— Энн… Энн, это и правда ты? — внезапно сквозь шум мыслей послышался знакомый и такой родной голос.

— Мама?! — я обернулась на голос и попыталась ее найти взглядом. Долго искать не пришлось — она шла ко мне навстречу.

— Энн… Моя Энн… — прошептала мама, а я подбежала к ней, и мы крепко обнялись, не произнеся больше ни слова. Да и любые слова сейчас были лишними.

Я не знаю, сколько мы так стояли. Я вдыхала ее с самого детства такой родной запах: несмотря на плен, от нее по прежнему пахло выпечкой, цветами и теплом. Наслаждалась такими нужными мне объятиями. А еще плакала от облегчения. О Боги, она жива! Жива!

— Мам, а где папа? — когда я более-менее взяла себя в руки, то обратила внимание, что отца рядом не было. — Мам, он ведь здесь?

— Его… нет, — она опустила глаза, но тут же их вскинула: — А ты Гелату не видела? Она должна быть где-то здесь, — мама принялась осматриваться в поисках сестры, пытаясь отвлечься от мыслей об отце.

— Мам… Гелата… — я перестала ее обнимать и взяла крепко за руки. — Я не смогла ничего сделать. Ее забрали.

— Забрали? Ох, а я только подумала, что все наконец закончилось, — она как-то отчаянно вздохнула и вновь принялась меня обнимать. — Ты так выросла, уже с меня ростом! А помнишь, было время, когда ты доставала мне лишь до талии? — и она стала вспоминать прошлое, лишь бы только сейчас не думать о настоящем.

— Мам, мы вернем ее. Слышишь? Обязательно вернем! Ты только не плачь! Все будет снова хорошо! — попыталась я ее хоть как-то успокоить.

— И кто мне это говорит? Подумать только… Ты повзрослела, моя девочка. Тебе ведь на следующей неделе восемнадцать. Первый оборот… — сквозь слезы улыбнулась мне мама.

— Ты помнишь? — я удивленно на нее посмотрела.

— Конечно, помню, ты ведь моя дочь. На следующей неделе я тебя научу, как оборачиваться. Мы можем даже вместе полетать. Правда, только после того, как отрава выветрится из моего организма.

— Отрава? Вас чем-то опаивали, чтобы вы не оборачивались?

— А как ты думаешь, почему мы сидели и ничего не делали? Нашу драконью сущность подавляли. Доченька, как хорошо, что тебя там не было! И я так рада, что в тот день тебя не было дома! — она снова меня обняла. Кажется, за этот день это уже был сотый раз.

Я не стала ее переубеждать. Не стала ей говорить, что в тот день я была недалеко и все видела. Видела и ничего не сделала. Мне было жутко стыдно за это, и я боялась ей сказать правду. А вдруг она меня не поймет? Вдруг накричит, обвинит во всем? Я боялась. Я просто боялась это говорить. Да и как бы это звучало? «Мам, у меня был друг, а у этого друга брат, который оказался специалистом. Так вот, этот человек…» — даже в моих мыслях это звучит так, как будто я пытаюсь оправдаться. Я лучше промолчу. Она и так слишком многое пережила. Возможно, пройдет время, и потом, когда-нибудь, я все ей расскажу, но только не сейчас.

— А как ты здесь оказалась, Энн? Это ведь не совпадение? — поинтересовалась у меня мама.

— Ну-у… Это слишком долгая история. Если коротко, то мне помогли, — ответила я.

— Ты знакома с теми, кто нас спас? Со всеми? О, Энн… — мама вновь расплакалась и уткнулась лицом мне в плечо.

— Мам, ну ты чего? Что такое? — испугалась я.

— Ты так повзрослела, дочь, знаешь таких людей. Я жалею, что меня не было рядом эти годы. Я так жалею… — и она разрыдалась.

Я стала ее гладить по спине, пытаясь успокоить, хотя мне самой сейчас помощь не помешала бы. Я так была рада ее видеть, что все мысли в голове путались. Мне так много хотелось ей рассказать, но слова от волнения застревали в горле. Неужели наконец-то моя мама рядом со мной?

— Зато сейчас мы вместе, — пытаясь сдержать слезы, прошептала я.

— Да, — мама немного успокоилась. — Ах, как жаль, что нет еще твоей сестры.

