Идём далее. Эта Саша девушкой была тихой, очень запуганной, безвольной. Внешность имела блёклую. К себе относилась, как к пустому месту коим, по сути, и являлась. На работе, а работала она посудомойкой в ресторане, ею все помыкали. К карьерному росту не стремилась, особым умом не блистала. Образования, окромя средней школы, никакого. Ну, хоть не восемь классов, а полное. И то хлеб. Такая типичная «серая мышь», которая может находиться среди людей и её при этом никто не замечает и только Марина относилась к ней хорошо. Видимо, из жалости. Хорошая девочка, добрая и сердобольная. Однако, та Саша удивляла. Это что ж такого с бедолагой делали, если так зашугали? Что побудило девку кинуться под КамАЗ?

От старой личности, ни единого воспоминания не осталось. Как-то взял у дочери почитать фэнтезийную книжку, про попаданца в чужое тело. Так там, хоть, ключевые воспоминания личности остались. Элементарные знания мира, в котором жил старый носитель. А тут полный ноль. Или нет? Тут ведь как, мир-то старый, ни язык, ни обычаи изучать не надо. История, если и была иной, то в таких незначительных деталях, что это даже незаметно. Во всяком случае, пока. Много ли я мог выяснить, лёжа на больничной койке, чтобы не показаться странным? Вернее, странной. Вот же ж, ещё одна трудность, говорить о себе вслух, как о женщине.

Короче, реальность иная и это неоспоримый факт. Но пока не найду доказательств обратного, буду считать, что полная копия, чуть сдвинутая назад по времени. Так что, необходимый, по закону жанра, минимум, как не крути, имеется. Придраться не к чему. Далее вертись, как хочешь. Хотя, небесный псих обещал, что будет помогать. Иногда и немного, но будет. Другой вопрос, в чём эта помощь будет заключаться? Пока, по крайней мере, ничего подобного не замечал. Поскорее бы уже встать на ноги, чтобы иметь более полное представление о размерах трагедии. Но для этого, пора начинать прикладывать усилия.

Ещё две недели пришлось проваляться на больничной койке в реанимационном отделении, прежде чем перевели в общую палату и лечащий врач разрешил вставать, чтобы понемногу начинать нагружать организм. И естественно, первым делом, я добрался до зеркала. В палате нас было шестеро. Три женщины в возрасте от пятидесяти пяти до шестидесяти пяти, одна дама очень эффектная, к слову, лет, примерно, тридцати с небольшим гаком и двадцатилетняя девчонка. Но та вечно где-то скакала и в палату возвращалась только к вечеру. Болезни у всех были разными, понятное дело, но они к моей ситуации никаким боком. Лежат в больнице, значит, чем-то болеют. Мне, если честно, их диагнозы мало интересны. И не потому что я такой циник бессердечный, просто, по моему мнению, нет смысла об этом говорить. Словами, ведь, делу не поможешь. Но женщины, они ведь, существа не с этой планеты. Они постоянно болтали о своих болячках, жаловались друг другу и так далее. Блин, в реанимационной палате, было куда спокойней! Но приходилось держать себя в руках, хотя, иной раз, так хотелось рявкнуть, чтобы эти куры прекратили кудахтать и заткнулись хоть на минутку.

Сдерживался ещё и потому, что, как не крути, но люди-то они все были хорошие. Очень тепло отнеслись к девочке Саше, которая чуть не погибла и чудом выжила. Кто яблочко подсунет, кто пирожка домашнего в руки даст. Просто, они женщины и живут иначе, чем мы… Хм… Мы… Имел в виду, мужчины, но с некоторых пор, я к этому племени, принадлежу чисто теоретически. Итак, первый поход к зеркалу. Оооо, это был целый квест! Руки трясутся, ноги подгибаются, пот градом. Пока дошёл, два раза чуть не рухнул. А ещё голова кружится. Добрёл, пялюсь в большое зеркало, что висит над раковиной умывальника. Ну, как большое, сантиметров тридцать пять на двадцать пять. Целиком себя не разглядишь. Но, хоть что-то.

