Что, если я ошиблась и он ведёт свою игру?

Словно подслушав, что речь идёт о нём, комнату ослепила вспышка света. Я на автомате прикрыла глаза, а когда открыла, увидела Джейсона. Его чёрные, коротко стриженные волосы были ещё влажными, словно он только что принял душ. На плече висела холщовая сумка.

– Я после вечерней тренировки, – вместо приветствия сказал Джейсон и бросил сумку у кресла. – К счастью, она не затянулась.

Я покосилась на часы на каминной полке с преувеличенным вниманием. Почему-то мысль о Джейсоне в ванне казалась слишком… интригующей. Чёрт, Мира! Что, лучше бы он заявился весь пыльный и потный после изощрённых издевательств мэтра Ларкинза, которые тот называет уроками физической подготовки?

– Ничего, ты как раз вовремя, – кашлянув, заметила я, а затем всё-таки решила проявить сочувствие: – И часто вас так гоняют?

Джейсон чуть пожал плечами, оглянулся по сторонам и, завидев кресло, опустился в него.

– Почти каждый день. В конце семестра нам предстоит сдача экзамена сразу по нескольким боевым дисциплинам, так что расслабляться нельзя.

– Нельзя, – согласилась я, легко представив толпу озверевших боевиков, сражающихся друг с другом. Меня передёрнуло, и я вполне искренне заметила: – Не знаю, как ты с этим справляешься.

Джейсон усмехнулся. В отблесках камина его лицо чуть заострилось и приобрело ещё большую притягательность. Я с холодной отстранённостью в очередной раз заметила, что он обладает какой-то звериной природной красотой, в которой чувствуется и сила, и смелость, и желание заставить весь мир играть по своим правилам.

К слову, об этом мне не стоило бы забывать…

– Ну а мне сложно понять, как ты справляешься со своим даром, – проговорил он. Поделишься, каково это – видеть будущее?

– Варианты будущего, – по привычке поправила я и, подумав, призналась: – Страшно и местами непонятно.

– А ты не хотела бы запечатать дар? Многие девушки так делают.

В хрипловатом голосе не прозвучало ни намёка на издёвку, только горячее любопытство. В Джейсоне в принципе постоянно ощущался огонь, готовый вспыхнуть полноценным пожаром. Даже сейчас, когда он выглядит уставшим после тренировки, всё равно складывается ощущение, что в любой момент он может сорваться с места, если это потребуется.

– Мне предлагали, но я отказалась.

– Не смогла предать часть себя? – с пониманием уточнил Джейсон.

Я не ожидала, что он найдёт настолько точное определение, и удивлённо вскинула на него глаза.

В этом мире женщинам, в которых пробуждалась магия (инициация могла случиться в любом возрасте), действительно часто запечатывали дар. Иногда насильно, по требованию мужа или отца, но тогда несчастная рисковала умереть в ходе довольно болезненной процедуры. Если это происходило добровольно, то риска смерти уже не было, но возникали другие проблемы, как правило, связанные с репродуктивной функцией. Что интересно, то же самое касалось и мужчин, но те и не стремились избавляться от дара, считая его преимуществом.

– Не смогла, – глубокомысленно согласилась я. – И пусть от дара я не в восторге, но… Что?

Джейсон вдруг фыркнул, а затем и вовсе негромко рассмеялся. Под рубашкой перекатились мышцы, а в вороте блеснула цепочка. Я невольно потянулась к тяжёлому амулету – концентратору – лежащему на столе.

– Просто это прозвучало так, будто ты не в восторге от себя.

Я замерла, ненадолго растерявшись, а Джейсон продолжил:

– Тем более что дар – это отражение нашей души.

– Так говорят дикари, верно? – вспомнила я. Кажется, об этом упоминалось в одной из книг по истории и географии. – Вы и правда в это верите?

Улыбка, как и неожиданное веселье, вдруг слетела с Джейсона. Он не стал замкнутым, но будто бы мгновенно посерьёзнел. В глазах мелькнул блеск застарелой боли.

– Так считала мама, – тихо, с едва уловимой грустью сказал он и, тряхнув головой, резко перевёл тему: – Начнём?

– Ну наконец-то! – встрял Бред, всё это время старательно изображающий деталь интерьера. – К делу, к делу!

