— И как ты за неделю собираешься отрастить усы? — Не рассмеяться не получилось. Рейхенау фыркнул и покачал головой, будто был недоволен, но веселый блеск в глазах его выдал. — Ладно, я согласен. Но с костюмом париться не буду. Сам там решишь, как Браун под мужика переделать.
— Думаешь, платье тебе не пойдет?
— Не перегибай.
— А я с радостью бы посмотрел… — На бедро вновь легла ладонь, в этот раз куда быстрее поднявшаяся к паху. Клаус подался вперед, выпрямляясь, точно кол проглотил, и вцепился пальцами в бок сиденья, второй рукой накрывая чужую. Действие истрактовали неверно, и член только сжали сильнее, вызывая судорогу от перенапряжения. — На самом деле у меня уже есть пара идей. На основе твой. Так что спасибо, что подкинул.
— Стой, ты ведь не собираешься правда… — Голос сорвался, и получился едва различимый шепот.
— Кто знает, — уклончиво ответил Дольф, поддевая собачку на ширинке.
Не успел он продолжить, как впереди показалась знакомая улица, и Клюге, с облегчением выдохнув, отстранил его руку, застегивая молнию обратно. Рейхенау недовольно рыкнул и попытался схватить его за запястье, но настала пора в который раз поворачивать. Взгляд, адресованный Клаусу, был практически убийственный.
— Спасибо, что… — Изначальный план с треском провалился. Двери показательно заблокировали. Клюге, обмякнув, чуть сполз, понимая, что бежать теперь некуда.
Дольф, степенно отстегнув ремень безопасности, откинул мешающее препятствие в виде подлокотника и, окинув Клауса нечитаемым взглядом, сделал подзывающий жест двумя пальцами. Возражать не захотелось. Клюге придвинулся, чуть наклоняясь к мужчине, и тут же был вынужден задрать голову — за подбородок схватили, впиваясь в губы требовательным поцелуем.
По груди скользнула рука, оглаживая ключицы сквозь нетолстую ткань бадлона, а затем пуговицы на пиджаке варварским способом расстегнули, рывком заставляя податься еще дальше. Пальцы то и дело мазали по горлу, то оттягивая ворот, то царапая у сонной артерии, а нижняя губа уже начала кровоточить от такого напора. Клаус, мягко взяв Рейхенау за запястье, чуть отстранился, вглядываясь в блеснувшие недовольством потемневшие глаза.
— Черт, — наконец выдал Дольф, проводя кончиком носа по линии скулы, — так и знал, что нужно было покупать тебе рубашку. Без галстука не так интересно. Ты бы знал, как за него удобно хвататься, когда…
— Вот так? — перебил Клюге, грубо наматывая чужой галстук на кулак и заставляя согнуться. Теперь в проигрышной позиции оказался не он. — Разблокируй двери. — Во взгляде напротив читалась уже злость. Стало как-то страшно. По-настоящему. Но Клаус заставил себя повторить, все поднимая узел так, чтобы постепенно перекрывать кислород. Вопреки всему Рейхенау расплылся в довольной улыбке. — Давай, я хочу выйти. Хватит на сегодня.
— Просто уйдешь? — Он быстро облизнулся, выпрямляясь и приводя одежду в порядок. Клюге заторможено кивнул. — Я думал, хоть на чай позовешь.
— Время позднее, а тебя, как теперь понятно, хрен выгонишь. Звать на чай себе дороже выйдет. Тем более, — до ужаса захотелось сбить с него спесь, так что Клюге, постаравшись придать лицу загадочно-хитрое выражение, с все ускоряющимся сердцебиением продолжил: — я не один живу.
— С родителями? — Дольф издевательски осклабился, попутно тыча в кнопку разблокировки дверей. Клаус закатил глаза.
— С парнем.
Рейхенау переспросил. Пришлось повторить. И так дважды. Лицо его с каждым разом казалось все грубее, а взгляд — яростнее. Клюге едва заставил себя не улыбнуться от удовольствия. Такого от него определенно не ожидали.
— Тебя это так удивляет? — с ухмылкой спросил он, тянясь к двери. Дольф в этот раз ничего не сказал, только дернул его за руку, впиваясь ногтями в запястье до острого жжения. — Отпусти. Я ухожу.
— С парнем, — прошипел он, лишь хватая сильнее. Клаус сжал губы, скривился, но не дернулся, — это с каким-то там парнем, или ты с ним трахаешься?
— Трахаюсь.
