Выглядел он как последний дурак с коробкой в руках посреди оживленной площади, пока ждал водителя, то и дело вздыхая и посматривая в сторону брошенного двухколесного друга в метрах ста от него. Пора было начать копить на машину, а то так и будет до старости педали крутить. Полезно, конечно, но икры иногда болят — жуть.
Всю поездку в такси Клаус то снимал, то закрывал крышку, с каждым разом все сильнее желая прикоснуться к наверняка восхитительной на ощупь ткани. Стереотипно женская черта — так зацикливаться на шмотках, но он ничего не мог с собой поделать. Хорошая одежда была его слабостью.
Домой Клюге практически влетел и, наспех замкнув дверь, плюхнулся на диван, скорее вытаскивая упаковку из коробки. Да, как и думал — целый костюм темно-синего цвета; пиджак облегающий, на подкладке, значок съемный, брюки классического кроя и — Клаус едва не забыл за общим восторгом заглянуть в самый низ– серая рубашка с высоким, старомодным воротом. Интересный выбор. На дне находились кожаные дерби все того же бренда. Клюге ненадолго задумался. Стоимость всей коробки по примерным подсчетам переходила за тысячу. Внятного мнения об этом он выдать не мог.
Костюм сел отлично. Большой же у Рейхенау, должно быть, опыт, раз так точно размер угадал. Клюге усмехнулся, дотрагиваясь пальцами до буквы на значке. Интересно, а выбор бренда был случайным (ну мало ли, тяготеет Дольф к Лагерфельду) или это какая-нибудь хитро завуалированная шутка? Нужно будет спросить. А сейчас убрать вещи в шкаф, а то умрет от переизбытка дофамина еще.
========== 7 ==========
Забитая сплошь работой и попытками чем-то занять себя после неделя прошла совершенно незаметно, будто ее и не бывало вовсе. Ложась в постель в вечер пятницы, Клаус чувствовал то, что переживает любой ребенок в ночь перед днем рождения — какое-то особое предвкушение, трепет, от которого сердце из груди готово выскочить. Еле удалось заснуть.
Он искренне волновался, хоть и не понимал точную причину, весь день вплоть до вечера, когда пришла пора садиться в такси, едущее как назло медленнее обычного. Путь до Культурфорума занял больше часа, а на Потсдамер-штрассе из-за аварии впереди пришлось простоять еще минут двадцать, за которые Клюге раза четыре порывался выйти из машины и дойти до концертного зала пешком.
К моменту, когда такси уехало, начало темнеть. Несуразное здание филармонии в желтых лучах закатного солнца выглядело несколько лучше, да и многочисленные огни включенных ламп в огромных окнах радовали глаз. Клаус, поправив костюм, шагнул в сторону автоматических дверей. За разъехавшимися створками ждало наполовину заполненное фойе, шум которого тут же отрезал от всего остального мира.
Клюге хотел оглядеться, чтобы при очередном внезапном приступе топографического кретинизма плутать чуть меньше, как заметил среди разномастной толпы привалившегося спиной к колонне и лениво разглядывающего проходящих мимо людей мужчину в черном костюме. Не узнать Рейхенау было бы сложно.
Тот разом выпрямился, стоило подойти чуть ближе, и, пригладив чуть выбившийся из-под пиджака шелковый галстук, натянул вежливую улыбку, протягивая ладонь. Клаус отделался приветственным кивком и заложил руки за спину. Плохо, конечно, но мимолетно промелькнувшее на лице Дольфа недовольство в виде расширившихся ноздрей только развеселило.
— Костюм на вас отлично смотрится, — наконец сказал Рейхенау, встал с Клюге плечом к плечу и, положив ладонь на лопатку, мягко направил в нужную сторону.
— Благодарю. Как вы угадали с размером?
— О, легко. — Дольф коротко махнул рукой. — У нас примерно одинаковая комплекция.
Клаус хмыкнул. Они молча прошли по длинному проходу, почти одновременно кивнули открывшему им дверь человеку и очутились в состоящем из, казалось, одних сплошных углов зале с несколькими заполненными рядами. Клюге хотел пойти дальше, по лестнице, как его придержали за локоть и направили влево, в почти никем не занятый партер, у самого выхода которого спрятался низенький столик с пока пустыми бокалами.
