— Садись на лошадь, и посмотрим, чему ты научился, — хмуро приказал Железные Икры. Выглядел он помятым. Вчерашний ужин затянулся, и капитан позволил себе выпить лишнего. Лорд Болтон этому не препятствовал — если люди не начинали чудить после хмельного и если на утро хорошо выполняли свои обязанности.

Кэн, мастер над лошадьми, подвел Домерику высокого жеребца вороной масти. С другой стороны коня придерживал один из конюхов — Энди, которого все звали Бычья шишка.

Три года назад Рик как-то не задумывался о прозвище конюха, а сейчас, вспомнив человека, громко рассмеялся.

— Это Гордец, милорд, — Кэн кивнул Домерику. — Хороший конь, понятливый и обученный. Только иногда Гордец любит изображать бог весть кого — наверное, считает себя лордом. Не спускайте ему, и тогда он признает вас за главного.

— Хорошо, — Домерик одним движением оказался в седле. Лошади ему всегда нравились, он умел их хорошо чувствовать и управлять. Братья Редфорты из Долины не раз говорили, что он прирожденный наездник.

Гордец всхрапнул и попытался пуститься вскачь. Рик натянул поводья, прижал шпоры к бокам и сжал колени. Некоторое время конь продолжал сопротивляться, мотал головой, прошелся рысью, пофыркивая и высоко вскидывая ноги. Несомненно, он испытывал нового седока. А потом неожиданно уступил и тряхнул гривой. Болтон потрепал его рукой по гладкой, атласной шее.

— Вот такой Гордец, — одобрительно кивнул мастер над лошадьми.

Тот день и еще несколько следующих Домерик только и делал, что тренировался на коне, в пеших поединках с Уолтоном или кем-то из его людей. Вечером он читал книги и написал письмо Редфортам, описав, как добрался.

Они как раз закончили махать мечами и сейчас стояли друг напротив друга — потные, уставшие и довольные. Железные Икры как-то вскользь заметил, что ему не помешает согнать лишний жир. Сейчас именно этим он и занимался, попутно обучая некоторым хитростям Рика. На взгляд юноши никакого лишнего жира на гвардейце не было и в помине. Вот лишнее мясо — да, оно имелось.

Оружие было затуплено, но все равно, под вечер он чувствовал себя так, словно ему основательно намяли все тело.

На третью ночь в его кровати очутилась Долли. Девушка хотела ему понравиться всем сердцем — Домерик видел это в ее глазах. Она с деланной скромностью зашла в его комнату, где якобы забыла закрыть на ночь окно.

Девка оказалась полным бревном со слюнявыми губами. Долли громко пыхтела, просила «не останавливаться», но совсем не возбуждала. Рик от души оторвался с ней, перекладывая ее так и эдак, но когда девушка, стыдливо улыбаясь, вышла из комнаты и прикрыла дверь, он понял, что надо искать более интересный вариант. Ему нравилось, когда женщины подходили к постельным утехам с огоньком, сами терзали мужчину, обожали различные позы, «заводя» всем своим видом и поведением.

— Ты знаешь моего бастарда? — спросил отец. Он позвал сына в солярий, находившийся наверху Старого Болтона и представляющий собой небольшой кабинет с разноцветными стеклами в металлических рамах. Здесь пахло травами.

В этом месте Русе любил отдыхать или лечиться. Вот и сейчас, облепленный пиявками, он полулежал на низкой кушетке. Пиявки ему ставил мейстер Утор. Сам Русе считал, что они крайне полезны и помогают «сцедить» дурную кровь.

Из всей одежды на Русе имелись лишь полотняные брэ* до середины бедер. Рик невольно отметил, что отец все еще крепкий и подтянутый мужчина. Несколько шрамов пересекали грудь и левый бок. Один, звездообразный, оставленный копьем во время подавления мятежа Грейджоев, располагался под правой ключицей.

— Раньше я слышал о нем. Правда, совсем мало. А к чему ты спросил? — юный Болтон ответил и неожиданно понял, что его мудрая и более взрослая часть напряглась.

— Его зовут Рамси и люди считают, что он растет настоящим ублюдком, — Русе приподнял краешек губы — жест обозначал улыбку и добавил. — Во всех смыслах данного слова.

Лорд Болтон не просто так затеял разговор. Он вообще не любил открывать рот впустую. Рик прислонился спиной к стене, скрестил руки на груди и, глядя на отца, задумался. К чему это?