«Да, жаль», — подумала я, жалея о том, что не удалось ее спасти. Если бы я только знала, куда ушел Змей, то обязательно бы пошла туда ни секунды не медля. И мне было все равно, какая опасность бы меня там поджидала. Даже если бы сама смерть протягивала свои костлявые пальцы, я бы все сделала для того, чтобы спасти сестру. Как же я ненавижу специалистов!

— Вы закончили? Нам нужно поговорить, — когда наши с мамой глаза были уже изрядно красными от слез, к нам подошел Урк. — Надеюсь, вы нам многое расскажете, — он многозначительно посмотрел на маму, и та принялась вытирать слезы рукавом и кивать головой.

— Куда идти? — она взяла меня за руку.

— Прошу за мной, — приглашающе махнул рукой орк, и мы пошли за ним к знакомому домику. Там, на кухне, собрались все, кто участвовал в битве со специалистами. Похоже, пришло время узнать, ради чего те похищали драконов и держали их в подземелье. Хотя, мне кажется, об этом все знают, и лишь только я одна нет.

Я сидела на крыльце и смотрела на темное небо. Значит, все из-за того, что у нас, драконов, много манны? Как же хотелось рассмеяться. Такая банальная причина! Нет, я, конечно, знала, что многие лейры мечтают стать великими. Но никогда не думала, что ради этого величия кто-то захочет идти по трупам. Хотя, нет, это раньше из-за этого убивали, а нынешний безумец хочет выяснить именно причину такого огромного количества манны. Откуда она у нас берется. Куда исчезает. Тот, кто это делает — сумасшедший. Потому что всем известно, что поток манны для каждого индивидуален. Мы с ним рождаемся, мы с ним и умираем. Он никак не может стать больше, можно лишь узнать его границы, тренируя тело.

Но, как оказалось, этот сумасшедший старается его расширить. Он даже делал попытки ввести в свой организм чужую манну. Но ради величия ли все это? Кто-то выдвинул теорию, что этот сумасшедший попросту хочет стать богом, ведь неиссякаемый поток манны есть только у богов. Но зачем? Зачем иметь неограниченное количество манны? Сейчас, конечно, многие желают облегчить себе жизнь с помощью магии. Так, чтобы по щелчку пальцев все само делалось. Но большинство людей хотят этого всего лишь из-за лени. Возможно, я чего-то не понимаю, ведь лично мне совсем не хочется быть богом.

Для чего? Что бог может такого, чего не может дракон? В моей голове внезапно промелькнул ответ, но тут же ускользнул, так как ко мне подошли Риэль с Гариэллой. Они тоже присутствовали на обсуждении того, что произошло. Да и сейчас оно еще шло, и в данный момент решали, что делать и как действовать дальше. Ведь лабораторию-то разрушили, да и многих специалистов поймали, но только не тех, которые за всем этим стояли. Змей ушел, кто самый главный — так не узнали, а брат Лимеса… не может теперь ничего рассказать из-за меня. На меня многие смотрели осуждающе, когда сестры-эльфийки рассказали, по какой причине я заморозила ему язык. Я сделала вид, будто меня там нет, а вскоре и вовсе ушла на свежий воздух. И я ни капли не жалела, что так поступила с тем лейром, это было правильно. Он должен был понести хоть какое-нибудь наказание. На моем месте многие бы так сделали, хотя… многие скорее убили бы его.

— Ты и правда Эйшор? — в голосе Риэль послышалось сожаление.

— Ну да, а сейчас я — настоящая, — улыбнулась я эльфийке.

— Тогда получается, — она присела рядом со мной и схватилась за голову, — я целовалась с девушкой. У-у-у… Пожалуйста, Гариэлла, не говори этого маме.

— А то что? — язвительно ответила ей сестра. — Боишься раньше времени внуков ей родить? И чего тебе переживать? Тебя жених, в отличие от меня, устраивает. Я только лишь одного не понимаю…

— Чего? — посмотрела на нее Риэль.

— Что два года назад между вами произошло? Почему ты вдруг разорвала помолвку? Видно же, что ты любишь его до сих пор.

— Давай не будем об этом, — поморщилась сидящая рядом со мной эльфийка.

— Поня-я-ятно, — скептически протянула Гариэлла. — Опять из-за какой-нибудь глупости поцапались. Вечно ты все выдумываешь, а потом в эту выдумку веришь. Ты такая дура! Вот честное слово, дура. Тебя даже эта девушка, — эльфийка указала на меня, — смогла обвести вокруг пальца. И это моя сестра!