пристрастился он алкоголю в последнее время. Печень явно спасибо не скажет.

— Ну и что за черт? — раздалось сверху. Клаус даже не пошевелился, жмурясь сильней. Свет заслонили. — Я рад, конечно, что ты не совсем ушел, но и ночлежку для малоимущих тут разводить не стоит. — Выставленный средний палец едва не вывернули. Клюге, вскрикнув от резкой боли, рывком поднялся и чуть не свалился вперед, вовремя хватаемый за лацканы пиджака. Очки опасно проехались по нагрудному карману. — Извиняться не стану. Господи, — в этот раз схватили за скулы, вглядываясь в расширившиеся зрачки, — сколько ты выпил?

— Достаточно. — Немного шатаясь, Клаус шагнул вперед и тут же замер, глупо моргая. — Пол правда движется, или это у меня с головой проблемы?

— Правда-правда, — со смешком уверил Рейхенау, благоразумно подхватывая его под локоть. — Идем уже.

— А разве… — Вместо продолжение Клюге просто обернулся на зал. Столы показались какими-то подозрительно опустевшими.

— Все закончилось. Половина выходящих людей уже успела тебя обсудить.

— О, так ты злишься, что я попортил тебе репутацию? — Усмешка вышла сама собой. Дольф закатил глаза.

— Нет, я злюсь, что ты настолько наглым образом ушел.

— Тебе-то что? — фыркнул Клаус, запахивая пиджак. На улице оказалось холодней, чем он помнил.

— Вальтер хотел познакомиться с тобой поближе. — Дольф подал ему руку, помогая спуститься с новой лестницы без эксцессов. — Уже неважно. С тобой в таком состоянии говорить бесполезно. Иди к машине. На ровном месте-то не упадешь?

— Я поеду на автобусе.

Не успел Рейхенау что-то возразить, как Клюге уже зашагал к воротам. Поднявшийся ветер неприятно карябал раскрасневшиеся щеки. Спешка вызывала тошноту. У него вообще есть деньги на автобус? Вроде. Карточку он успел переложить в этот пиджак, если та не выпала — сможет уехать без посторонней помощи.

Тащиться с Дольфом не хотелось сразу по трем причинам: во-первых, тот опять станет приставать, во-вторых, Клаусу уже сейчас жутко стыдно, что он подставил его подобным образом, в-третьих, взыгравшая гордость не даст развернуться и сказать, что был неправ.

А еще случилось то, о чем они говорили — карета превратилась в тыкву.

До ворот Клюге почти добежал и, упираясь руками в первое, что попалось, согнулся пополам, изо всех сил заставляя рвущиеся на свободу ужин вместе с закусками оставаться внутри. На несколько секунд даже мысли отключились, а уши заложило — причем так сильно, что Клаус не сразу услышал недовольного возгласа за спиной.

— Эй! — повторил незнакомый парень, останавливаясь рядом. — Какого хрена?

— Прошу прощения, — еле смог выдать Клюге, последний раз мажа ладонями по серебристой поверхности. — Ничего такого не случилось. — Чтобы чем-то заполнить гнетущую тишину он добавил, окидывая машину мутным взглядом: — Мазератти? Отличный выбор. Говорят, никогда не глохнет.

Взгляд напротив совершенно не изменился. Пришлось через силу добавлять тысячу извинений, выходящих одним сплошным потоком и мало похожих на хоть что-то отдаленно понятное трезвому уху. Так, наверное, и продолжилось бы, не появись из ниоткуда с Рейхенау и блондинкой под руку Берг, тут же принявшийся что-то недовольно выговаривать и без того выглядящему помятым парню.

Клаус слушать не стал, потому что появилась другая забота: отделаться от Дольфа. Убежать во второй раз не вышло. Нагнали буквально на третьем шаге, хватая за локоть и резко разворачивая к себе. Клюге едва не свалился с поребрика, зацепившись каблуками.

— С днем расшибленного затылка, — раздраженно прошипел Рейхенау, дергая за лацканы на себя. — Сядь в машину.

— Нет. — Ответ вышел не таким твердым, как хотелось. — Я же сказал — поеду на автобусе.

Пару раз стукнув Дольфа по рукам, Клаус смог вырваться и, стараясь не запутаться в ногах, отошел по проезжей части наискось как можно дальше. Хрен его знает, где тут остановка. Спросит у кого-нибудь, если найдет вообще прохожих, а то эта часть Берлина, кажется, вымерла.

По ощущениям прошло минут пять, когда за спиной послышались характерное цоканье и частые, недовольные вздохи. А еще через пару мгновений по шее пришелся несильный удар. Рейхенау, запыхавшись, жестом попросил замедлить шаг. Надо же, а Клюге думал, что плелся тут со скоростью улитки.

— Что ты делаешь? — спросил он, чувствуя, что мысли постепенно приходят в порядок. Все-таки свежий воздух не может влиять пагубно.

— Иду с тобой до автобуса, — почти рявкнул Дольф, поправляя покосившийся ремень на талии. — Убьешься по дороге — моя вина будет.

— И вовсе не убьюсь.

— Ты тут пока шел чуть под колеса машины не свалился, не убьется он.

Честно признаться, этого Клаус совершенно не помнил. Может, не заметил даже. Все равно крыть нечем было. Пришлось смириться с такой участью и, натянув очки обратно, чтобы случайно не разбить, молча продолжить путь до первой попавшейся остановки.

К этому времени совсем стемнело. Вдали виднелись огни фонарей и окна с зажженным светом, и это даже тут, в темноте, создавало какой-то домашний уют. Ветер поулягся, гуляя в кронах обильно растущих вдоль дороги деревьев, и звук этот чудился пьяному разуму завыванием неясного зверя.

Клюге чуть протрезвел и теперь со стыда сгорал еще активнее. Мало того, что выкинул столько фортелей за вечер, так еще и заставил практически пожилого человека тащиться хрен знает куда. Хотя почему-то подумалось, что услышь Рейхенау, как его тут обозвали, влепил бы еще пару подзатыльников. И был бы как никогда прав. Возраст возрастом, а на старика он походил в последнюю очередь.

В автобусе, настигшем их прямо у неожиданно выросшей впереди остановки, на радость никого не оказалось. Не хотелось бы краснеть перед людьми, пихая недовольно ворчащего под боком Гитлера. Все-таки прав был Дольф, говоря, что несколько раз их сравнивали — и впрямь немного похожи. Особенно так, когда челка на глаза спадает. Жуть просто. Хотя, может, это не до конца ясное сознание подстроило желаемое под действительное.

— Ты хоть уверен, что до дома твоего доедем? — закончив ругаться на грязный пол, спросил Рейхенау, смахивая волосы со лба.

— Ну… да. — Надежды в этом тоне было куда больше, чем уверенности. Клаус в пятый раз глянул на плывущие по табло красные буквы. — Вроде мой район в списке есть. Может, немного пройти пешком придется.

— Опять пешком? — в этот раз Дольф практически заскулил, обращая лицо к потолку, точно собирался молиться. — Я не для того полжизни потратил на чертову работу, чтобы пешком ходить, Клаус.

— Старикам полезно, я слышал. — В этот раз прав оказался уже Клюге — подзатыльников ему надавали весьма болезненных. — Воспринимай это как необычный опыт. Богачи же любят всякую хрень.

Рейхенау что-то невнятно пробурчал в ответ, вытянул ноги и, сложив руки на груди, клюнул носом, прикрывая глаза. Клаус и сам с радостью подремал бы, только вот приходилось следить за дорогой, чтобы не уехать хрен знает куда.