Глянул и усмехнулся. Рожа ещё та. Хотя, раньше, наверное, ещё хуже было. За почти полтора месяца в реанимационном отделении, основные страсти с лица ушли. Не все, конечно, но скоро лицо очистится совсем. Сойдут остатки кровоподтёков, уйдёт желтизна и там уже видно будет. А вообще, ничего особенного, конечно, но не так уж всё страшно. Вполне себе, нормальное лицо. Не звезда, но в тоже время, не уродец и это даже если учитывать мой, искушённый взгляд оценщика. Это к тому, что мне действительно, есть с кем сравнивать. Нос к примеру… Да нос, как нос. Обычный, девчачий. Прямой, тонкий. Губы немного полноваты как по мне, но это, вполне может статься, из-за отёков. Зубы ровные, гнилых нет. Глаза тёмно-карие, большие. Уши правильной формы, прижатые к голове. Шея длинная. Грудь… Ну, грудь, если честно, так себе. Форма, вроде, неплохая, это я определил, заглянув за пазуху. Заглядывал и раньше, но в лежачем положении определить сложно, они вечно где-то под мышками находятся. Сползают туда, заразы, а так, с натяжкой если, на второй размер тянут. Так, не больно-то мечталось. Не было б совсем, не расстроился бы.

Вот с волосами облом пока. Лысый я… Вернее, она лысая. Не как бильярдный шар, конечно, но при реанимационных мероприятиях, когда занимались головой, видимо, сбрили их для удобства и теперь на голове очень короткий ёжик. Растительность буквально только начала пробиваться. Миллиметра на три едва повылазило, а сама голова, была в швах. Но это маленькая проблема. Швы рассосутся, волосы отрастут ещё, никуда не денутся. Что же касаемо общей внешности, то тут я был ещё раз удивлён. Непонятно, почему та Саша, была такого плохого мнения о себе. Рост у неё хороший, где-то около метра семидесяти. Для девушки в самый раз. Ноги неплохие. Действительно, неплохие. Просто, худые как щепки, от отсутствия на них нормального мяса. Она что, недоедала? Или на диете сидела? Есть хорошая талия. Впрочем, при такой-то худобе… Хотя, нет, вру. Худоба-то везде. А я рассматриваю сейчас, относительно ширины тазовых костей. Которые прекрасно видно, даже без рентген-аппарата. Ибо, торчат сквозь тонкую кожу.

В общем, девка имела всё, чтобы хотя бы быть обычной девушкой, каких много. Да, не звездой, но одной из многих. И шансы на нормальную жизнь, у неё тоже могли бы быть не нулевыми. Всего-то надо было немного изменить отношение к себе. Однако, увы и ах, имеем то, что имеем. И с этим надо что-то делать. Будучи дистрофиком, даже самому себе не поможешь, не то что другим людям. Значит, пунктом первым плана, будет приведение Саши (потому что, себя я не могу заставить отождествлять с ней) в нормальную форму. А то с этим «суповым набором», даже на мыловарню не возьмут.

Ковыляю назад к койке. Сил уже почти не осталось. На это короткое путешествие, от кровати и назад, растратил последнее. Уже почти добрёл до места, когда споткнулся о чей-то сапог, торчащий голенищем из-под кровати.

– Сууука!

Ноги подкосились, руки не выдержали нагрузки. В общем, хрястнулся знатно. Лежу на полу, стараюсь прогнать звёздочки в глазах и унять головокружение. Кряхтя от натуги, пытаюсь подняться. Из носа капает. Кровь пошла. Как раз, в этот момент, вся бабская кодла, что обитает в этой палате, вернулась с обеда, застав меня в позе на четырёх костях. То есть, на карачках. Подол больничной рубахи задрался, задницу ласкает сквознячок из открытых дверей. Вид сзади, наверное, фееричный. Кроме рубахи-то, на теле Сашки ничего нет. Даже трусов. Ох и забегали, запричитали. Не больничная палата, а птичник какой-то:

– Как ты, Санечка?

– Сильно ушиблась?

– Где болит?

– А мы тебе покушать принесли.

В несколько рук, меня воздвигли в вертикальное положение, одернув подол рубахи.

– Нормально всё, – бурчу в ответ на глупые вопросы, но писк получается какой-то жалобный. Блин!

– Что ж ты не дождалась нас?

Удивлённо смотрю на окруживших мою койку женщин. Ну, чего пристали? Какое дело до чужих проблем?

– Врач сказал нагружать себя потихоньку, – отмазываюсь вслух.

– Ну, так это надо под присмотром делать. А если б ты об острый угол спинки кровати головой ударилась? Ты ж едва от черепно-мозговой травмы оправилась! – говорит авторитетно самая старшая. Кажется, её зовут Клавдией. – Так ведь, и до новой беды недалеко. Куда, хоть, ходила?