Неожиданный толчок – и Мелисар, потеряв равновесие, с болью ударился головой о каменную плиту, на которой ранее уверенно стоял ногами. Перед глазами все поплыло, и разобрать, что и в какой стороне, было сложно. Парень попытался приподняться на локтях, но сразу почувствовал сопротивление. На него навалилась груда тряпья, от которой исходил отвратительный смрад. Холодные пальцы с отросшими кривыми ногтями обхватили его шею. Прошло несколько мгновений, прежде чем Мелисар наконец осознал, что эта груда тряпья – каннибал, которого Ателард и Марлон милостиво пощадили. Теперь же он мертвой хваткой душил парня.
Мелисар попытался ударить его, но даже не понял, сумел ли. Воздух заканчивался, а вдохнуть не позволяли пальцы противника. Он чувствовал, как кровь приливает к лицу и как жилы на шее выпирают, неистово пульсируя. Руки начали хаотично молотить воздух, а из широко раскрытого рта вылетали лишь тяжелые, надрывные хрипы.
Внезапно по всему залу разнесся звук, похожий на то, с каким треском ломаются деревья в грозу, но не такой продолжительный, более резкий, еще более громкий. Руки каннибала разжались, и Мелисар жадно начал глотать воздух. Постепенно куча тряпья сползла с него, и он даже не знал, кого или что благодарить за это. Повернув голову набок, Мелисар увидел источник столь громкого шума. Застывшие изваяния медведей пришли в движение, камень на них рассыпался мелкой крошкой, высвобождая огромных животных. Еще секунда – и первый из пары грузно ступил из ниши на плиты своей когтистой лапой. Зал огласил его звериный рев, а его братец с противоположной стороны поспешил ответить ему тем же.
Марлон был прав – они ожили. Не в силах встать, Мелисар перекатился на бок, чтобы видеть все происходящее. Стоило медведям ворваться в зал, как все замерли, затаив дыхание. Громкое ржание завалившейся на бок лошади разлетелось обителью. Она панически пыталась взвестись, но сломанная нога не позволяла, остальные, хоть и целые, лишь разъезжались на коварно скользких каменных плитах. Лошадь чувствовала угрозу и не оставляла попыток до последнего, пока мощные челюсти не сомкнулись у нее на шее. Ржание сменилось отвратительным булькающим клокотанием.
Мелисар отвел глаза и зажал рот рукой, в желудке все перевернулось, увиденное было нелегко перенести. Между тем второй зверь выбрал себе иную жертву. Хотя тряпье каннибала, от которого исходили просто ядовитые ароматы, могло отогнать от себя любое животное, даже самое голодное и озлобленное, на медведя оно нисколько не произвело впечатления. В несколько могучих прыжков зверь достиг цели, и на весь зал разлетелся человеческий крик.
«Быть съеденным – самая заслуженная смерть для каннибала», – мелькнуло в голове у Мелисара. Он ощупал шею, на которой остались глубокие царапины после недавней попытки его убить.
И пока медведи были заняты иным, обе неистовые схватки продолжились. Марлон вновь принялся осаждать громилу в мехах, чьи руки неустанно орудовали секирой себе во спасение. В свою очередь, второй из выживших северян, наконец, отделался от ласки, отшвырнув ее своими израненными руками в дальний угол. Мелисар почувствовал ее боль, когда она с силой ударилась о холодную плиту. Верзила же явно вознамерился отомстить и уже кое-как поднялся на ноги, шаря рукой по полу в поисках своего топора. Кровь из глубоких царапин заливала ему лицо, но гнев, затмивший разум, заставлял его не обращать внимания на такие мелочи.
Парень и сам поспешил подняться, хоть голова и сильно кружилась при этом, он не собирался спокойно лежать и наблюдать, как смерть подступает к нему все ближе.
Затихающий стон разлетелся по залу. Он был слабо различим на фоне рыка двух медведей, но Мелисар его услышал. Сердце отозвалось болью, острым уколом, будто кто-то загнал невидимое острие меж его ребер. Ателард пал. Узкий клинок всадника выскользнул у него из груди, и он, опершись на копье, завалился на колени. Наконец Мелисару удалось рассмотреть его противника. Волосы были черными, будучи подобными самому густому мраку. Руки, грудь и голени закованы в сплошные листы металла, на которых растянуто отражались языки пламени костра, близ которого он возвышался. Лицо не искажали гнев или радость победы, оно было холодным, сдержанным. Сорвав плащ с плеч Ателарда, он протер им свой окровавленный меч и небрежно кинул измазанную накидку на пол.