Внизу, на устланной теплым желтым светом сцене, уже стояли разнообразные инструменты и гигантское количество пюпитров. Музыкантов, однако, видно не было. Клаус поднял взгляд выше, на множество спускающихся с потолка ламп, одни из которых отсюда были похожи на паруса перевернутого бушпритом вниз корабля, а вторые — на лишенные фитилей свечи. Внутри филармония оказалась куда симпатичнее, нежели снаружи.
Сбоку раздался громкий бас. Клюге вздрогнул и, поймав насмешливый взгляд Рейхенау, поджал губы, разворачиваясь на заговорившего разодетого в светлый костюм полного мужчину с поблескивающей в искусственном свете лысиной. Тот, махнув оставшейся в стороне блондинке в мало подходящем для подобных мест наряде, принялся жать Дольфу руку, при этом продолжая что-то явно спрашивать на совершенно непонятном Клаусу южном диалекте. Баварец, что ли. Или из Швейцарии.
— Это Юрген Берг, может, слышали, у него своя компания, мы сотрудничаем, — пояснил Рейхенау, полубоком усаживаясь на передний ряд сбоку — так, чтобы иметь возможность упереться локтем в невысокое заграждение.
— И что он говорил? — Клюге пришлось сесть рядом, разворачиваясь спиной к остальным.
— Похвалил мой выбор. — Дольф как-то странно усмехнулся краешком губ и потер костяшкой пальца подбородок.
— Чего именно? — не понял Клаус. — Костюма или?..
— Вас.
Пауза заметно затянулась. Клюге с непроницаемым выражением лица смотрел Рейхенау глаза, а затем, скривившись и поведя челюстью в сторону, отвернулся к сцене, периферийным зрением замечая, как склабится мужчина. Хотелось наговорить ему всякого, но он и сам понимал, на каких негласных условиях пришел. Надо было все-таки не соглашаться.
— А остальные кто? — устав слушать сторонние шумы, сухо спросил Клаус, так и не поворачиваясь обратно.
— Тот, что в жилете и с брюнеткой — Георг Бальк; в белом костюме и с рыжей — Мориц фон Бок; седой и с пареньком — Гюнтер Кирхбах. Но не думаю, что вам это о чем-то говорит.
— Вы говорите об их спутницах — э, и спутниках — так, как будто они придаток какой-то, вроде вещицы. — Клюге поджал губы и, недовольно фыркнув, откинулся на спинку стула, цепляясь рукой за подлокотник.
— Красивой вещицы, — поправил Рейхенау со снисходительной улыбкой. — Но да, так и есть. И все здесь это понимают.
— А я? — Клаус как-то слишком резко дернул головой, окидывая Дольфа пренебрежительным взглядом. — Тоже красивая вещица?
— Не льстите себе. — Рейхенау ненадолго оскалился, а затем, разом посерьезнев, проговорил: — Нет, вы здесь на правах друга. Так что Берга я поправил.
Недоверчиво хмыкнув, Клюге мельком посмотрел в сторону остальных. Те тоже уселись и принялись вести светские разговоры, пока почти невидимый парень в форме разливал по бокалам шампанское. Интересно, только здесь так принято, или это причуда всех богатеев? Вопрос остался без ответа, хотя Клаус мог получить его в любую секунду, просто повернувшись к Дольфу. Этого, однако, хотелось делать меньше всего.
Странный тот был человек: отношение к нему скакало от заинтересованности к отвращению за доли секунд, и Клюге сам не успевал замечать, как это происходит. Сейчас было ясно одно — вторая фаза затянулась. И понял это не только он.
Рейхенау, тихо вздохнув, поднялся, лично подал ему один бокал, второй оставив у себя в руке, и ногой придвинул стул ближе, усаживаясь обратно. После двух крупных глотков сказал:
— Вы интересуетесь конным спортом? Или просто ездой?
— Собираетесь куда-то еще меня пригласить? — догадался Клаус, едва не закатывая глаза. — Нет, но лошадей люблю. В детстве ездил.
— Выросли на ферме? — уцепился за возможность развить диалог Дольф, закидывая ногу на ногу и отпивая еще. Клюге пожал плечами.
— Вроде того. Я недолго там пробыл. Не задавайте лишних вопросов.
О детстве, как и о юношестве, как и об отрочестве говорить вообще не хотелось. Тем более сейчас, в такой компании. Рейхенау, кивнув самому себе, точно подобным образом делая заметку, настаивать не стал.
