Увидев выражение моего лица, он кивает и облизывает губы.

— Так и есть, девочка. Даже если бы я сам не раскрыл перед тобой все карты, ты бы поняла, кто я такой, с первого взгляда. Знала, но продолжала говорить, что доверяешь мне. — Его голос становится хриплым. — Знала, но все равно продолжала хотеть меня.

Дрожа, я закрываю глаза.

— Это безумие, — шепчу я.

Затем он сокращает расстояние между нами, прежде чем я успеваю открыть глаза. Он притягивает меня к своему телу и крепко обхватывает руками мои плечи.

— Да, чертово безумие, — страстно шепчет мне на ухо. — И это именно то, что нам обоим нужно.

Он оттягивает мою голову назад за волосы и целует меня. Глубоко, горячо, отчаянно и бесконечно, пока я не отворачиваюсь из-за нехватки воздуха. Я толкаю его в грудь, но это бесполезно. Он слишком силен. И он не хочет меня отпускать.

Вместо этого он берет меня на руки и направляется к запасной двери.

— Лиам, отпусти меня!

— Не утруждай себя борьбой. Для этого слишком поздно.

В моем сознании звучат сигнальные колокольчики. Мой пульс учащается вдвое.

— Куда ты меня несешь? — кричу я.

— В постель, — рычит он.

* * *

В темном переулке позади ресторана нас поджидает целая флотилия черных внедорожников, из выхлопных труб которых вырывается дым. Лиам открывает заднюю дверь одного из них, заталкивает меня внутрь и пристегивает ремнями.

— Не дергайся, — приказывает он. Потом усаживается рядом со мной, и мы отъезжаем.

За рулем сидит телохранитель с ледяными голубыми глазами, который предостерегал меня в ночь, когда я вышла из больницы. Он посматривает на меня в зеркало заднего вида. Выражение его лица стало менее враждебным. На самом деле, похоже, он обеспокоен за меня.

Немного утешает.

Мы быстро исчезаем в ночи.

Я никак не могу отдышаться. Дрожу всем телом. Когда мы подпрыгиваем на ухабах, я глубоко вдыхаю. Лиам протягивает руку и хватает меня за запястье, крепко сжимает его, словно ожидая, что я выскочу из машины на первом светофоре.

Я пытаюсь разобраться в тысяче хаотичных мыслей, чтобы найти подходящие слова, но это все равно, что пытаться поймать ветер.

— Ты вернулся на неделю раньше, — шепчу я, глядя в окно.

— Больше не мог держаться в стороне, — низким голосом отвечает он.

Господи.

— Как ты узнал, где меня искать?

— Этот город принадлежит мне.

Он больше ничего не добавляет, но из этого простого утверждения я понимаю, что он может найти кого угодно и когда угодно, а мы, простые смертные, ничего не можем с этим поделать.

Паникуя, делаю дыхательную гимнастику, но глубокие вдохи не помогают. Как и хватка Лиама на моем запястье, которая остается на протяжении всего пути. Я смотрю прямо перед собой, чувствуя биение своего сердца и его обжигающий взгляд на своем лице.

В центре города водитель сворачивает в паркинг современной высотки, отделанной черным стеклом. Здание такое высокое, что я не вижу его вершины. Мы паркуемся перед лифтами, которые окружают двое мужчин в черных костюмах.

Лиам выходит из машины. Я сижу неподвижно, тяжело дыша, пока он не подходит ко мне, не открывает дверь и не отстегивает ремень безопасности.

Затем хватает меня за предплечье, помогает выйти и ведет к лифтам, собственнически впиваясь пальцами в мою плоть. Один из громил в костюме нажимает кнопку вызова, двери лифта открываются, и мы ступаем внутрь.

Мы остаемся одни, когда двери за нами закрываются. Лиам поворачивается ко мне и грубо обнимает. Затем прижимается своим ртом к моим губам.

Он целует меня так, словно от этого зависит его жизнь. Или как сказал Диего про то, как он на меня смотрит: как будто умрет, если не сделает этого. Рот Лиама горячий и требовательный, и я не в силах сопротивляться.

Стоп... я вовсе не беспомощна.

По правде говоря, теперь, когда первый шок прошел, я вне себя от гнева.