Старший Болтон молчал, лишь осторожно потрогал насосавшуюся крови пиявку и поморщился.

Проснувшаяся память подсказала, что с Рамси следует вести себя крайне осторожно. Рик совершенно ясно знал, что парень опасен, очень опасен.

— Сколько ему лет и где он живет? — спросил он.

— Ему семнадцать, а живет он на мельнице ниже по реке. Будь внимателен с ним. У него дурная кровь! Ты ведь понимаешь меня?

— Да… — он ответил, но без особой уверенности. Русе Болтон почувствовал слабину немедленно, как собака чует свежий след.

— И что же ты понял? — последовал новый вопрос.

— Нам с ним будет непросто ужиться в Дредфорте.

— А еще?

— Кто-то должен неожиданно… умереть, — последнее слово далось не просто так.

— Неплохо. Я посмотрю, как ты будешь действовать, — Русе откинулся на спину, пошевелил пальцами на ногах и едва слышно добавил. — Можешь идти.

Отца Рик покинул задумчивым. То, на что он намекнул, стоило всесторонне обдумать.

Утром от Рыдальницы наполз влажный и прохладный туман. Позевывая и кутаясь в плащ, Рик отправился в богорощу. В Дредфорте росло несколько чардрев. Одно — настоящий исполин, поднимающееся выше крепостных стен, и четыре, вокруг него, поменьше.

В богороще царила тишина. Воздух здесь казался теплым и влажным. Пахло землей и прелыми листьями.

— Благодарю вас, Старые Боги, за то, что вернули меня домой. Вы хранили меня три года. Спасибо вам! — парень говорил, опустившись на колено, тщательно скрывая волнение и неловкость.

Богорощу следовало посетить еще в первые дни после приезда, но он как-то позабыл. И сейчас, стоя напротив вырезанного на стволе лика, чувствовал себя неуверенно.

Лицо не казалось страшным или злобным. Скорее оно выглядело суровым и задумчивым. Красный сок застыл в уголках искусно вырезанных глаз. Вырезанный на белой коре лик смотрелся очень внушительно.

— Подскажите, как мне жить дальше? — он никогда не чувствовал острой необходимости в общении с Богами, но после того случая многое изменилось. — Что же мне теперь делать? Как быть?

Легкий ветерок прошелся по кроне. Дерево словно пошевелилось, просыпаясь и обращая внимание на человека. С неба, кружась и вихляясь, прямо к ногам упал большой листок — темно-алый, пятиконечный, чем-то напоминающий звезду или раскрытую человеческую ладонь.

— Вы дали знак? — спросил парень. Но чардрево молчало, лишь ветер еле слышно играл с листвой да негромко поскрипывали сучья. — Я буду считать, что вы ответили мне. Спасибо! — парень взял листок и спрятал его на груди, под дублетом.

Сразу после завтрака Домерик отправился вниз по Рыдальнице. С собой парень взял в качестве охраны Гербера Кабана и Молчуна. Оба они числились стражниками. Про Гербера он слышал лишь хорошее — тот считался верным и честным мужиком, хотя и не особо умным. А вот с Молчуном была связана одна история. Раньше он много болтал. Одна из шуток не понравилась лорду Болтону, и тот приказал вырвать стражнику язык. С тех пор шутить тот перестал.

По главной улице они проскакали Подкову. Ближе к замку и вокруг рыночной площади стояли каменные дома зажиточных людей, но чем дальше, тем больше становилось среди них деревянных и совсем уж неказистых. Простой люд приветствовал его, снимал шапки, кланялся и торопливо освобождал дорогу.

Сегодня он сидел на другом мерине по кличке Кареглазый. Понравившийся ему Гордец был боевым конем, тяжелым и дорогим, и такого не следовало использовать для простых поездок.

К мельнице вела вполне сносная проселочная дорога. Конские копыта разбрызгивали воду из луж. Ночью прошел дождик и сейчас воздух был свеж и чист. Остатки росы и влаги испарялись с листьев и травы. Рик дышал полной грудью и все никак не мог надышаться. Пахло земляникой. Лишь сейчас он понял, что всего этого ему не хватало в Долине.

Мельницу они увидели издалека. Высокое, с потемневшей древесиной, строение стояло на вершине холма недалеко от Рыдальницы. Четыре лопасти медленно вращались.