Ари видел, как от домов отделяются черные тени, — траурно одетые горожане потянулись вслед за ними.
— Бель, — велел он сердито, — сделай так, чтобы я вас все время видел, хорошо?
Он шел, не ощущая тяжести мертвого тела. Салазки скользили по твердому блестящему снегу легко, хруст шагов за спиной становился все громче. Вот и дружина покойного капитана — мрачные, опасно сверкающие глазами.
Люди хранили молчание до тех пор, пока горела лодка с капитаном. Конечно, огонь не смог преодолеть толщину снежного пласта, сковывающего море, и на белой поверхности осталось черное пепелище. Эта зима унесла несколько жизней, и темные пропалины на льду ждали того часа, когда вода освободится и унесёт пепел с собой.
А потом…
Ари так и не понял, что было потом. Он всё время смотрел на Бель, боясь потерять её из виду, несмотря на то, что она послушно старалась держаться рядом. Ранние сумерки уже начали окрашивать легкой синевой всё вокруг. Кто-то глухо охнул, послышался свист летящего камня, Уна пошатнулась, но не проронила ни звука, а из её виска покатилась первая капля крови. Бель, забыв про все свои обещания, побежала к вдове, но её оттолкнули. Ари схватил городской глава и потащил прочь. Пока они с ним боролись, толпа вокруг Уны сомкнулась.
Ари некогда было размышлять о том, почему глава утащил его из этой свалки. Он молча вырывался, невольно удивляясь тому, как силен оказался старик, — сам Ари никогда не мог похвастаться крепкими мускулами.
— Джо! — вдруг закричала Бель, — Джо!
Толпа выплюнула лекаря, и он упал на колени, держась правой рукой за бок. Ари рванулся изо всех сил и ощутил, как руки главы отпустили его. Он помчался к людям, которых знал с самого рождения и которых никогда не боялся так сильно, как сейчас. Меньше всего на свете ему хотелось оставаться на этом пахнущем смертью берегу, но какая-то неведомая сила не давала ему сбежать. Ари прорывался к Уне молча, остервенело, кусаясь и царапаясь, как девчонка, раздавая тумаки и пинки. И, наконец, пробрался.
Уна лежала на спине, пытаясь закрыть лицо окровавленными руками. Рукавиц на ней почему-то не было, платки слетели прочь, и Ари ахнул: Уна была совершенно седой.
Он склонился над ней, закрывая её собственной спиной, и поймал несколько ударов ногами под ребра, прежде чем нападающие различили, кого они бьют.
— Этот выродок… — прохрипел кто-то сверху, и Ари мог поклясться, что узнал этот голос. У кузнеца Вальгарда были причины не любить Ари и всю его семью. «Сейчас он меня забьет до смерти», — успел подумать Ари, на которого напала чуждая ему жертвенность. Он никогда не стремился к героизму, но та же неведомая сила, которая бросила его в толпу, не давала сейчас отступить.
И тут выглянуло солнце.
Ари видел только ноги окружавших их с Уной людей, но и этого было достаточно, чтобы понять: толпа дрогнула, словно яркие солнечные лучи отрезвили её. Вальгард пнул Ари ещё несколько раз, но уже было ясно, что добивать он его не станет. Не у всех на виду.
Тучи уходили, и вместе с ними уходили с берега моря люди, не глядя друг на друга, с торопливостью преступников, сбегающих с места преступления.
Ари приподнялся и посмотрел на Уну. Она была еще жива, но он сразу понял, что это ненадолго. Беспомощно хватаясь поломанными пальцами за скользкий лед, Уна поползла дальше от берега.
— Бель? — глядя на Уну, позвал Ари.
— Мы в порядке, — сразу откликнулась она.
По шелесту шагов Ари понял, что Бель подошла к нему ближе. Он поднял руку, и Бель потянула его наверх.
Ощущая боль во всем теле, Ари встал, тяжело опираясь на Бель. Наверное, ей было тяжело, но она ничего не сказала.
Уна отползла на несколько шагов и упала на спину, раскинув руки.
— Боги, — прошептал Ари потрясенно.
От рук Уны пошли по льду мелкие трещины, послышался треск, и словно могучий кулак ударил по снежной коре с той стороны. Ари побежал прочь, волоча за собою Бель. На бегу он оглянулся и увидел, как лёд взорвался, и вода вперемешку с его осколками мощным фонтаном вырвалась на свободу, тело Уны взлетело вверх, и на фоне закатного солнца Ари показалось, что она блеснула, как блестит рыба, покрытая чешуей, а потом ушла под воду, бесшумно и не подняв брызг.