Я не увядающий цветок, не слабачка и не гребанная девица в беде. Я дочь железной южной женщины, от гнева которой взрослые мужчины превращаются в испуганных детей. В моих жилах течет ее огонь, гордость и самоуважение, и я не позволю, чтобы меня утащил, как мешок с продуктами, и превратил в тупую размазню властный ирландский гангстер, независимо от того, как сильно мне нравятся его поцелуи.

Я отталкиваю Лиама и даю ему пощечину.

Он резко отстраняется, тяжело дыша, и смотрит на меня сверху вниз дикими, сверкающими глазами.

— Ты действительно думаешь, что я завалюсь с тобой в постель после того, как ты только что сорвал мой праздничный ужин, напугал моего друга, хвастался, что ты какой-то крутой мафиози, и бросил меня в машину, как багаж?

— Таков был план.

— Вот только в мои планы это не входило!

Он сердито смотрит на меня. Лифт останавливается. Двери раздвигаются.

— Посмотрим, — мрачно бросает он.

Потом он снова берет меня на руки и относит в свою квартиру.

Это огромный пентхаус с окнами от пола до потолка, которые открывают вид на сверкающий горизонт Бостона. Лиам молча тащит меня через всю квартиру. Автоматические лампы загораются, освещая пространство приглушенным светом. Его шаги эхом отражаются от мраморного пола. Я же цепляюсь за его плечи.

— Отпусти меня, Лиам.

— Через минуту.

Мы входим в спальню, которая по размерам больше всей моей квартиры. Снова вспыхивает свет. Комната огромная, с камином в одном конце и большой двуспальной кроватью — в другом. У одного из окон стоят диван и стулья. В стеклянном баре выставлены разнообразные граненые хрустальные бутылки. Все помещение мужественное и утонченное, оформленное исключительно в серых и черных тонах.

Лиам направляется к кровати.

— Лиам, я не...

— Тихо.

Он опускает нас на черное шелковое покрывало, устраивая свое большое тяжелое тело поверх моего с голодным волчьим рычанием. Затем прижимает мои запястья к голове и снова захватывает мой рот, не проронив больше ни слова. Он так тесно ко мне прижимается, что я чувствую каждый дюйм его возбуждения.

Мое платье поднято до бедер, поэтому кожа покрывается мурашками. Мой пульс бьется с бешеной скоростью, мне тяжело дышать, да и в принципе мне не по себе. Как будто я в любой момент могу разразиться истерическими воплями... или смехом.

Я взволнована, взбешена и возбуждена одновременно. Меня охватило таким количеством эмоций, что я того и гляди лопну по швам от натяжения.

— Я тебе не игрушка для траханья, сукин ты сын! — извиваясь, выкрикиваю я.

Лиам что-то бормочет по-гэльски. Его слова звучат гортанно и приглушенно между жадными поцелуями моего тела.

Хотя я и не знаю, что он говорит, но это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышала.

Он удерживает одной рукой мои запястья, а другой пробегает по моему телу, сжимая и исследуя изгиб моей талии, мои ребра, мою грудь. Когда он задевает мой твердый сосок, я стону и выгибаюсь дугой, настолько обезумев от похоти и ярости, что, кажется, могу умереть.

— Нет, ты не моя игрушка, — хриплым голосом он щекочет мою шею. — Ты моя королева пчел. Моя нездоровая одержимость. Та, из-за кого я уже целый год не могу заснуть.

Его зубы царапают мою ключицу. Его губы и язык горячей дорожкой спускаются к моему декольте. Лиам утыкается носом в мою грудь, глубоко вдыхает запах моей кожи и сжимает сосок, проводя большим пальцем по бугристому пику через ткань моего платья.

— Лиам, — протягиваю я. — Пожалуйста.

— Сейчас я тебя трахну, — хрипло шепчет мне на ухо. — Быстро и жестко, потому что я слишком долго ждал этого. Но сразу после мы пойдем на второй круг, и тогда я сделаю это медленно. — Он смотрит на меня, тяжело дыша и глядя мне прямо в глаза. — Ты готова?

Мгновение я спорю сама с собой, затаив дыхание и ненавидя себя за то, что сразу же не дала решительного «нет». Но мое тело не хочет отказываться. Оно жаждет большого, жирного «да».