Мелисар впервые поддался эмоциям, которые мощным потоком захлестнули его. Он захотел выпустить сотни стрел в убийцу стражника, и чтобы каждая последующая причиняла ему боль в десятки раз сильнее предыдущей. Он вскинул лук и достал из колчана стрелу. Северянин, подхвативший все-таки свою секиру, уже был в нескольких шагах от Мелисара и готовился к расплате. Но это почему-то стало безразлично парню, главное – всадник. Главное – пронзить его, отомстить за Ателарда. Главное – это. Он уже прицелился, когда возле пронесся ураган из шерсти. Темно-коричневая гора на мгновение затмила перед ним все, рука Мелисара дрогнула, и когда все вновь стало видно, стрела, слетев с лука, ушла немного вбок, скользнув возле плеча всадника. Он заметил это и, окинув взглядом Мелисара, безразлично отвернулся.
Горой из шерсти и мышц оказался один из медведей. Он послужил тому, что каннибал разжал свои мертвенно холодные пальцы с шеи парня, теперь же спас и во второй раз. Разъяренный зверь накинулся на северянина, разрывая его меха своими могучими когтистыми лапами. Мелисар на мгновение даже подумал, что, возможно, зверь на его стороне, но сразу же откинул эту бредовую мысль, понимая, что его просто привлек запах крови.
Тем временем второй зверь напал сразу на двоих. Он вмешался в схватку Марлона и громилы-противника, и теперь они оба пытались запутать зверя, кружа вокруг него. Им пока успешно удавалось уклоняться от его когтей, но ранить его самим все никак не получалось.
Далеко не впервые за эту длинную ночь или же день – понять это было уже сложно – зал вновь огласил скрежет. Мелисар уже боялся смотреть на то, что замок уготовил им на это раз. Однако это вновь были плиты. Сразу в трех местах они отодвигались набок в разных концах зала. Парень был уверен, что из них выскользнет что-то ужасное, но внезапно понял, что, возможно, это их спасение. Скользнув в один из медленно появляющихся проемов, можно спастись от разгневанных медведей.
Неожиданно тот зверь, которого Марлон и северянин так усердно пытались одурачить, все-таки выбрал жертву. Он, грузно ступая, полностью повернулся и двинул прямо на наемника, но тут же резко взвился на задние лапы и огласил зал разрывающим внутренности воем, смешанным с рыком. Из его глазницы торчала рукоять маленького метательного ножа.
Мелисар удивлено обнаружил позади Марлона Варна. Именно вор и поразил медведя. Но где он был раньше? Все это время? Это заставило Мелисара пораженно застыть в недоумении. Между тем наемник, схватив Варна за плечо, подтолкнул его в сторону ближайшего из открывшихся проемов. Плиты так же медленно, как и вначале, уже ползли обратно. Мелисар спохватился и ринулся туда же. Цепкие коготки больно впились ему в спину. Ласка, отойдя после удара, присоединилась к нему. Теперь они вместе спешили через весь зал к неумолимо закрывающейся плите. Марлон и Варн уже скрылись за ней, и Мелисар боялся опоздать. Где-то рядом в очередной раз послышался громогласный рев или же крики, он уже не мог разобрать. Поскользнувшись, парень сбил колено, но тут же вскочил и помчался еще быстрее.
«Нет!» – мысленно простонал Мелисар, подбегая к проему. Плита уже почти достигла стены, всего пару мгновений – и она примкнет к ней. Здесь легко проскочит ласка, но ему не пройти, слишком поздно. Мелисар обессилено опустил руки на стены и, взглянув в щель, увидел, как во мраке уходящего коридора вместе с тем, как закрывается проем, медленно исчезает и весь свет, а с ним и лицо Марлона, на котором отображалось сострадание и бессилие чем-либо помочь. Плита плотно врезалась в стену. Марлон и Варн теперь недосягаемы…
Собрав всю силу воли в кулак, Мелисар кинулся к другому проему, который был еще наполовину открыт. Он не помнил, как добежал, и не помнил, как оказался в темном коридоре. Он лишь сполз по стене возле самого проема и смотрел на происходящее в зале, пока плита медленно ползла, отсекая его от всего этого ужаса, что ему пришлось пережить.