Захотелось забраться под сиденье, чтобы не ощущать на себе эту пытку с невербальными посягательствами на убийство. Рейхенау вжался в запястье с таким нажимом и остервенением, что всхлип боли вырвался сам собой. Маска надменности мгновенно слетела с лица, но ситуации это не поправило. Дольф видел, что Клюге не лгал, пусть и не понимал, что правды там ровно наполовину, и это приводило его в бешенство.
На языке вертелись сотни ругательств, но Клаус мог лишь извиваться на сиденье, пытаясь выдернуть руку, и скуля от невыносимых ощущений. Он уже был готов начать умолять, как пальцы разжались, и рукав бадлона мгновенно пропитался выступившими крупными каплями крови.
Рейхенау одернул руку, часто заморгал и, царапнув тыльную сторону своей ладони, вжался в противоположный угол спиной, мутным взглядом окидывая тяжело дышащего, едва не свернувшегося клубком Клюге. Тот не глядел на него, рассматривал оказавшуюся на уровне лица коробку передач и изредка всхлипывал, сомкнув руку вокруг будто горящего запястья.
К глазам слезы подступали, но расплакаться здесь было бы хуже всего уже произошедшего, так что Клаус, дрожа всем телом, желал провалиться под землю, заснуть, чтобы наутро оказаться в теплой постели, без кровавых следов на коже и поселившимся меж ребер страхом за свою жизнь. Глупо, конечно, Рейхенау бы его не убил, но боль была такая… Точно раскаленным железом прижгли. Не только в физическом плане. И от этого еще более мерзко.
— Тебе больно? — шепотом спросил Дольф, с опаской касаясь чужого плеча. Клюге дернулся, выпрямился, едва не стукнувшись головой о крышу, отскочил и, одним нервным движением скинув челку со лба, рявкнул:
— Нет, блять, щекотно. Уж извини, что товар порченый попался, ебнутый ты на всю голову псих. — Он пригладил виски и рванул к двери, дергая за ручку. — Пошел-ка ты нахуй!
Клаус едва не упал, хватая ртом воздух и широким шагом направился к парадной. Ключи выпали у самого входа. Руки тряслись, словно у пропитого алкаша. Громко хлопнула дверь. Застучали каблуки по лестнице.
Вода из-под крана оказалась расплавленным металлом, брызгая на не переставшие кровоточить отметины. Клюге стукнул кулаком здоровой руки сначала по ящику, затем по тумбе, а потом и по стенке, сбивая с невысокой решетки зазвеневшие ложки и вилки. Отлично, теперь и костяшки обрабатывать.
Запасшись аптечкой, он плюхнулся на диван и, задрав рукав, сморщился: краснеющие полумесяцы выглядели отвратительно, а содранная кожа на тыльной стороне ладони — тем более. Шипение не удалось сдержать даже до скрипа плотно сжатыми зубами, когда на отметины приземлилась первая капля перекиси. Жаль, что уже поздно, а то бы выругался так, что у соседей уши завяли.
Будто прочтя его мысли, в дверь постучали. У Клюге даже сомнений на этот счет не было, так что подниматься открывать он не стал, и Хорст вошел сам, тихо звякнув вставленным в замок ключом. Интересно, как скоро он станет требовать свой?
Отношения у них, конечно, за последнее время с мертвой точки не сдвинулись: они встречались пару, а иногда и тройку раз в неделю и проводили вместе ночь. Больше Клаус выносить не мог — Фабек вечно начинал болтать о какой-то ерунде, и приходилось ссылаться на срочную работу или желание спать.
Клюге до ужаса хотелось с ним порвать, но каждый раз, стоило подвести к этому, Хорст принимался строить щенячьи глазки и лез целоваться. Так разговор откладывался день за днем, и надежда на него в принципе постепенно таяла. А теперь еще и это… Отреагирует ли Фабек на Рейхенау так же, как тот на него? Было бы интересно посмотреть, как этот тщедушный пацан пытается вцепиться в руку. Занимательное, должно быть, шоу.
— С кем ты приехал? — тихо спросил Хорст, присаживаясь рядом и аккуратно беря Клауса за запястье так, чтобы не касаться отметин. — Я не подсматривал, просто… та машина еще стоит там.
Об остальном он разумно спрашивать не стал, понимая, что вряд ли ответят. Но и на первый вопрос Клюге отмахнулся, откидывая аптечку в сторону. Фабек и моргнуть не успел, как оказался прижат к дивану и придавлен сверху, а затем в одно движение развернут спиной.