Мне безумно хотелось расспросить Джейсона о матери и о жизни в общине, но я понимала, что вряд ли это будет уместно. Я сбросила с плеч шерстяную накидку, но осталась в платье. Переодеваться в ночную сорочку в мои планы не входило. Джейсон чуть задержал на мне взгляд, но затем, словно заставив себя, перевёл его на стену напротив. Я забралась с ногами на кровать и пояснила:

– Мне будет сложно уснуть, я слишком сильно нервничаю, поэтому сначала придётся погрузиться в медитацию, а затем при необходимости выпить сонное зелье. Но лучше бы без него, иначе есть риск, что я не смогу вовремя проснуться.

Джейсон кивнул.

– Понял.

Я на всякий случай решила ещё раз всё проговорить, поэтому продолжила:

– Чаще всего я просыпаюсь резко, с криком, так что не пугайся. Иногда мне сложно сразу отличить реальность от видения, но момент дезориентации быстро проходит.

Джейсон снова кивнул. В его взгляде мне почудилось… сочувствие?

– Что требуется от меня?

– Я не стану рассказывать видение, но как смогу покажу. Надеюсь, ты поймёшь, ведь речь идёт…

Я торопливо прикусила язык.

– О шпагах, я помню.

С губ сорвался вздох облегчения. Всё-таки Джейсон на редкость понятливый парень.

– Верно.

Чувствуя себя крайне неловко, я уселась в позу лотоса и, положив запястья на колени, прикрыла глаза. Разум никак не хотел отключаться, подкидывая то одни, то другие образы. Перед мысленным взором всё время вставал Джейсон, сидящий в кресле у камина. Краем уха я улавливала шорох крыльев Бреда, устроившегося на подоконнике.

Огромным усилием воли мне удалось сконцентрироваться и всё-таки помедитировать. Дыхание выровнялось, пульс стал спокойнее, а на душе полегчало.

С подобием умиротворения я повесила на шею концентратор. Он приятной тяжестью лёг на грудь и соприкоснулся холодным металлом с обнажённой кожей. Я нырнула в постель, чувствуя, как голова затуманивается сонной дымкой. Кажется, получится обойтись без зелья!

Бред подлетел к люстре и по очереди погасил все свечи. Комната погрузилась в приятный полумрак, разбавляемый лишь огнём в камине.

– Спокойной ночи, – сказала я.

– Вряд ли она будет спокойной, – со вздохом пробормотал Джейсон.

Я не могла разобрать выражение его лица, поскольку сам он сейчас казался мне одной большой тенью, но в его словах промелькнула какая-то странная обречённость. Я не успела об этом как следует подумать. Буквально через пару минут меня сморил сон.

Мужчина в маске оборачивается. Шпага в его руках блестит тускло и зловеще. Я пячусь, отступаю до тех пор, пока не упираюсь спиной в стену. Мой противник усмехается (я чувствую это, пусть его лицо и скрыто чёрной тканью) и взмахивает рукой. Каким-то чудом я парирую удар. Звон двух встретившихся клинков оглушает, но всего на мгновение. Уже в следующий миг меня пронзает острая боль. Я с ужасом гляжу вниз, где в районе живота на платье проступила алая клякса – кровь.

Моя кровь.

Наёмник снова поднимает шпагу и…

– Нет!

Я с криком подскочила на постели и, тяжело дыша, вскинула руку, словно защищаясь от удара.

– Аурелия, всё в порядке. Это всего лишь сон.

Ладони коснулись чьи-то тёплые пальцы и медленно, осторожно опустили её на скомканное одеяло. Меня трясло, в ушах всё ещё стоял собственный предсмертный хрип, поэтому вид растрёпанного, слегка помятого после сна Джейсона сбил меня с толку. Разве он не должен был сейчас сражаться с другим наёмником? Хотя нет, это же будет позже.

– Эй, подруга! – Моего плеча коснулось кожистое крыло, а затем в ноги плюхнулся дракончик. – Вдох-выдох, вдох-выдох. Сосредоточься на реальности, ну!

В его тоне прозвучало искренне сочувствие, но при этом хвостом с шипом на конце он словно случайно оттеснил Джейсона. Тот раздражённо подвинулся. Его взгляд не отрывался от моего лица.