Бель никак не могла отогреться: Ари уже заставил её вымыться в нестерпимо горячей воде, напоил теплым вином и чаем, а она все еще тряслась, и её зубы выбивали дрожь.
Джо пришлось накладывать тугую повязку: кажется, ему сломали ребро, и он ушел в комнату, лег у очага и моментально заснул.
Йорди все еще был у Ауд, и Ари радовался его остутствию: эта ночь не внушала ему никакого доверия.
Он старательно занимал себя заботами о Джо и Бель, но ему было страшно находиться в этом доме, доме, где несколько часов назад лежал покойник, доме, принадлежавшем покойнице. Словно бы их тени скользили по плохо освещенным углам кухни, затаились за дверью, поджидали его в темных комнатах.
Было глупо сегодня бояться каких-то теней, после того, как он увидел, на что способны люди.
— Холодно, — снова повторила Бель.
Наверное, она обморозилась, потому что сначала очень долго сидела на крыльце, следя за тем, чтобы никто не помешал священной церемонии обмывания тела, а потом еще пошла на берег.
— Нужно было тебе остаться дома, — буркнул Ари, и Бель впервые за весь день улыбнулась.
— Но тогда бы ты боялся за меня еще сильнее, — сказала она. — А так я была все время у тебя на глазах.
«Еще чего не хватало, бояться за тебя», — хотел было ответить Ари, но не смог. Потому что это было бы враньем, а врать он сейчас не хотел.
Ему захотелось прикоснуться к Бель, просто для того, чтобы убедиться, что она жива и здорова.
— Помоги мне встать, — велел он, не придумав другого предлога.
Бель поднялась, обошла разделявший их стол и вдруг крепко обняла Ари, уткнувшись подбородком в его макушку.
— Холодно, — опять прошептала она.
Ари дернулся, почти отшатнулся, но остался на месте. Может быть, оттого, что он давно уже носил Йорди на себе и привык к человеческому теплу, а может быть по другой причине, но Ари понравилось находиться в этих объятиях. Он повернулся к Бель лицом и прижал её к себе еще крепче, что-то горячее росло внутри его груди, оно обжигало и сбивало дыхание.
Бель склонилась ниже, и её волосы коснулись лица Ари. Он и сам не понимал, чего хочет от этой странной чужой женщины, но ему было мало этих крепких объятий. Наверное, эта неосознанная жажда была написана на его лице, потому что Ари увидел, как она отразилась в глазах Бель, и стало очевидно, что Бель всё понимает куда лучше, чем он. Она склонилась совсем низко, и Ари сам поймал губами её губы. Они были лихорадочно-горячими и обветренными, и Ари захотелось попробовать все их царапинки. Он провел языком по нижней губе Бель и вздрогнул всем телом, когда она сделала то же самое. Поцелуй длился и длился, и Ари прижимал Бель к себе всё сильнее, но ему опять было этого мало. Запутавшись в целом ворохе незнакомых ощущений и желаний, Ари откинул волосы Бель назад, начал целовать её в шею, и его рука сама легла ей на грудь.
Внизу живота все уже горело и полыхало, сердце тяжело билось, сотрясая за собой всего Ари, женщина в его руках превратилась в цель и смысл всего существования. Ари казалось, что если у него сейчас отберут Бель, он умрет от горя, и поэтому целовал её все быстрее, ему нужно было больше обнаженной кожи для поцелуев, и он стал стягивать с Бель одежду.
Пытаясь согреться, она укуталась основательно, и он нетерпеливо разматывал её платки и шали, срывал безрукавку, расплетал, помогая себе зубами, шнуровку платья. Бель не сопротивлялась, наоборот, пыталась ему помочь, и они все время путались в деталях одежды.
Где-то потерялось все то, что он знал об отношениях мужчины и женщины, шутки братьев, лукавые заигрывания служанок, неудачный опыт с Иске. Все это не имело ни малейшего отношения к тому, что происходило с Ари сейчас. Это не было похотью мальчишки, который впервые увидел обнаженную женщину, это было гораздо важнее и серьезнее. Ари осознал это в тот момент, когда увидел бледные колени Бель и развел их в стороны, и неуместные слезы обожгли ему глаза. Восторг, волнение, ликование, тревога — все эти чувства сплелись в огромный ком в горле Ари, и ему захотелось кричать, но Бель потянулась к нему с поцелуем, и крик вылился в неё безмолвной лаской.
